Жизнь волшебника - Александр Гордеев

эта поездка могла бы быть для него заслуженным отдыхом. В Чите он может

посмотреть фильм в нормальном кинотеатре, посидеть в читальном зале. И, кстати, почему бы ему

не навестить своих детей?

Услышав последний довод, Роман смотрит на Смугляну долгим пристальным взглядом. И

снова, как когда-то в городе, ловит себя на том, что, возможно, недооценивает её. Хорошо бы и

впрямь навестить ребятишек, о которых он старается не помнить, чтобы не мучиться. Хорошо

было бы пожить там немного, пообщаться с ними, куда-нибудь их сводить. Он ведь так перед ними

виноват… Не помешало бы и Серёгу Макарова отыскать, уточнить его адрес, чтобы завязать

потом переписку.

Но как оставить без присмотра дом? Как быть с охраной магазина? Как быть с работой в

пожарной части? Где взять деньги?

Вопросы кажутся неразрешимыми, а разрешаются потом в один день: на работе накоплено

достаточно отгулов, деньги можно занять у Мити, за домом присмотрит прокуренная и одинокая

соседка Зоя Тимофеевна, за охраняемым магазином – прежний сторож (не бесплатно, конечно).

* * *

Свободный гостиничный номер они находят после двух часов таскания с сумками по всему

областному центру. Гостиница неуютная и дешёвая, зато рядом с институтом. В номере две узких

кровати, две тумбочки и вешалка. Если судить по обстановке, то почти как дома.

Вечер в их маленькой комнатушке выходит тёплым и непринуждённым: все дела и заботы

оставлены дома, друг от друга здесь не отвлекает ничто. На обоих действует сама новизна и

камерность обстановки. Нина, последнее время обычно холодноватая в близости, в гостиничном

номере ластиться к мужу как-то совсем незнакомо, и это приводит их к такой бурной страсти, о

которой они уже давно забыли.

После, не включая света, они сидят на кровати, навалившись спинами на стену, и смотрят в

окно. «Я снова здесь», – думает Роман сразу обо всём, связанном с этим городом. Каким

многообещающим океаном казалась ему после армии городская жизнь. Как интересно было гадать

тогда, какой же будет та женщиной, что останется с ним после всех? И она вот рядом с ним –

маленькая, ласковая. На её чёрных, как перо ворона, волосах лежит отблеск городских уличных

фонарей. И она отчего-то счастлива…

Утром Смугляна, заранее взбудораженная событиями предстоящего городского дня,

поднимается, не в пример подъёмам в Выберино, оживлённой и энергичной. В ней – тоненькой,

смуглой, с полноватыми, сочными губками, подкрашенными коричневой душистой помадой, –

обнаруживается вдруг что-то сногсшибательное, совсем не деревенское. Кроме того, сегодня она

надевает какое-то шикарнейшее сиреневое платье, которого Роман ещё не видел. Нина скрывает

от него вещи, присылаемые родителями. Просто однажды, в пору безденежья и наибольшей

голодухи, Роман, взяв в руки присланную Гуляндам Салиховной очередную модную юбку,

неосторожно высказался, что деньги для них были бы сейчас куда полезней. Однако даже эта

привлекательность и воодушевлённый вид жены вызывают сегодня в Романе грусть: он постоянно

помнит, что на самом-то деле Смугляна несчастна.

Проводив её у порога, Роман тщательно бреется станком, с удовольствием умывается тёплой

городской водой гостиницы и отправляется к Ирэн. Не верится, чтобы встреча с ней была

возможна вот так легко – обязательно обнаружатся какие-то помехи. Он их даже ждёт. Он даже

хочет, чтобы они были.

Звонок двери отзывается таким знакомым звуком, что, откликнувшись, в тон мелодии трепещет

и сердце. Однако за дверью тишина… Потоптавшись на такой знакомой, ничем не изменившейся

площадке, Роман вдруг как-то вяло недоумевает: почему это он не вынет сейчас из кармана

собственный ключ и не отомкнёт замок? Обыденность приезда не перестаёт удивлять. Как-то не

стыкуется лёгкое прошлое (каким оно кажется сейчас) с тугой и неподатливой сегодняшней

жизнью.

Продолжая стоять на площадке, Роман понимает, что ведь сейчас он явно всё усложняет сам.

240

Зачем надо было ехать сюда утром? Голубика на работе. Почему он поступает так не разумно? Да

потому что пытается отдалить встречу…

Может быть, позвонить Ирэн в её магазин по номеру, оставшемуся в записной книжке? А что

сказать? Нет, лучше сначала увидеть её. Увидеть не подготовленную новостью, взглянуть

«внезапно», на такую, какая она сейчас в повседневности. Стала ли она другой без него?

Он едет в центр города в большой магазин, где работает бывшая жена. Долго бродит по всем

отделам, но Голубики нигде нет. Может быть, она перевелась в какой-то другой магазин? И живёт в

другом доме, а то и в другом городе? А, может быть, и вовсе – у неё уже другая семья? А что?

Почему ей этого нельзя? Всё это вполне возможно и даже правильно. Роман спрашивает об Ирине

Мерцаловой у продавщицы на кассе, и та его не поправляет – да, работала у них Ирина, и именно

Мерцалова (фамилию она не сменила), только перешла теперь в другой магазин, рядом с её

домом.

Роман вспоминает этот новый магазин недалеко от остановки, которого раньше не было.

Сегодня он уже проходил около его витрин… А если Голубика заметила его? Ну и что? Она не из

тех, кто выбежит и окликнет. Она способна не только на писание писем по разным инстанциями, но

и на то, чтобы лишь спокойно проводить его взглядом.

Входя в новый магазин, Роман видит Ирэн уже из входного тамбура сквозь стеклянную дверь.

Голубика и здесь работает в своём любимом музыкальном отделе. Сейчас, с утра, покупателей у

неё нет, и понаблюдать за ней со стороны не получится. Однако бывшая жена не замечает его.

Вначале она сосредоточенно пишет ценник через трафарет – прозрачную линейку с вырезами,

потом к ней подходит пожилая покупательница, и Голубика объясняет ей что-то про пластинки с

музыкой Рахманинова. Что потрясает Романа, так это то, что на Ирэн сегодня тоже сиреневое

платье, только чуть иного покроя, чем платье Смугляны. Трудно сдержать невольную улыбку – ох,

не дай-то Бог, чтобы они встретились и увидели это совпадение! Хотя совпадение это, конечно же,

глупое и бестолковое. Оно ничуть их не роднит, не объединяет. Голубика, словно «перекрывая»

Нину, полностью затмевает приятное утреннее впечатление от неё. Теперь бывшая жена кажется

ещё женственней. Отросшие волосы заплетены в короткую, но толстую косу с золотистыми

прядями от летнего солнца. В музыкальных отделах обычно работают какие-нибудь

экстравагантные фифы, но Голубика – исключение. И подкрашена она теперь так, что этого не

видно. Совершенно неожиданно в душе Романа мелькает нечто похожее на ревность. Кажется, он

ревнует её ко всему городу, ко всем, кто её видит, к мужчине, который у неё, такой красивой, такой

русской, обязательно