Добрый волшебник и Живо-цвет - Лион Кямью

прыть. Я сам виноват, что оставил гримуар без присмотра, и только поэтому ты не наказан. Впредь я не буду относиться к твоей любознательности так легкомысленно и тебе тоже более не позволено легкомысленно относиться к волшебству. Если конечно ты хочешь продолжить перенимать мои знания?

– Хочу, конечно хочу, у меня столько новых вопросов, что…

И опять Старичок остановил его.

– Не торопись так Ханик. Гримуар я пока спрячу. Мы начали с малого, на малом будем продолжать. Однако с другой стороны твоя выходка тоже может принести нам пользу, ведь перво-наперво, как выяснилось, мне стоит предостеречь тебя от опасностей, которые таит в себе необузданная волшебная сила. И в таком деле нам поможет то, что ты уже успел выписать из гримуара. И к слову выбрал удивительно удачно – дедушка улыбнулся и передал юноше заранее отложенный отдельно от остальных листок пергамента – Тут описано то, как следует создавать волшебные обереги. Ты конечно же не до конца понимаешь написанное, но кое-что выглядит знакомо. Я прав?

– Да дедушка. Я узнаю слова… но все это как-то… как-то неправильно написано. Непонятно как читается…

– Это древний язык, он зовется магрид. Сейчас на нем мало кто говорит и пишет. Наш собственный язык произошел из него, потому то ты видишь знакомые слова и буквы. Первым делом, ты должен научиться его понимать. И когда сможешь прочесть этот листок, тебе хватит умений сделать для себя оберег даже без волшебного дара ну или вернее почти без него, я тебе чуток помогу. А затем, ради изучения языка конечно, ты переведешь и прочие сделанные тобой записи… И… Ой… Ну да это потом… Засиделись мы – старичок поднялся и накинул на плече сумку – нет нынче времени так рассиживаться, идем Ханик, придется учить магрид в пути.

– Как? Дедушка Албер, зачем нам куда то идти?

– Ой! Я же тебе так и не рассказал…

– И точно! О нынешних ваших заботах … Я и сам чуть не забыл.

– Да. Ну… все равно уже пора идти, путь не близкий. Магрид подождет. Сперва расскажу о нашей беде…

***

Старичок шел вместе с мальчиком по лесной тропинке и рассказывал историю о беде, приключившейся с ним. Рассказал о живо-цвете срубленном и дровосеках-раскольниках, о старом попе и о ссоре их. Мальчик эту историю услышал и разобиделся, осерчал. Стал дровосеков и попа бранить и ругать.

– Дураки бесстыжие! Ох уж они у меня получат! Как отцу расскажу, так и… – горячился Остахан. Но дедушка Албер его не поддержал, и даже заступился за бедокуров.

– Виноваты – это может быть. Но стоит ли их ругать, да наказывать? Люди добра желали, и по совести поступали. Они и не знавали о сути живо-цвета, для них то дерево обычное, только очень красивое, и на праздник сгодится и людей, и детей порадует. И тебя дровосеки радовать хотели да порадовали – праздник то удался веселый и славный. А живо-цвета в праздничном древе даже ты не смог разглядеть.

– А вот и нет! – вспылил мальчуган – Узнал. Ну… Оно мне знакомым показалось – добавил он потупив глаза от стыда – И какая разница! Праздник, радость – благо они совершить хотели видите ли и людей порадовать, а совершили то зло! И край наш губят, и людей которых радовать хотели голодом сморят!

– И чего корить несчастных? Такова уж суть, что никто из дровосеков не ведал, что хороший поступок худым поступком обратится. Те ж не первые и тем более не последние из людей, что поневоле благо во зло обращают. Мать природа всех одаривает, вот только ежели взять с лихвой, она и наказать может – сурова наша матушка. Эта ее строгость всех людей роднит. Али если бы не на праздник срубили бы наше деревце, так на постройку дома, али на дрова, и не эти дровосеки а другие, и не сейчас так во времена грядущие. То все было бы благо для человека, что семью согревает и от опасности защищает. А семьи защита бесспорно является поступком хорошим. Все в мире люди заботятся о благе настоящего, но к сожалению, иногда это сулит вред благу грядущему. От того я и считаю, что мужиков винить не стоит.

– А кого тогда стоит?

– Почем знать? Да никого. Случай! Он проказник великий.

– Значит дедушка, говоришь не винить и не казнить дровосеков, но ведь их руки, их топоры зло совершили. Они, пусть и поневоле – злодеи, а за свои дела не ответят!

– Ответят, но не пыткой тяжкой и наказанием суровым, а по-другому. Ибо нам простить их нужно за незнание и не корить об этом. А мужики должны бы прощение заслужить, взяв за свой поступок ответственность. Так как правильно ты говоришь, что их руки и топоры худо дело свершили, и этими же руками худые дела поправить следует, и тем самым у матушки природы прощения выпросить. Ведь исправление всегда важнее наказания. Такова ответственность человеческая – коль сотворил злодеяние, должен в себе силы найти покаяться – ошибку свою признать и переправить. Деяние такое воистину достойно прощения. А признание вины – самое важное, от него все добрые дела начинаются, и оно самых больших усилий требует. Потому что только человек по-настоящему сильный волей, своего недостатка не испугается. Ну а слабак воспротивится и не признает, только слабость свою гордостью оправдывать будет.

– А дровосеки ошибку признали? Готовы ответственность взять?

– А то как! Конечно признали, сразу покаялись и меня послушались. Но вот в чем беда, поп Януш вмешался и не велит им помогать мне.

– Ах он гадкий! Каяться не хочет!

– Нет, с братом Янушем совсем другие дела обстоят, он ведь живо-цвета не рубил – дедушка вздохнул – старый думает будто его Всеятворец направил. Оно может конечно так и быть, но только если Всеятворец всемогущий наших бед пожелал. А я в это не верю. Брат Януш конечно же мнит себя правым, да и тут его упрекнуть не в чем. Столкнувшись с полным незнанием любой человек вынужден полагаться на мнение. Но как понять верно ли это мнение или это мнение ошибочно, ведь ни того ни другого не докажешь не обретя полного и уверенного знания. У меня такого знания нет, но его нет и у Януша. О помыслах Всеятворца мнений великое множество, зато знаний о них нет и не было ни у кого, кроме Пророков. А убеждать старика следует разумными способами, чтоб сам свою ошибку понял, а иначе не уразумеет и мнения не поменяет. Ну а как уж Януша убедить я не знаю. В мои слова он не верит и в волшебство тоже. Для него только