Проводы на тот свет - Лев Корнешов

— Завтра обедаем… Тьфу, ты ведь на службе… Значит, ужинаем в Доме кинематографистов, в семь.

— В твой альтруизм я давно не верю, — сказал Астрахан. — Что тебя интересует, господин специальный корреспондент малопопулярного издания «Преступление без наказания»?

Он должен был отыграться за Никиту.

— Убийство похоронных джентльменов в ресторане «Вечность».

— Знаю, — ответил Астрахан. — Для расследования создана группа, я в неё вхожу. Все остальное — при встрече.

Утром Алексей позвонил Ольге, чтобы предупредить, что вечером его не будет, у него деловой ужин.

— Где? — не скрывая разочарования поинтересовалась Ольга. — Это что же получается? Я вчера тебя не видела, сегодня не увижу? Нехорошо, мой дорогой. Так где ужинать изволишь, деловой?

— В ресторане Дома кинематографистов, — честно признался Алексей.

— Приятного аппетита, — нарочито доброжелательно пожелала Ольга и положила трубку.

Костров пришел в ресторан чуть раньше семи, чтобы забить столик. Сюда часто забегали журналисты из «Преступления и наказания», их здесь знали и привечали. У киношников были трудные времена, редко кто из них мог позволить себе ужин по полной программе, а журналисты преуспевающего еженедельника обычно не жались.

Он поздоровался с вечно молодой официанткой Кариной, с которой был давно знаком, попросил:

— Столик в углу, пожалуйста, Кариночка. Закуски, бастурму, водочку, ну и так далее. Ужинаю с другом. И пусть нам не мешают.

— Сделаем, Алексей Георгиевич. Все будет, как всегда.

«Как всегда» значило — хорошо. К приходу Никиты она уже накрыла стол. Никита окинул критическим взглядом закуски, признал:

— Хорошо живут господа журналисты, не то, что прокурорские.

Был Никита рослым, длинноногим парнем одного возраста с Алексеем, его легко было представить на теннисном корте, в волейбольной команде или в каком-нибудь горнолыжном лагере. И одевался он по-спортивному, предпочитая всяким там джинсам спортивного кроя костюмы светлых тонов. В прокуратуре за ним хвостиком тянулась слава Дон Жуана, от которой он всячески открещивался. Даже Карина, перевидавшая немало «звезд» в брюках и без оных, бросила на Никиту мимолетный заинтересованный взгляд.

Ресторан Дома кинематографистов в последние годы претерпел разительные изменения. Раньше это было элитное заведение, куда приходили обедать и ужинать члены Союза кинематографистов и их гости. Сейчас вход был открыт для каждого, у кого были деньги. Шумно «гуляли» палаточники и прочие «коммерсанты» средней руки, скромненько за кокой и кофе ожидали «приглашений» симпатичные девочки, жались за своими столиками пожилые кинематографисты, привыкшие ходить сюда десятилетиями, пропивали жалкие гроши несостоявшиеся «гении». Цена чашки кофе здесь перевалила за пятьдесят целковых, шашлыка — за триста.

Девочки сразу же обратили внимание на двух симпатичных мужиков без дамского общества, и одна из них тут же подвалила с сигаретой в изящно оттопыренных пальчиках: «Огонька не найдется?».

Никита галантно вскочил, щелкнул зажигалкой. Девочка прикурила, замешкалась, выпустив дым колечками, но поскольку ни приглашения, ни вопросов не последовало, независимой походочкой возвратилась на свое место.

Почти следом за Никитой вошла четверка парней, по одежде и повадкам явно из крутых, и с шумом заняла столик неподалеку.

— Расспрашивай, дорогой товарищ и брат, — предложил Никита после первой рюмки. — И учти, я испросил у прокурора разрешение на встречу с тобой.

— Зачем? — удивился Алексей.

— Не думаешь же ты, что я просто так, из любви к тебе, стану выкладывать тебе сведения служебного характера?

В этом был весь Никита: он на всякий случай всегда стелил соломку в месте вероятного падения. А в остальном он был вполне свойским парнем. Они относились друг к другу с искренней симпатией.

— Что сказал прокурор?

— Не возражал, чтобы я поделился с тобой, чем мы богаты. Заявил, что все равно журналисты будут копаться в этом деле с рестораном «Вечность», так лучше, мол, пусть свой, наш выкормыш получит первые сведения.

— Выкормыш?

— Ага. Он читает все, что ты публикуешь в своем «Преступлении и наказании» и бормочет при этом: выкормили бумагомарателя на свою голову.

Никита жизнерадостно рассмеялся.

— Так чем вы богаты?

Никита согнал улыбку, с некоторым огорчением произнес:

— Топчемся на месте. Киллеры выскочили из ресторана, завалились в тачку, которая их ожидала, и умотали. Охранники похоронщиков запомнили номер, но толку — чуть. Тачку быстро нашли, её бросили в одном из дворов. На соседней Хорошевке есть дом 50 с просторным двором, забитым машинами. Тачку аккуратно поставили в ряд с другими и тут же, видно, пересели на чистенькую. А та, которую бросили, числится в угоне. Все — след оборвался…

— Киллеры работали в масках?

— Нет. Они были в куртках, и капюшоны надвинули на лица, закрыли их. Официант и другие свидетели запомнили лишь куртки и то, что они были среднего роста.

— Не густо, — разочарованно протянул Алексей. — А что Благасов, тот, что уцелел?

— Несет чушь, якобы он обостренно чувствует опасность. Такой, понимаешь, нервно настроенный на источники угрозы… Увидел, как эти двое входят в ресторан, и тут же залез под столик. Это его спасло.

— Но ведь они могли полоснуть очередью и под стол?

— Да. Очередь была. Она прошла рядом с Благасовым, лишь одна пуля его слегка укусила.

Рассказывая, Никита не лишал себя удовольствия испробовать закуски, которые были действительно хороши — Карина постаралась.

— Мотивы прослеживаются? — спросил Алексей.

— Только один: устраняли конкурентов. В городе два десятка похоронных фирм и между ними идет жестокая грызня за покойников.

— Гадость какая, — брезгливо поморщился Костров.

— Жизнь и смерть неотделимы. — Никита сказал это равнодушно. Расследуя самые разные «дела», он давно уже перестал чему-либо удивляться. Тем более, что последние годы стали преподносить такие невероятные по жестокости и хитроумные по исполнению преступления, которых раньше и в помине не было.

— Как нам кажется, — стал объяснять Никита. — Кто-то пытался срезать всю верхушку «Харона». Если бы погибли все трое её владельцев, остались бы только женщины — две дочери и жены Благасова и Брагина. На них можно было бы нажать, запугать и за копейки купить не только «Харон», но и родственные ему другие мелкие фирмы и акционерные общества — по изготовлению ритуальных принадлежностей, надгробий и так далее.

— Это много стоит?

— Точно не знаю, так как для оценки не было причины, остался жив один из владельцев, но мы предполагаем, что многие миллионы.

— Он, Благасов, наследник?

— Законный и единственный…

Слова Ольги о том, что женщинам погибших владельцев «Харона» выплачиваются лишь проценты, подтверждались.

— Ты хорошо вник в это дело? — спросил Алексей.

— Уж куда лучше, — меланхолично ответил Никита. — Там и вникать, собственно, не во что: пришли, убили и ушли…

— Давай посмотрим на ситуацию с неожиданной стороны… Если сейчас погибнет Благасов, кому достанутся «Харон» и его «окрестности»?

Никита с любопытством посмотрел на Алексея.

— Странный вопросик… Если у Благасова не составлено иное завещание, то вот она — наследница: его супруга, Виолетта Петровна. А девушки и жена Брагина будут по-прежнему получать маленькие проценты. Если им будут их платить. Впрочем… Нет…

— Что?

Никита убежденно сказал.

— Жена Благасова не способна на такую сложную комбинацию. Я её, естественно, приглашал на допрос. И первое, что она сделала, это задрала симпатичные такие коленочки выше юбки… А уходя, десять раз повторила, что хотела бы, чтобы я продолжил её допрос в более приятной обстановке. Мол, она готова дать любые показания… И прочее, и прочее… Кажется, она помешана на сексе.

Четверо парней за близким столиком уже веселились вовсю. Они шумно обменивались впечатлениями по поводу каждого, кто попадал в поле их зрения: «Во, видишь, какой голубь сидит — с платочком на шейке…», «А бляди здесь тощие, недокормленные»… Девочки, ожидающие клиентов, тихо, несуетливо перемещались за дальние столики. Хилые кинематографисты делали вид, что не слышат оскорбительных реплик.

Карина принесла шашлыки, и Алексей спросил: «Кто такие?»

— Не знаю. У нас они первый раз. Господи, надеялась хоть сегодняшний вечер обойдется без скандалов и битья посуды.

Никита подождал, пока она ушла, и продолжил:

— И рад бы тебе помочь информацией, но мы застряли на мертвой точке. Только прошу не цитировать меня, я признал этот факт не для печати, а для тебя лично. Советую покружить вокруг нового коммерческого кладбища, которое они хотели открыть. По нашим сведениям все документы уже подписаны — через два дня после отстрела, и на одного Благасова. Чтобы такое сделать, нужны большие деньги крупному, решающему чиновнику и ещё другим, более мелким. Мы это знаем, но доказать ничего не сможем.