Светорожденные. Предвестники бури - Рутен Колленс

Ольна почувствовала, что вот-вот лишится глаз и резко отвела взгляд.

– Это что, люк? – спросила она, прикасаясь пальцами к мягкому, холодному, каменному полотну.

– Врата, кроха, – поправила Элин, – это врата златоцвета. Последний знак – знак Избранности.

Элин грубо подняла фонарь. От столь резкого движения рарога внутри просто-напросто расплющило по дну. Удивленная такому безобразному отношению к духу, Ольна хотела было выразить свое недовольство, но, взглянув на волшебницу, поняла, что не стоит.

– Что-то не так? – спросила она. Элин развернулась и, не оборачиваясь, пошла наверх.

– Все не так, Ольна, – ответила она на ходу. – Все! Ах, ты же не понимаешь! Заврад Контуум – чрезвычайно редкий и крепкий златоцветный сплав. Именно из него сделаны эти врата, кроха.

– И? – выдавила девочка. За Элин продолжил рарог:

– Их не открыть. Цена за избранность, которую они требуют, слишком высока. Древняя, очень сильная магия заточена в них, малютка. Открыть такие врата может только их создатель, либо тот, кто имеет от них ключи. Так как мы ни те, не другие, то пробыть нам в этой темницы до самой кончины!

Ольна задержала дыхание. «Как такое может быть? Элин же волшебница! Разнесла бы эти врата в клочья, да и все дела!» – возмутилась она.

– Нет, Ольна, – отсекла Элин, будто читая мысли девочки. – Волшебство здесь бессильно. Их магия сильнее, чем любая другая на свете. Все кончено, – сдаваясь, Элин скатилась вниз по стене. – Теперь отсюда есть только один выход – смерть.

– А если взорвать стены темницы, и…

– Ты мнишь меня всевластной?! – закричала она. – Эти стены заложил сам Хедрик. Ты думаешь, его просто так величают самым могущественным волшебником Эйлиса и всего Семимирья?

Аладеф ликовала. Она уничтожила все то последнее, что было у Ольны: ее надежду. Морон жалобно скрылся под седыми тучами, опечаленный своим поражением. Черные пауки возвратились домой.

Неуклюже перебирая ногами, Ольна подошла к Элин и села рядом. Мягкие бурые волосы девушки коснулись плеч малютки, косы обхватили ее, прижимая поближе.

– Раз уж нам придется провести здесь остатки наших жизней, расскажи мне, как ты попала сюда? Что это за мир? Откуда ты сама? – осыпала Ольна градом вопросов незнакомку, решив начать все сначала.

– Терять нечего, целительница, – жалостно пропел рарог, – мы все и так умрем. Ты можешь рассказать ей свою историю. Больше никто и никогда ее не услышит.

Волшебница Дакоты сдалась. Паучьи лапы сладостно обхватили ее со всех сторон.

– Если ты так хочешь, я поведаю тебе свою историю, – шепотом начала Элин, закрывая глаза. – Я помню лишь последнюю ее часть, но думаю, этого хватит. Предупреждаю: она жестока и ужасна, в ней нет смысла, нет долгожданных побед добра, нет ничего, что могло бы радовать.

– Как и моя, Элин, – прошептала Ольна, прижимаясь к волшебнице. – Боюсь, мы с тобой очень похожи, хоть и жили в разных мирах.

– Нет, кроха, мы совсем разные, похожи лишь наши миры.

– История страшна. Ты не боишься? – заинтересовался рарог.

– Я давно не боюсь страшных историй, – ответила девочка. Элин свела брови на переносице. Длинная прядь бурых волос упала ей на лицо и спрятала глаза. Фонарь осветил ее темный силуэт, и Ольна увидела, как ее губы дрожат.

Глава третья. Целительница Дакоты

Он защитит тебя от зла,

Накроет облаком соблазна,

Он, словно мысли пелена.

Вторая жизнь тебе дана!

Ты одна часть большого сна.

Мягкая перина, еще вчера гладко уложенная и разглаженная, нынче сморщилась, превратившись в белый кусок ненужного полотна. Элин не умела спать спокойно. Чуждые сны тревожили ее разум. Не знала она, чьи они, да и как попали в ее голову. Возможно она бы нашла в них истину, да только просыпаясь, тут же забывала обо всем.

Все глубже ныряя в подушку, Элин ласкалась в кровати до тех пор, пока лучи илиуса не заставили ее проснуться, оторвав от нежных ласк хлопкового одеяла. Открывая глаза, она глотнула губами холодный горный воздух, спустившийся с Верных гор, морозную свежесть, укрывшую град своей тенью, и сладкий запах цветов пришедшего на восток гоменуса. Элин зевнула, высвободив горячий пар, а тот в свою очередь покрутился над ее головой и, обратившись в смешных балеонов, умчался через открытое окно прочь, попутно подхватывая легкие шторы, расписанные пестрыми подсолнухами. Девушка села на край кровати, свесив вниз босые ноги. Книги на полках весело зашуршали страницами, призывая волшебницу прочесть их, туалетный столик распахнул свои ящички, предлагая ей надеть какое-нибудь необычное магическое ожерелье, ковер на деревянном полу чуть-было не подпрыгнул, радостно виляя кисточками, словно увидевший свою хозяйку щенок, и лишь отражение лохматой девушки в зеркале, что стояло напротив, завидев соню, попыталось вернуть ее обратно в кровать.

Распахнув шкаф, Элин начала одеваться. Придумывать себе наряд у нее совершенно не было сил, оттого она накинула легкий белоснежный халат поверх ночной рубашки, причесала локоны волос и наскоро завязала их лентой. Босыми ногами выбежала в коридор, увешенный амулетами, ловцами снов и оберегами, промчалась мимо распахнутых настежь окон, на ходу поливая зеленой лейкой незабудки и примулы, скатилась по винтовой лестнице вниз на первый этаж.

Это был самый обыкновенный дом светлого лекаря. Бурые стены увешивались всевозможными сушеными растениями. Здесь были и грузди бузины, и цветы белены да барвинки, собранные в день полного морона, и чертополох, что развешивался у массивных деревянных дверей для защиты от нечисти, и тысячелистник. Пестрыми пучками торчали из всех щелей можжевеловые веточки – защитники, на столе у окна и на подоконниках развивался буйный огнецвет – уж больно редкий цветок, посаженный в древесные горшки. Шумели мандрагоры21, кои совсем недавно начали цвести, превратившись в капризные вечно недовольные кусты. Они так и норовились цепкими лапками схватить баночки с зельями, да бросить их наземь и в дребезги разбить, выводя из себя зачарованную метлу-уборщицу. Огненный рарог, восседающий в цветном фонарике над всеми, то и дело взвывал от скуки, читал названия волшебных эссенций и мазей в слух, вступал в перепалку с назойливыми сильфами и смеялся, видя, как тлеют паленья в печи и саламандры прощаются с миром живых.

А зелья! Сколько здесь было бутылочек, скляночек, фарфоровых блюдец и тазов! Шкафы, через край набитые ими, казалось, вот-вот лопнут. То и дело один флакончик падал вниз, но не разбивался, подхватываемый летающей метлой.

Столы, стулья, полки – все замерло, ожидая хозяйку волшебного таинства. Ударом звонких колокольчиков часы на стене огласили двенадцатый час. Элин еще раз поругала себя за то, что легла вчера слишком поздно, подошла к закрытым ставням и распахнула окна, впуская в дом вольный град Тинк-Кросс во всей его красе.

Представить сложно, но темному владыке нынче принадлежала большая часть материка, столь огромного, что потребовалось бы не меньше тридцати полных видх, чтоб обойти его с запада на восток, а с севера на юг – и того больше. Десятки тех, кто нуждался в помощи – маги, колдуны, чародеи – все те, кто умел управлять магией, бежали прочь от войны и устремлялись сюда, пересекая Полудимские болота, лес Зормана и заброшенное ущелье Стоурлена, тысячи – погибали от кары алакса. Теперь все знали, что треть великих градов пала под властью владыки, как и весь запад Руны, и только Дакота держалась из последних сил. Здесь все оставалось как прежде, как и тысячи лет назад. Этот маленький мир Тинк-Кросс, у подножья Верных гор у берегов Азгурна, впадающего в Эвингер, был частью Дакоты – земель востока Руны, куда не добрались законы новой империи, законы, избранного тьмой, правителя мира.

Она ведала, что твориться в Септиме и что будет, если алакс доберется до востока. Элин знала обо всем этом не только по слухам, бродящим в городе, но и видела своими глазами. В сии страшные времена, когда души живых стали обменной монетой, гардвикам была нужна помощь как никогда прежде, и именно в ней юная волшебница нашла свое призвание и судьбу. Она была помощницей здешнего лекаря, на ее хрупких плечах лежала огромная ответственность за раненых, искалеченных и умирающих.

Юлий, будучи не только прекрасным знахарем, но и алхимиком, обучил ее всем премудростям своего мастерства. Не так давно занявшись лекарским делом, девушка получила невероятный успех во всем, за что бы она не бралась. В голову бывало даже закрадывались странные мысли о том, что в прошлой жизни она побывала замечательным колдуном, ибо сейчас дух колдовских навыков жил в ее крови. Она научилась легко различать травы, смешивать их и создавать настоящее волшебство, не используя марунского дара. Слава о славном лекаре Юлие Септимусе и его удивительной помощнице «магессе» разошлась по всей Руне. Гардвики стекались в Тинк-Кросс со всех уголков материка только для того, чтобы получить заветную целебную баночку от юной целительницы без прошлого.