Лже-Нерон. Иеффай и его дочь - Лион Фейхтвангер

– другие подразделения их отряда, точно рассчитал, сколько понадобится лучников, сколько копейщиков. Мысленно он уже видел, как его люди карабкаются по крутым склонам, а сам он расставляет их по обе стороны ущелья, слышал, как отдает команды зычным голосом Иеффая. Иеффай остался доволен своим молодым другом и признал, что тот стал неплохо разбираться в военном деле.

Вдвоем они вновь и вновь все взвешивали и продумывали. Емин высказывал сомнения, бродившие в голове Иеффая, Иеффай опровергал их доводами Емина, Иеффай убеждал Емина, Емин Иеффая. И младший все больше и больше воодушевлялся, а под конец пришел в такой бурный восторг, что от избытка чувств воскликнул: «Этот замысел – самый великий из всех твоих великих замыслов, мой господин и судья! Именно так ты победишь!» – «Причем без помощи Ефрема», – добавил Иеффай не без злорадства.

Он послал Емина в Массифу к Гадиилу и Авияму: Гадиилу предписывалось загодя отправить несколько отрядов галаадитян к Иавоку, чтобы успеть на место к новолунию месяца адара, а священнику – дать Гадиилу с собой Ковчег Завета, причем проделать все это как можно более скрытно.

Гордый доверием Иеффая, Гадиил обещал, что прибудет вовремя. Авиям тоже выразил готовность выполнить распоряжение Иеффая. Однако он не хотел доверить Ковчег Гадиилу и его воинам: прикасаться к святыне имели право лишь священники, охраняющие скинию. А поскольку сам он был слишком слаб и не мог сопровождать Ковчег в суровое время года, то доставить его поручил Самегару.

Иеффая раздосадовала эта весть. Ковчег придется тащить по труднопроходимым тайным тропам, причем весьма спешно. Иеффай опасался, что Самегар – медлительный и нерасторопный – попросту не доберется до места к тому часу, когда нужда в благословении Ягве будет особенно сильной.

Время дождей в этом году было недолгим. Иеффай готовился выступить уже в месяце шеват.

Он предложил Кетуре сопровождать его в походе. Она была бы рада, ей очень хотелось согласиться. Но Иеффай шел воевать с ее Богом, а Милхом был ревнив и наверняка гневался на Иеффая, так что ей нужно остаться на севере, в стране ее Бога, дабы смягчить его гнев. И она заставила себя отклонить предложение мужа.

Незадолго до того, как Иеффай тронулся в путь, Иаала сказала ему по секрету, гордясь важностью своих слов:

– Мне кажется, отец мой и господин, я догадалась, что ты задумал. Не Нахаш отдаст меня в жены своему сыну; ты отнимешь у Нахаша его царство, назначишь его сына Мешу своим наместником в Аммоне, а потом уже ты отдашь мне Мешу в мужья.

Иеффая поразила и тронула детская ее прямота: ясно и четко она сказала то, о чем он лишь смутно подумывал. Ибо он все еще мечтал после великой победы поженить Иаалу и Мешу, но так, чтобы не Иаале, а Меше пришлось изменить веру.

В ночь перед выступлением Иаала пробралась туда, где стояли на привязи лошади. В отряде их было теперь много, и Иаала часто приходила их приласкать. Она восхищалась стремительным бегом диких коней, а домашних, прирученных, очень жалела. Как обидно, что животным, все счастье которых – быстрая скачка в бескрайних просторах, приходится влачить жалкое существование, и бег их замедлен тяжестью седока.

Она направилась к лошади Иеффая и, заложив руки за спину, ждала, когда лошадь сама подойдет к ней; потом прижалась лицом к ее морде, подышала ей в ноздри и зашептала ласковые слова: просила помогать отцу и хранить ему верность.

На рассвете Иеффай тронулся в путь. Поход предстоял тяжкий и опасный. Но Иеффай был уверен, что Емин умело поведет их и они окажутся у цели раньше, чем их враги. Но не выбьются ли его люди из сил? И скольких придется недосчитаться? И будет ли Гадиил со своим отрядом уже на месте? И не обнаружат ли вражеские лазутчики оба отряда, несмотря на все старания двигаться скрытно? И доставит ли вовремя Ковчег Завета недотепа Самегар? Больше чем раньше нуждался он на этот раз в помощи Ягве.

Пусть Ковчега с ним не было, зато был медный войсковой знак. Телохранители несли его прямо перед ним. И медь сияла в лучах восходящего солнца, поднимая боевой дух. Молния Ягве била из тучи ослепительным ярким зигзагом, разя и внушая ужас врагам. Но в душу Иеффая она вселяла уверенность.

8

Как и предвидел Иеффай, поход к реке Иавок оказался невероятно трудным. Кое-кого недосчитались. Но Емин оправдал его надежды: Иеффай с отрядом прибыл к Нахле-Гаду в тот срок, который себе назначил.

В тот же день прибыл на место и Гадиил; он привел с собой больше ополченцев, чем рассчитывал Иеффай. Иеффай забеспокоился: исчезновение такого большого отряда из лагеря у Массифы наверняка не прошло незамеченным. Но оказалось, что Гадиил догадался принять кое-какие меры: отдавал приказы, вызывавшие перемещение людей внутри лагеря, и посылал небольшие группы совершать набеги в пределы Аммона.

Лазутчики Иеффая донесли, что вражеские подкрепления из Васана выступили в поход. Они двинулись по Великому пути фараона, но потом, как и рассчитывал Иеффай с Емином, большая часть легковооруженных пеших воинов и даже несколько групп всадников свернули на кратчайшую дорогу к броду через Иавок.

Войско, посланное Васаном к царю Нахашу, оказалось, сверх ожиданий, многочисленным и сопровождалось большим обозом, так что продвигалось крайне медленно. Поэтому Иеффай с Емином могли подготовиться к встрече спокойно и обстоятельно. Они так разместили своих людей на склонах по обе стороны Нахле-Гада, чтобы в кратчайший срок перекрыть ущелье с обоих концов. А часть ополченцев из Галаада Иеффай послал на другой берег Иавока перехватить вражеских воинов, если те попытаются спастись вброд. Все получалось как нельзя лучше. Не хватало лишь одного: не прибыл Ковчег Завета. Вялый, неповоротливый Самегар не доставил его вовремя.

Едва забрезжил рассвет того дня, когда враги должны были появиться у входа в ущелье, Иеффай с Емином и Гадиилом поднялись на вершину, с которой Иеффай собирался руководить