Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793-1914) - Даниэль Бовуа

Напомним, что «патриотизм» поляков, которые считали сохранение собственных землевладений своей «национальной обязанностью», был продиктован прежде всего экономическими причинами. Если в 1861 – 1914 гг. площадь их земельной собственности уменьшилась относительно ненамного, то произошло это в результате осознания как ее рыночной стоимости, так и абстрактной ценности, связанной с развитием национального самосознания1145. Не следует забывать и о демографическом взрыве после отмены крепостного права: известно, что в 1860 – 1897 гг. крестьянское население всей империи выросло на 58 %. Везде это приводило к росту спроса на землю, что, в свою очередь, способствовало тому, что сдача земли в аренду становилась все более выгодной. Естественно, в этой ситуации владельцы были заинтересованы в том, чтобы свободно распоряжаться своей землей, передавая ее в аренду тем, кто больше заплатит. Поэтому чиншевые владения с арендными наследственными соглашениями на продолжительный или пожизненный срок стали непреодолимым препятствием в новых экономических условиях помещичьего капитализма. Кроме того, старая система чиншевых наделов препятствовала и свободному отчуждению земли в случае ее продажи, а между тем стоимость земли в империи постоянно росла. В 1854 – 1858 гг. 1 десятина земли стоила 13 рублей, в 1868 – 1872 – 20, в 1893 – 1897 – 47, в 1903 – 1905 – 93 рубля, а в 1914 г. достигла 163 рублей. Таким образом, цены за полвека выросли на 615%1146. С. Беккер убедительно показал, что рост цен на землю не имел ничего общего ни с производительностью труда, остававшейся достаточно низкой, ни с ценой на зерно, которая постоянно падала в связи с международной конъюнктурой. Такие цены диктовал исключительно земельный голод среди крестьянства. Все советские и американские исследователи, связывавшие наступавшее обнищание помещиков лишь с уменьшением площадей земельной собственности, ошибались, поскольку рост стоимости земли полностью компенсировал потерю площадей для тех, кто сумел их сохранить1147. Кроме того, известно, что в исследуемых губерниях крестьянам досталась небольшая часть земель. Изменилось только соотношение между крупными собственниками – русскими или польскими, при этом обе стороны были заинтересованы в ликвидации всей «средневековой» чиншевой собственности, препятствовавшей мобилизации всех земельных угодий для использования в новых капиталистических условиях.

Губернаторы достаточно долго не могли понять всей важности проблемы, а также юридического вакуума, в котором существовала чиншевая система. Лишь после острых конфликтов 1875 г. волынский, а в следующем году и киевский губернаторы всерьез заинтересовались истоками и причинами сопротивления чиншевой шляхты. Эта шляхта, достаточно многочисленная как в сельских имениях, так и в частных городках, возделывала зачастую все те же наделы, которые достались ей еще во времена польской экспансии XV – XVI вв. Ей было непонятно, почему землевладельцы (как польские, так и, все чаще, русские) хотели изменить традицию, устоявшуюся еще со времен введения Литовского статута (в Российской империи, как уже отмечалось, Статут был отменен в 1840 г.). Ее вовсе не интересовал и тот факт, что эта система была совершенно чужда российскому законодательству. Волынский губернатор писал в своем ежегодном отчете: «Весьма понятно, что при низком уровне их развития это чиншевое владение в их представлении получило характер обусловленного известными платежами права собственности на эти земли, где их предки с незапамятных времен, устроив иногда весьма капитальные постройки, рождались, жили и умирали, не встречая никогда, ни с чьей стороны никаких притязаний»1148.

Источником всех конфликтов, о которых пойдет речь в этой главе, была непреклонная вера шляхты в давние ценности, которая вступила в противоречие с новым капиталистическим представлением их владельцев о земле. Последние стали требовать повышения чинша и подписания новых арендных соглашений с целью пересмотра устоявшихся отношений. Однако в самом требовании подписать новое соглашение бывшая шляхта видела попрание священного права предков, воспринимала его как посягательство на ее шляхетский статус и попытку уравнять ее с крестьянами, которые должны были совершать купчие на приобретение земли.

В свою очередь, помещики поступали так, как им хотелось, используя существовавшую брешь в российском законодательстве, где не было ни слова о пожизненных чиншевых владениях. Кроме того, судебная реформа 1864 г. не коснулась западных губерний, оставив там прежнюю судебную систему, в частности земские суды. Помещики, представляя в судебные учреждения заявки на проведение ревизии арендных соглашений, были уверены в их позитивном рассмотрении, т.к. в судах заседали все те же помещики и несколько крестьян. Поскольку о чиншевиках ничего не говорилось в аграрном законодательстве и они не были выделены в отдельную социальную категорию, к ним применялись статьи с 1691 по 1701 первой части десятого тома Свода законов Российской империи. Это означало, что они должны были подписать арендные соглашения, даже в том случае, когда плата за аренду была повышена настолько, что превышала их возможности, иначе им грозило немедленное выселение.

Петля на шее чиншевиков начала затягиваться все туже, не оставляя жертвам ни малейшего шанса на выживание. Очутившись между новыми русскими помещиками, не имевшими никакого представления о местных обычаях и стремившимися как можно быстрее получить выгоду от своей земли, и польскими помещиками, пренебрегшими традициями предков ради денег, и судами, в которых заседали крестьяне, манипулируемые помещиками и полицией и ненавидевшие деклассированных, а также армией, исполнявшей судебные решения, чиншевики были обречены на гибель. Им оставалось лишь поднять бунт в защиту традиций, которые они считали единственно верными, и против применения права силы.

Грозные признаки конфликта, как мы уже знаем, проявились еще в 1867 г. в Бердичеве. Следующим его проявлением стали участившиеся протесты чиншевиков после 1871 г. Их требования хорошо известны, так как они обращались с жалобами, которые писали сами или с чьей-либо помощью в Земский отдел Министерства внутренних дел, в органы местной власти или в Сенат, уверенные, что справедливость на их стороне. Общий анализ корреспонденции, адресованной в Петербург из Проскуровского (Подольская губерния) и Радомышльского (Киевская губерния) уездов, показывает, что жалобы поступили от 25 обществ чиншевиков (их обязали создать сельские общества по образцу крестьянских). Большая часть жалоб была направлена против польских помещиков. Например, Залеский в селе Варовец настолько повысил чинш, что чиншевики были не в состоянии его оплатить. В ответ помещик грозился забрать у них землю и к моменту написания жалобы приступил к перепахиванию части чиншевых земель.

Из жалоб следует, что некоторые чиншевые земли классифицировались так, как когда-то наделы крепостных, т.е. делились на тяглые и пешие. Модзелевский в селе Хмелювка поднял чинш за тяглый надел с одной лошадью с 30 до 45 рублей серебром в год. Плесневич в селах Немиринка и Дахновка забрал хорошие пахотные земли и вынуждал отрабатывать барщину, если чиншевики хотели сохранить за собой остальные земли. Во многих селах Радомышльского уезда помещик Олизар вчетверо увеличил традиционный чинш. Его примеру последовали и русские помещики: Резвов в селе Китай-Городе Ушицкого уезда утроил плату, а Димитрович в Бережанках под Каменцем поднял ее с 12 до 75 рублей серебром1149. Это повышение цен было обусловлено реальной стоимостью земли, а кроме того, преследовало скрытую цель – избавиться от чиншевиков. Однако последние не желали мириться с тем, что считали произволом.

В 1872 – 1877 гг. состоялось несколько серьезных волнений, которые вызвали беспокойство властей. Их ход можно проследить на основании достаточно подробных отчетов.

19 мая 1872 г. волынский губернатор П.А. Грессер доложил о беспорядках в имении Пулинская Гута, недавно приобретенном на аукционе после конфискации у поляка русской помещицей Пантелеевой. Она начала судебное дело против всех чиншевиков в своем имении, и 17 сентября 1869 г. Житомирский уездный суд вынес решение об их выселении. После утверждения решения Волынской палатой 27 апреля 1871 г. его надлежало исполнить. Тогда оказалось, что определенная часть чиншевиков попыталась уладить дело: кое-кто заключил соглашение на покупку, другие договорились с доверенным лицом помещицы о временном проживании, подписав обязательство выехать до 24 апреля 1872 г. По истечении этого срока они не сдвинулись с мест, так как обжаловали приговор в Сенате и ждали его решения1150.

Эти отсросчки вызвали раздражение помещицы, продавшей за немалую цену эти земли как пустые немецким колонистам, а те, в свою очередь, требовали выезда нежелательных для них людей. Была вызвана полиция, однако исправник колебался и пытался начать переговоры. Ему удалось договориться, чтобы всем, кто не подписал соглашения с помещицей, были предоставлены другие участки в ее огромном имении, бесплатно выделен лес на строительство и возмещено посевное зерно. Однако в итоге чиншевики все как один отказались и от этого, считая, что они у себя дома, и проигнорировали решение убраться прочь.