Милые люди - Юлия Гайнанова

и добивала лежачую с размаха, отчего во рту появлялся вкус крови. Роза не сдавалась, жевала кофейные зерна и вставала. Видимо, это раздражало жизнь, и она била все сильнее и сильнее, а женщина любила ее все больше и больше. Похожие отношения складывались у грузинки и с мужчинами.

С женщинами было проще. Она их презирала. За сплетни, за мелочность, за нытье и вечное недовольство. Подруги любили сливать на нее грязь своих взаимоотношений, будто в помойку. И как ей было относиться к женщинам, если она работала такой помойкой с самого детства? Роза обладала какой-то странной особенностью: ей все хотели рассказать и показать то плохое, что было в других. Сама она об этом не просила, просто умела слушать и мало говорила. С маниакальной настойчивостью знакомые девочки доверяли ей секреты, уродливые и едкие, а она за это их презирала.

При этом странным образом она оставалась весьма добродушна и в каждом старалась разглядеть хорошее, уж слишком настойчиво ей подсовывали плохое. Роза никогда не поддерживала эти прогорклые разговоры, она выдувала дым, красиво складывала пальцы, повторяла «во даешь!» и продолжала слушать. Грузинка не лукавила и вправду думала: «Во, дуры, даете» и жалела, что не родилась мужчиной, например разбойником или пиратом, во времена, когда люди были чище, солнце светило ярче и ром был крепче.

Розу повод для пирушки удивил. Исход встречи, по ее скромному мнению, был непредсказуем. «Как отреагирует Варвара, ведь она главный редактор? Какова толстушка Оксана в торжестве? Расскажет ли Жанна про несчастный случай, учитывая ее неуемное желание материнства, или хватит ума подождать?» – так Роза, манимая запахом свежих открытий, пришла вовремя, хотя обычно опаздывала минимум на полчаса.

Палач и жертва, Роза и Катя, оказались в ресторане за одним столом наедине и ждали остальных. Обсуждали Оксану.

– И кто бы мог подумать? В наше время, когда люди так мало читают! – Катя продолжала нервничать из-за дырки на кофте и своего секрета, ей будто поднесли к уху обезьянку с медными тарелками, в которые животное било с остервенением, достойным особенных почестей. Кате хотелось непременно нарушить молчание, чтобы только не слышать эту медную тревогу. Она знала, что если будет молчать, то невольно попытается разгадать каждый жест, взгляд и звук, произнесенный или проглоченный. Она сойдет с ума в попытке узнать, раскрыла ли Роза секрет или нет? Катя была уверена, что не выдержит этой пытки и сама выложит правду, а потом скончается на месте от стыда. Поэтому ей нужно было говорить. Однако Роза была весела и дружелюбна. Как обычно.

Пока что Кате не о чем было беспокоиться, но она все же написала красотке Варваре: «А ты сама где? Почему не заходишь?» Варвару привез водитель, и она долго просидела в припаркованной машине. Ей нужно было разобраться с рабочими письмами до того, как начнется вечер. На самом деле ей просто не хотелось никуда идти, она сама не знала почему. Обычно ей нравилось проводить время с институтскими подругами, но тогда ее беспокоило нехорошее предчувствие. Она была самой богатой, успешной и самой несчастной из всех подруг. Этой когда-то доверчивой и забитой девочке с ярлыком «неудачница» со времен учебы пришлось покрыться ледяной коркой, и только рядом с подругами она позволяла себе немного оттаивать. Те, в свою очередь, считали, что только с ними Варвара настоящая, а рядом с другими создает впечатление зажравшейся стервы лишь для того, чтобы никто не увидел, как на самом деле она застенчива и ранима. Ведь именно такой они ее запомнили и сохранили, даже отодрав обидную этикетку. Но они ошибались. Явление «настоящей Варвары» подругам диктовалось корыстными побуждениями, а отнюдь не желанием снять маску и расслабиться. Варвара желала, чтобы ее жалели. Она все же понимала, что несчастна. А для обожания у нее были совсем другие приятельницы. Несчастной Варвару делало то, что жизнь ее была наполнена благами, но лично Варваре они не приносили никакого удовлетворения или хотя бы удовольствия. Жаловаться грех, а выть с тоски охота. Вот супруг – отличный партнер, богатый и красивый, только жаль, на работе все время пропадает и детей хочет. Или подруги – вроде много их, а близкая одна, Катя. А у Кати пять детей и муж любящий, это отнимает много времени, с такими сложно дружить. А допустим, карьера. Хоть и главный редактор Варвара, да была у нее одна мечта – написать и издать книгу и чтобы на обложке ее портрет, наконец-то прекрасное лицо крупным планом. Подруги знали об этом тайном чаянии – ведь каждой, даже Оксане, с доставкой на дом, под грифом секретности время от времени выдавалась на прочтение кипа исписанных полной бессмыслицей листов. Ни одна не осмеливалась критиковать, даже Роза, просто со временем они перестали читать передаваемые в атмосфере великой мистерии рукописи.

Правда, и Варвара учуяла неладное. Однажды она раздала всем пустые страницы с обложкой, но получила в ответ стандартные похвалы. Она продолжала выдавать пустые страницы, а иногда и исписанные проклятиями в адрес подруг, отчасти не желая признавать поражение, отчасти чтобы периодически испытывать легкое и приятное покалывание в солнечном сплетении, какое испытывают люди, когда дурачат других.

Варвара решила, что теперь пора. Она вошла в ресторан и сделала несколько выстрелов глазами. Первый ранил девушку-менеджера. То был взгляд-приговор: «Ничтожество». Второй задел гардеробщика. Для этого она всего лишь пару секунд смотрела на его лысину, отвернулась и, не сказав элементарное «спасибо», стряхнула драгоценную шубу в руки. Еще несколько пикантных взглядов-пуль она бросила, пока шла к столику: «Смотрите, завидуйте, вам до меня далеко». Но вот она увидела подруг и спрятала оружие, приподняв уголки четко очерченного рта.

Как только Варвара всех расцеловала, не дотронувшись губами ни до одной щеки, в ресторан ворвалась ее соперница Жанна. Она много улыбалась и пожимала плечами – от этого у нее лет с двадцати пяти появились мелкие морщины вокруг глаз и губ, из-за которых она раз в час доставала из сумочки роллер с экстрактом розмарина, разглаживающий кожу. Если Варвара была успешной русской стервой, которая как бы собирала дань со всех окружающих за то, что ей пришлось так долго карабкаться по карьерной лестнице, то Жанна была похожа на приветливого американца, тоже успешного, но старающегося быть душой компании. Она умела видеть, что людям нужно, и давала им это, поэтому рядом с ней подруги чувствовали себя уютно, будто приехали к бабушке на дачу, в гостиной которой пахнет жирным кремом для рук и на кухне заваривается травяной чай.

Жанну любили и ждали,