Проводы на тот свет - Лев Корнешов

— Действительно безотказная, — через несколько дней с ухмылкой поделился впечатлениями Благасов.

А Марина регулярно сообщала своему покровителю, кто был у шефа, с кем он беседовал и другие мелкие подробности, которые были ему нужны, чтобы «держать руку на пульсе».

— У шефа с Алевтиной что-то есть? — тихо спросил Волчихин у Марины.

Она почти шепотом ответила:

— Не сомневаюсь. Однажды она примчалась сюда растрепанная и зареванная. Он на неё в кабинете орал так, что мне кое-что было слышно в приемной.

— Что именно?

— Алевтина Артемьевна узнала, что шеф подбивает клинья под Ольгу Ставрову. Ругались недолго, потом затихли — наверное, Игорь Владимирович разложил её для успокоения на столе, он любит… необычные положения.

— А если бы ты зашла?

— Что вы, я хорошо знаю, когда мне нельзя заходить, — наивным голоском сказала Марина и широко распахнула глазки.

Марат Васильевич кивком головы попрощался с Мариной и неторопливо, с достоинством пошагал в свой кабинет. Приятно тешила мысль о тысяче баксов в кармане пиджака, которые сунул ему в конверте генеральный директор фирмы «Знамя свободы», которая служила браткам прикрытием. Волчихин был не таким глупцом, чтобы вести переговоры с братками напрямую. Так дела не делаются. Он знал, что в «авторитете» у них, то есть во главе нескольких «бригад», некто Мамай, но кто он и что он, даже не пытался выяснять. Ему достаточно было и того, что однажды, несколько месяцев назад, в офис приехал господин Герман Максимович Бредихин, попросил выделить местечко на кладбище безвременно погибшему молодому другу и не чинить препятствий похоронам.

— А почему я должен чинить какие-то препятствия? — удивился Волчихин. — Место выделим, возьмем по-божески.

— Без разницы сколько, — сказал Бредихин. — Дайте в этот день всем охранникам отгул — мы сами обеспечим безопасность…

— Кто «мы»?

— Без разницы…

Похоже, это были два словечка господина Бредихина на все случаи жизни.

Он достал заранее подготовленный конверт, положил на стол:

— Здесь — за землю и… беспокойство.

После его ухода Волчихин пересчитал баксы и половину из них отнес Благасову.

Похороны вылились в нечто ранее невиданное в «приюте печали», как называл кладбище Благасов. Видно, погибший занимал не последнее место в бандитской иерархии — к назначенному часу у кладбища скопилось до полусотни иномарок. Гроб — бронзовый или под бронзу — вынесли на руках плечистые парни и понесли его к месту захоронения. За ними на две сотни метров вытянулась процессия с венками и цветами из пожилых и молодых мужчин в строгих черных костюмах, осанистых женщин и юных красоток в трауре. По всему кладбищу неторопливо прохаживались зоркие парни, которые отловили несколько праздношатающихся и проводили их до входа. Все было очень чинно и благопристойно. Священник прочитал короткую молитву, гроб опустили в могилу, молодая вдова попыталась броситься за ним, её удержали. К могиле, зияющей ещё раскопанным оскалом, выстроилась молчаливая очередь — каждый из прибывших проститься желал бросить горсть земли. Все было бы как обычно, если бы не такое количество иномарок и отечественных «Лад», такое число провожающих на вечное поселение своего собрата, роскошные венки, каждый из которых тянул на многие сотни баксов или тысячи «деревянных». И ещё «быки», «бойцы» или как их там называют, заполнившие кладбище и несшие свою вахту почище оперов спецлужб. Во всем чувствовались железная дисциплина и порядок, по которым так стосковалось кагэбешное сердце Волчихина. Он на похоронах стоял чуть в сторонке, чтобы не мешать, но и быть на виду. К нему подошел господин Бредихин, пригласил на поминки и глянул так, что Волчихин понял: отказаться — значит нанести оскорбление. Это было ему ни к чему.

На поминках к нему тут же подошла молодая, очень симпатичная дама в трауре, сообщила, что ей поручили опекать его, «почетного гостя». Когда к ним приблизился Бредихин, она тактично отошла в сторонку.

— Все прошло хорошо, Марат Васильевич, — добродушно сказал господин Бредихин, отнюдь не выглядевший очень уж траурно-опечаленным. — Мы намерены и впредь обращаться к вам. Что есть наша жизнь? Всего лишь подготовка к смерти, — глубокомысленно изрек он. И спросил:

— Я слышал, вы в недавнем прошлом были полковником наших славных органов?

Он знал точно, кем был раньше Волчихин, но желал это услышать от него или просто поддерживал светский разговор.

— Да, — подтвердил Марат Васильевич.

— Мы с вами работали в разных управлениях, потому и не имели возможности познакомиться. Вы ведь оперативник, а я финансист… Впрочем, для более близкого знакомства у нас будет время. А сейчас просто отдыхайте. Мария Сергеевна! — негромко позвал он, и симпатичная дама тут же возникла рядом.

— Передаю господина полковника в твои нежные, надежные руки, — галантно выразился господин Бредихин.

Мария Сергеевна повела Волчихина к столу. Она наливала ему, подкладывала на тарелку закуски, избегала расспросов о присутствующих и, наконец, мило сказала:

— Вы ведь военный человек, господин полковник?..

— Просто Марат Васильевич.

— Хорошо, может ещё проще: Марат?

— Вполне приемлемо. — Марат Васильевич немножко захмелел не только от нескольких рюмок, но и от незнакомых людей, напряжения. Он, по старой привычке, все старался стать так, чтобы видеть перед собой выход.

— Знакомый почерк, — улыбнулась Мария Сергеевна.

— Не понял…

— Как-нибудь потом объясню, — пообещала Мария Сергеевна и сообщила: — Как говаривали в уже исчезнувшие времена аппаратчики, меня к вам прикрепили. Так что я сегодня в вашем полном распоряжении.

— До каких пределов? — заинтересовался Волчихин. Мария Сергеевна ему понравилась — симпатичная, ухоженная дамочка лет тридцати с милыми ямочками на щеках, карими глазами и минимумом золотых безделушек на шее и руках.

— Это вы определяйте сами… — Мария Сергеевна, не торопясь, выпила рюмку водки и продолжила:

— А я надеюсь — в полном распоряжении… У вас жена и двое детей… Это меня волнует лишь с одной точки зрения — вы не можете пригласить меня к себе. Но я могу — одиночество для женщины — не лучшее состояние…

Волчихин ещё несколько раз оказывал по звонкам Бредихина ритуальные услуги «фирме» «Знамя свободы», в том числе такие, которые приходились на глубокую ночь. Кладбищенские землекопы рыли могилу, а поздно ночью появлялись братки, углубляли её, укладывали на дно покойников без имен. И присыпали тонким слоем землицы…

Это «сотрудничество» началось ещё при жизни Ставрова и Брагина, но, естественно, они о нем не знали — «старики», как их называл Волчихин — были категорически против любых контактов с криминалом.

…После разговора с Благасовым Волчихин позвонил Бредихину, сообщил, что шеф не возражает против его предложения, но попросил подъехать.

Бредихин приехал в сопровождении серьезного мужика, которого представил как своего «заместителя по общим вопросам». Волчихин понял это так, что авторитеты не полностью доверяют перебежчику из других структур, потому приставили к нему своего проверенного человека.

Марат Васильевич сказал, что хотел бы уточнить немаловажный вопрос: господин Бредихин настаивает на «аллее» или допустим «квадрат» кладбищенской земли?

— Аллея — это образно, — объяснил Бредихин. — Квадрат даже лучше. В него проще впишутся беседка, фонтан, часовенка святому Николаю-чудотворцу, нашему покровителю, Да, да, именно Святой Никола опекал в старину лихих людишек.

— У нас в правом дальнем углу есть примерно полгектара земли, на которой ещё не производились захоронения. Напомню, что это кладбище сравнительно новое. И мы двигались от лицевой стороны вглубь.

— Директор кладбища, естественно, в курсе? Не стоит ли его заменить?

— Нет, он надежный человек. И молчаливый.

— Поверим. Мы принимаем ваше предложение перечислить значительную часть денег на счета предприятий «Харона» официально. Но двадцать тысяч баксов дадим наличными, без всяких формальностей и бумажных следов. Это гонорар вам и господину Благасову. Даже расписки с вас не возьмем, это лишнее. Если вы нас кинете — вас просто уберут. И господина Благасова тоже. И тогда вас закопают в свежих могилах под гробами достойных граждан на вашем же кладбище. Слабое, но все же утешение…

— Зачем же так? — пробормотал Волчихин.

Заместитель Бредихина «по общим вопросам» мрачно молчал. Лишь процедил сквозь зубы, когда прощались:

— Если кто будет мешать — скажите, успокоим…

Волчихин, когда они ушли, надолго задумался. Он понимал, что они с Благасовым связаны с братвой теперь уже накрепко. Не дадут эти люди им выскользнуть. Хорошо, если решат не отнимать фирму «Харон» или не устранять вообще. Сейчас ведь это просто: пластит под машину, выстрел в подъезде. И никакие телохранители не спасут, потому что, как шутил известный юморист, против лома нет приема. А здесь даже не лом, а криминальный «бульдозер», который сминает и вгоняет в землю все, что попадается на пути.