Диктаторы обмана: новое лицо тирании в XXI веке - Сергей Маратович Гуриев

означает, что большинство граждан осознавали – или обсуждали друг с другом – истинные масштабы террора. Даже в близком окружении диктатора многие не обладали полной информацией. Но и неполной картины достаточно, чтобы она внушала страх. Во всех автократиях мира люди оберегают себя, отрицая очевидное, отводя глаза в сторону и конструируя оправдания. Жить проще, если ты «знаешь, о чем не стоит знать». Преступления государства, по выражению антрополога Майкла Тауссига, – это «секрет Полишинеля», то, о чем все знают, но молчат89.

МЯГКО СТЕЛЮЩИЙ ЛИ

Более гуманный подход Ли Куан Ю заметно выделялся на этом фоне. К концу 1970-х он освободил большую часть политических заключенных и нашел новые, менее зрелищные способы нейтрализовать оппозицию. Он не подавлял студенческие протесты – он закрыл главный университет с преподаванием на китайском языке, Наньянский, под предлогом сокращающегося набора студентов, и присоединил его к Национальному Университету Сингапура. Чиновники строго следили за деятельностью студенческих организаций и проверяли новых преподавателей на благонадежность. «До 1975 года, – писал Чериан Джордж, – государство побеждало студентов в бою силой, а после – не вступая в бой»90. Своих критиков Ли обложил не запретами, а ограничениями, и потому мог утверждать, что препятствий к участию в политической борьбе ни для кого нет. Задевавшие его газеты продолжали выходить – но ограниченным тиражом, а многим журналистам вчиняли иски за диффамацию. Протесты не запрещались, но могли проводиться только с разрешения властей и с небольшим числом участников. В 2000-м преемники Ли организовали «уголок ораторов» в парке Хонг Лим, чтобы подчеркнуть свое уважение к свободе выражения мнения91. На отведенной территории все желающие, не опасаясь ареста, могли высказаться о наболевшем. Но прежде они должны были зарегистрироваться в полиции и дождаться разрешения. Специальная табличка предупреждала о том, что выступления записываются и при необходимости запись будет предъявлена в суде. Ораторам запрещалось использовать усилители, разжигать «расовую или религиозную вражду», оскорблять власть и «яростно жестикулировать»92.

Лидеры оппозиции могли баллотироваться в парламент. Но судебными постановлениями и штрафами их можно было туда не пускать. Если оппозиционные политики критиковали Ли, он подавал на них в суд, обвиняя в необоснованных заявлениях, диффамации и клевете. Огромные повторные штрафы разоряли его оппонентов и лишали их права выставлять свои кандидатуры на выборах93. По данным генерального прокурора страны, в период с 1971-го по 1993-й одиннадцать оппозиционных политиков обанкротились, проиграв в судах по искам госслужащих94. Закон также обязывал банкротов получать разрешения для выезда за границу, а значит у властей был удобный способ избежать неловких ситуаций за пределами страны95. Сам Ли признавался в использовании банкротства как инструмента политики. В 2003 году, высказываясь об отдельных политических активистах в интервью «The Straits Times», он заявил: «Если бы мы считали их серьезными политическими фигурами, им бы не позволили так долго оставаться в политике. Мы бы их обанкротили раньше»96.

На протяжении всего срока правления у Ли было две главные цели: не терять поддержки общества и лишить оппозицию влияния. Он мог посмеиваться над политиками, зацикленными на своих рейтингах, но при этом он понимал, что в новых условиях его власть зависела от одобрения народа. «Лидеры, потерявшие уважение общества, – говорил он, – могли годами сидеть на своем месте, делая вид, что все нормально. Но такую власть не воспринимают всерьез»97. Популярному лидеру насилие не нужно – более того, насилие может быть контрпродуктивным. В свою очередь, популярность значительно упрощает задачу монополизации власти.

Сингапурский метод скрытого контроля вдохновил других недемократических лидеров. По всей Евразии автократы превозносили Ли как первопроходца. Президент Путин наградил его российским орденом Почета. Казахстанский президент Назарбаев вручил ему орден Достык (Дружбы)98. «Мы часто встречались, – сказал руководитель Казахстана, – я считал его своим хорошим другом, перенимал его опыт»99. Казахстанские чиновники регулярно совершали ознакомительные поездки в Сингапур100. Премьер-министр Тайланда Таксин Чинават и Ли обсуждали, что именно «современные лидеры и правительства должны делать, чтобы быть эффективными»101. Поклонники Ли копировали его новаторские решения. От Камбоджи, Индонезии, Малайзии и Мьянмы до России, Турции и даже Эквадора (во время президентства Рафаэля Корреа) правители приняли на вооружение против журналистов и оппозиционных политиков иски о диффамации и клевете102. Вслед за открытым в 2000 году «уголком ораторов» в Сингапуре, в московских парках появились две такие же площадки103.

Китайское руководство постоянно присматривались к Сингапуру и его модели управления. Дэн Сяопин отправлял на остров сотни делегаций для изучения его успешного опыта. В 1990-е при Цзян Цзэмине и в 2000-е при Ху Цзиньтао часто казалось, что в Пекине сочиняют свои вариации на сингапурскую тему. И хотя им удалось улучшить отношения с обществом, лидеры Китая не собирались отказываться от насилия. Их режим по-прежнему сочетал в себе элементы старого и нового.

МЕТОДЫ МОСКВЫ

Ли был великим первопроходцем, но за ним потянулись и другие. В социалистическом блоке формировались собственные подходы. В 1953-м умер Сталин, и, выдохнув с облегчением, пережившие его преемники амнистировали миллионы заключенных. Но в середине 1960-х инициатор десталинизации Хрущев был смещен, а его место заняли товарищи, мечтавшие о возврате к сильной руке. Они начали с нескольких понказательных процессов над литераторами-диссидентами104.

Эффект был потрясающий. Обвиняемые оказались не трепещущими жертвами, а людьми, умеющими ясно мыслить и внятно говорить, легко обыгрывавшими плохо подготовленных судей. Их яркие выступления ходили в недавно появившемся самиздате и иногда просачивались на Запад. «BBC», радио «Свобода» и «Немецкая волна» оперативно транслировали их на Советский Союз. Эти передачи на коротких волнах принимали миллионы слушателей. Показательные суды над противниками режима превращались в показательные суды над самим режимом.

24-летний поэт из Ленинграда Иосиф Бродский был приговорен к высылке «в отдаленную местность с обязательным привлечением к труду». «Кто причислил вас к поэтам?» – требовала ответа судья. «А кто причислил меня к роду человеческому?» – отвечал Бродский. В его защиту выступили западные поэты – Джон Берриман, У.Х. Оден и Стивен Спендер105. В 1965-м были арестованы писатели Юлий Даниэль и Андрей Синявский, опубликовавшие свои сатирические произведения во Франции. Их арест спровоцировал первую протестную акцию за все послевоенные годы; в их поддержку писали обращения ведущие деятели культуры и ученые. Вскоре после этих событий сбежала в США дочь Сталина Светлана Аллилуева. Преследование писателей, по ее словам, убедило ее в том, что