Инкогнито с Бродвея - Дарья Донцова

– Но больным-то сотовые разрешены? – уточнила я.

– Не-а, – развеселилась девушка. – В каждой палате есть городской аппарат – звони, сколько душе угодно и куда угодно, болтай с кем хочешь. Правда, нашему контингенту не очень связь нужна. Зачем Николаю Петровичу телефон? Он забыл, как им пользоваться.

– Но ведь у вас есть и нормальные люди, – возразила я.

– Когда я в училище занималась, нам преподаватель психологии говорил, что нормальных людей в принципе нет, – засмеялась медсестра, – все со сдвигом, каждый со своим. В нашем заведении в основном живут те, кто в полном неадеквате. Их поэтому сюда и запихивают. Часто после инсультов люди даже не говорят.

– Какой замок на двери архива? – спросила я.

– Электронный. Открывается карточкой. В этом случае Клюкина не стала прогрессом пренебрегать, – съязвила Алена.

Я протянула ей свою визитку.

– Послезавтра, когда вы будете на работе, постарайтесь сделать снимок терминала, куда вставляют ключ-карту. Дам вам потом «открывалку».

– Могу и сейчас это сделать, – засуетилась девушка. – Зачем так долго ждать? Хочу деньги побыстрей получить. Говорят, доллар вот-вот вверх попрет.

– Вы уже ушли с работы, – напомнила я.

– И чего? – удивилась Алена, снимая висящие поверх платья бусы. – Как убежала, так и прибежала. Скажу, ожерелье в шкафчике своем забыла.

– Сейчас день, – попыталась я ее остановить, – в интернате много народа.

– Не волнуйтесь, никто не увидит, как я фоткаю дверь, – заверила меня медсестра. – Зато завтра же встретимся, вы мне ключ дадите. И деньги. Наличкой! Что вас интересует? Вся история болезни? Она, наверное, очень толстая, ведь дядя Коля не первый год в пансионе.

– Хотелось бы, конечно, получить информацию полностью, – вздохнула я, – но, если не выйдет, тогда сведения личного характера: кто привез Кузнецова в интернат, его биография, родственники.

Медсестра встала.

– О’кей, непременно все получите. А сейчас поскучайте немного. Вернусь быстро…

Глава 14

Выйдя из кафе, я увидела свою припаркованную у входа малолитражку. Внутри сидел Леша Котов, один из сотрудников Степана.

– Ваша лошадь пригнана, – отрапортовал он, – катайтесь на здоровье.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Но не стоило меня ждать, ключи от машины в моей сумочке, не вынимала их.

– Я только что приехал, – объяснил Леша, – пробки чудовищные, весь город стоит. Ой, у вас вроде мобильник ожил.

Я вытащила сотовый, в котором перед началом беседы с Аленой отключила звук.

– Как ты мог услышать вызов? Ну и уши у тебя, летучая мышь от зависти сдохнет.

– Просто увидел, – засмеялся Леша. – Трубка у вас в кармане куртки лежала, экран засветился, и это сквозь ткань заметно было.

– Все удивительное имеет простое объяснение, – заметила я. Затем попрощалась с Лешей и ответила на звонок. – Здравствуй, Рита.

– Привет, привет, привет! – зачастила заведующая пиар-отделом издательства «Элефант». – Наконец-то ты откликнулась!

– Была на деловой встрече, – объяснила я, – сейчас вышла и звонок включила.

– Вилочка, ты же знаешь, как я тебя люблю, – завела Маргарита.

Я тяжело вздохнула. Если человек сначала сетует на то, что никак не мог до тебя дозвониться, а потом признается тебе в любви, это, как правило, означает только одно: ему от вас чего-то нужно.

– Говори сразу, в чем дело, – попросила я.

Маргарита не стала кокетничать.

– Выручи, пожалуйста.

– Нет! – простонала я. – Только не поход на тусовку, потому что «Элефанту» зачем-то нужно мое присутствие на шумной вечеринке!

– Прекрасно знаю, как ты относишься к гулянкам, поэтому никогда тебя не напрягаю с ними, – прошептала Сазонова. – Речь об ином. Твой рост, кажется, метр шестьдесят пять?

Я села за руль и воскликнула:

– Браво! Наконец-то тебе удалось задать вопрос, которого я никак не ожидала. Нет, на сантиметр ниже.

– Еще лучше! – обрадовалась пиарщица. – А вес сорок восемь кэгэ?

– Сорок семь, а иногда даже сорок пять. Размер ноги нужен? – съехидничала я.

Но Маргарита отреагировала серьезно:

– Знаю его, тридцать восьмой. Ты мне весной отдала новые балетки, которые в подарок от кого-то получила. Они были тридцать девятого размера, тебе велики оказались, а на мою ногу как раз. Пожалуйста, помоги!

– Да объясни же наконец, в чем дело, – вздохнула я.

– Только никому не рассказывай! – взмолилась Сазонова.

– Буду нема, как неверная жена, – пообещала я.

– Зарецкому не понравится, если он узнает, – вздохнула начальница пиар-отдела.

– Я умею держать язык за зубами, – заверила я.

– На моей шее мама, сестра младшая, ипотека, кредит за машину, – затараторила Рита, – вся зарплата вмиг улетучивается. Ощущаю себя бассейном из задачника по математике – через одну трубу в него вода вливается, через другую выливается. Правой ручонкой я беру денежки, а левой тут же их отдаю. Мамуле лекарства купила, к врачу ее сводила, холодильник забила, домработницу ей наняла. Сестре за семестр в институте солидную сумму перевела, купила сапоги, куртку на зиму. Естественно, в кошельке ветер загудел. А самой-то на что жить?

– Сложный вопрос, – осторожно ответила я, прикидывая, какую сумму в долг попросит Сазонова.

Отказать я ей не могу, у нас хорошие отношения, кроме того, Маргарита изо всех сил старается повысить продажи моих книг. Посоветовать Сазоновой обратиться в банк тоже нельзя, мне известно, что у нее и так уже ипотека и выплаты за автомобиль. Однако припоминаю одно предостережение: дав приятелю взаймы, человек рискует потерять и деньги, и друга.

– И тем не менее я нашла способ, как решить мои материальные проблемы, – неожиданно заявила Рита. – Очень не люблю, когда люди хвастаются: «Я первый в своей области, круче меня никого нет». Никогда этого не произношу, но давай по-честному. Знаешь кого-то, кто лучше меня пиаром занимается?

Положа руку на сердце, я могла бы назвать парочку имен. Но зачем обижать Маргариту?

– Нет! – соврала я. – Безусловно, ты победитель в этом забеге.

– Меня неоднократно пытались нанять другие издатели, – вещала пиарщица, – говорили: «Сделай нам промоушен автора, никто не узнает, что это ты постаралась». Но у меня есть понятия о совести и чести, я верна «Элефанту».

– М-м-м… – промычала я. – Но ты же не замужем за этой фирмой, можно заработать и на стороне.

– Никогда бы даже не подумала об этом, если бы недавно Зарецкий мне зарплату не урезал, – сообщила Сазонова. – Только не подумай, что я жалуюсь и пытаюсь вынудить тебя пойти к Ивану с вопросом: «Алло, гараж, совесть есть? Почему так с Ритуськой поступил? У нее ипотека, кредит, и работает Сазонова, как зверь, пашет трактором». Нет, все, я решила проблему: теперь еще занимаюсь рекламой. Но не книг. Не желаю помогать конкурентам «Элефанта». Соблюдаю цеховую солидарность.

– Ты молодец, – похвалила я Риту, ожидая, когда та наконец подберется к сути вопроса.

– Вилка, выручи! Я занимаюсь мебелью, которую произвел комбинат «Диван и кресло», – бубнила Сазонова. – Ты ж меня знаешь, я благодарнее всех!

– Скажи прямо, что ты хочешь? – не выдержала я.

– Поучаствуй в рекламе, – наконец-то откровенно высказалась Маргарита.

– Надо купить диван или кресло? – уточнила я. – Приехать в магазин?

– Ну да, прикатить на площадку. Мне за работу обещали ну очень сладкую сумму, сразу погашу остаток займа за машину и вздохну спокойно, потом за ипотеку смогу больше платить. У меня все готово было, и вдруг коза, которая должна роль исполнять, не явилась. Позвонила пять минут назад и заявила: «Заболела, у меня температура, давайте перенесем на недельку». Перенесем на недельку? Перенесем на недельку!!! Перенесем на недельку??!! Идиотка вообще понимает, что сказала? Мне заказчик пригрозил: «Если через час не начнем работу, поставим тебя, Сазонова, на такой штраф, что икать всю жизнь будешь». Вилка! Любимая!! Родная!!! Никого, кроме тебя, позвать не могу! Стою на коленях! Ползу на животе!! Целую твои ботинки!!!

– Уже еду, – остановила я Риту, – прекрати истерику. Адрес скажи.

– Улица Погорелова, дом пять, мебельный салон «Диван и кресло», – на одном дыхании выпалила Сазонова. – Когда примерно можешь быть?

Я удержала рвущийся наружу смех.

– А когда надо?

– Прямо сейчас, – захныкала Рита. – Понимаю, это невозможно, но хоть через сорок пять минут. Езжай на метро, так быстрее.

Я припарковала машину на стоянке неподалеку от приюта и, продолжая слушать начальницу пиар-отдела, пошла к большому зданию, стоящему напротив. А Рита пела, как влюбленный кенар:

– Если быстрее появишься, то тебе…

Я открыла дверь, увидела Риту, которая стояла ко мне спиной, и похлопала ее по плечу.

– Ау! Что мне будет?

– Такую пиар-кампанию твоей книге забацаю, – продолжала гудеть в трубку Сазонова, – даже те, кто читать не умеет и учиться не хочет, тебя скупят.