Дж. Р. Р. Толкин: автор века. Филологическое путешествие в Средиземье - Том Шиппи

Толкина, Э. В. Гордона, за несколько лет до выхода в свет «Хоббита») внушает такое презрение, что место, где он плакал, по словам автора саги, и по сей день зовется Grátsmýrr, то есть Greeting-moor — Слезные Топи (слово greet в североанглийском и шотландском диалектах сохранило значение «плакать»). Правда, Бильбо оправляется от испуга и вновь обретает свое достоинство при поддержке Гэндальфа, но за него все равно приходится извиняться: «Не забывайте, он был всего лишь маленький хоббит».

В сцене с троллями хоббит проявляет себя лишь немногим лучше: он пытается влезть в драку — «Бильбо тоже не зевал», — но настолько бестолково, что его даже никто не замечает. Он чувствует потребность соответствовать ожиданиям сказочного мира (как в сказке братьев Гримм «Храбрый портной», где есть похожая сцена, или у Асбьёрнсена и Мо в «Воровских дел мастере» (Mestertyven) — это роль, на которую претендует Бильбо) и принимает решение обчистить карманы троллей, потому что «он как-то не мог просто взять и вернуться к Торину и К° с пустыми руками». Но его полное невежество в отношении кошельков троллей обрекает эту попытку на провал, а единственное полезное качество хоббитов, о котором мы слышали, — «хоббиты умеют совершенно бесшумно ступать в лесу» — сводится на нет из-за неумения «дважды крикнуть сычом, а один раз ухнуть филином», тогда как гномы полагают, будто уж это-то под силу любому. На этот раз Бильбо не закатывает истерик и находит ключ в логово троллей, но он по-прежнему выглядит комично и неуместно.

Та же модель повторяется в главе 4, когда во время бегства от гоблинов Бильбо приходится тащить на закорках. И он сам, и Бомбур единодушны в том, что хоббит там в буквальном смысле слова не к месту, и вторят друг другу: «Зачем, ах зачем покинул я мою норку!» и «Зачем, эх зачем брали мы с собой в поход этого недотепу!». Однако в дополнение к умению бесшумно передвигаться на этот раз хоббиту выпадает шанс принести хоть какую-то пользу — он вовремя просыпается и своим воплем предупреждает Гэндальфа об опасности. Тем не менее пока, по правде говоря, он не делает ничего такого, что могло бы показаться маленькому читателю невозможным в подобной ситуации.

Дело меняется, когда Бильбо находит кольцо, — то был «поворотный момент в его карьере, но он этого еще не знал», как отмечает Толкин (и это в какой-то степени парадоксально, поскольку для него самого, как уже упоминалось выше, это тоже был поворотный момент в карьере, хотя тогда, в 1937 году, он подозревал об этом еще меньше, чем Бильбо). Обнаружив кольцо, Бильбо продолжил вспоминать свою хоббичью норку и «представлял себе, как жарит яичницу с беконом» — очень современное и очень английское блюдо, — а потом стал искать спички, чтобы закурить трубку (это еще один анахронизм — серные спички были изобретены только в 1827 году). Но тут он вспомнил про свой кинжал, вытащил его из ножен, понял, что это тоже «изделие эльфов», как Оркрист и Глемдринг, и приободрился. «Все-таки замечательно иметь при себе оружие, сделанное в Гондолине для войны с гоблинами, о которой пелось столько песен», — говорит автор. И хотя это романтическое ощущение немедленно дополняется практическим соображением — «он уже заметил, что гоблины, увидев оружие эльфов, сразу терялись», — вероятно, оно становится первым шагом к завоеванию Бильбо своего места в сказочном мире. Автор постепенно создает небольшую дистанцию между Бильбо, современной эпохой и читателем. Да, Бильбо очутился в трудном положении, «но вы должны помнить, что для него оно было менее трудным, чем было бы, скажем, для меня или для вас». Хоббиты все-таки «не то что люди». Они живут под землей, ступают бесшумно (это мы уже знаем), быстро оправляются от ушибов и падений, но главное — «у них неисчерпаемые запасы мудрых пословиц и поговорок, о которых люди никогда не слыхали или давно позабыли».

Игра Бильбо с Горлумом в загадки, по сути, как раз и относится преимущественно к этой последней категории позабытых вещей, ведь само понятие испытания загадками и некоторые из таких загадок встречаются еще в древней и дворянской литературе Северного мира, восстановленной в XIX веке учеными — предшественниками Толкина. Горлум загадывает пять загадок, а Бильбо четыре (пятый его вопрос — «Что такое у меня в кармане?» — нельзя считать загадкой), и несколько из этих девяти имеют вполне определенные и древние корни. Наверное, корни есть у них у всех — в своем письме в «Обсервер», написанном в 1938 году (см. «Письма», № 25), Толкин на это намекает, и в издании «Хоббита» 1988 года с комментариями Дугласа Андерсона многие из них раскрываются, — но загадки Горлума, в отличие от загадок Бильбо, обычно более древние.

Так, последняя загадка, загаданная в тот момент, когда «подоспело время спросить что-нибудь действительно непосильное и устрашающее», взята из древнеанглийской поэмы об игре в загадки, точнее о состязании в мудрости между Соломоном и Сатурном. Сатурн, который представляет языческую мудрость, спрашивает Соломона: «Что это такое… что приходит неумолимо, подтачивает основы, приносит слезы скорби… не щадит ни твердыни, ни мягкости, ни малости, ни величия?» В «Соломоне и Сатурне» (Solomon and Saturn) отгадка не «время», как в отчаянии пискнул Бильбо, случайно попав в точку, а «старость»: «Бьется яростнее волка, ждет терпеливее камня, держится крепче стали, поражает железо ржой: и то же делает с нами». А вот более тщательно облагороженная версия Горлума:

Сжует железо, сталь сожрет

И скалы в порошок сотрет,

Мощь городов, власть королей

Его могущества слабей.

Загадка Горлума о рыбе —

Без воздуха живет она

И, как могила, холодна,

Не пьет, хотя в воде сидит,

В броне, хотя и не звенит —

перекликается с загадками, загаданными во время состязания в мудрости, описанного в древнескандинавской «Саге о конунге Хейдреке Мудром» (она много лет спустя вышла под редакцией сына Толкина, Кристофера), а один из образов в ней заимствован из средневековой вустерширской поэмы Лайамона «Брут, или Хроники Британии», которую Толкин очень любил: павшие воины лежат на дне реки и в своих кольчугах кажутся похожими на странных рыб.

Загадка Горлума про темноту — «покаверзнее» — тоже имеет аналог в «Соломоне и Сатурне», хотя ответ на нее не «темнота», а «тень», как позднее вспомнил Толкин. Жестокие и мрачные загадки Горлума прочно ассоциируются с древним миром, описанным в эпосе и сагах, — миром героев и мудрецов.

Но Бильбо тоже умеет