Покидая страну 404 - Маргарита Водецкая

в которой прошло Санькино детство. Бабушка довольно резво взобралась на третий этаж и позвонила в дверь.

— Хто там[9]? — ответил женский голос.

— Мы Кузнецовых ищем, — Саня постарался придать своему баритону самое приветливое звучание. — Николая Ивановича и Нину Фёдоровну.

— Немає тут ніяких Кузнєцових[10], — ответил голос.

— А где они?

— Не знаю. Поїхали[11]…

— Может, соседи знают?

— Може[12]…

Саня извинился перед не слишком любезной хозяйкой и поочерёдно постучал в две соседние квартиры. Никто не ответил.

Они спустились во двор. Раньше старушки на лавочке выложили бы всю информацию, как открытые архивы Штази[13], но они давно канули в небытие и историю, как и само легендарное Штази.

— Можно попробовать зайти в ЖЭК и в паспортный стол, — подсказала бабушка. — Они мне два года не отвечают, ни он, ни она. Я думала, может, у них номера поменялись. А ты видишь, какая история получается…

В паспортном столе Саня положил на стойку старый читательский билет научной библиотеки, в который заранее сунул сложенную пополам купюру в сто евро, и назвал адрес.

— Нам нужна информация о Кузнецовых, которые там жили последние сорок лет. Мы родственники, вот мои документы.

Паспортистка удивлённо открыла читательский билет, зажала его в руке и ринулась в другую комнату. Ожидание длилось довольно долго.

— Ничего не могу вам сказать, — вернулась она немного смущённая. — Выписаны год назад по решению суда как непроживающие, по иску нынешнего владельца.

Он усадил бабушку в «бэху» и завёл машину.

— Ну что, сразу поедем в столицу или устроим себе экскурсию по освобождённому от оккупации городу?

— Саня, — тихо сказала бабушка. — Я тридцать лет проработала в прокуратуре. А у тебя второе высшее образование — юридическое…

— Ну я тебя послушал, ты же настоятельно советовала, зная о специфике моей основной деятельности.

— И что мы можем сейчас сделать? Я прекрасно вижу весь этот беспредел, и мне просто становится страшно.

— Ба, мы можем поехать в столицу. В Париж, Ниццу, потом ко мне, потом к твоему Толику, потом к моему бате. Помнишь, тебе фильм «Касабланка» нравился? И туда можем съездить. Весь мир для нас открыт. Во всяком случае, пока…

Odnoclassnikov.net. 2018 год

— Теперь чувствую: приехали, — сказал Саня, когда новенькую «бэху» особенно хорошо подбросило на разбитом асфальте. — Вот и твоё родовое гнездо, — он указал на окна первого этажа старой хрущёвки. — Почему твоя матушка не продаст эту квартиру? У неё в столице отличное жильё.

— Знаешь, здесь у неё, наверное, то, что называют «вкусом детства», — ответила Марго. — Она приезжает сюда раз в полгода, проверяет, что всё в порядке, и возвращается домой. Говорит, что жалко продавать. Но жить здесь отказывается.

— Я бы тоже отказался. Подумай, точно не хочешь вместе со мной в гостиницу? — Саня достал из багажника чемодан. — Тогда до завтра. Я за тобой заеду. С сюрпризом.

За полчаса до назначенного времени кто-то, как в детстве, постучал по металлическому отливу.

— Открывай дверь, хозяюшка, гости на пороге!

Гостей оказалось двое. Прилизанному и официальному Сане, который надел скромный тёмно-синий костюм («Полторы тысячи баксов», — отметила про себя Марго) и полосатую рубашку с неярким галстуком («Сто пятьдесят евро за комплект»), составлял компанию растрёпанный медно-рыжий мужчина в красном свитере и джинсах.

— Мишка! Сколько лет, сколько зим! — Марго бросилась ему на шею, а тот подхватил её на руки и закружил по комнате. — Змей, — она кивнула в сторону Сани, — говорил «сюрприз, сюрприз»…

— Миш, поймал? Неси её в машину.

— Саня, погоди, я надену что-то приличное. Сам вырядился, как на приём к президенту Франции.

— Чистую футболку, что ли? Не поверю, что у тебя впервые за сорок с хреном лет появилось вечернее платье.

— Было у меня платье. Свекровь на меня в нём посмотрела и говорит: «Маргоша, пообещай, что наденешь его на мои похороны». Так что я как-то по старинке, в штанах.

В машине Миша сел сзади рядом с Марго и взял её за руку. Через три квартала они подобрали четвёртого пассажира — невысокого человека с тонкими чертами лица. От жилистой фигуры с повадками хищника на охоте веяло осязаемой опасностью: Гриша считался лучшим тренером города по единоборствам.

Две бывшие одноклассницы уже ждали у входа в ресторан.

— У вас есть отдельный зал? — спросил Миша вышедшую навстречу официантку. Удовлетворившись предложенным местом, он скомандовал: — Девочки налево, мальчики направо. Или наоборот, как хотите.

— Надо сказать, что цены здесь конские, — заметила Светка.

Марго заглянула в меню, заведение не показалось ей дорогим.

— Я за всех заплачу, — сказал Саня.

— Пополам, — предложил Миша.

— Ладно, Мишка платит за спиртное, а я, как непьющий, за закуски. Девушка, до которого часа работает ваше богоугодное заведение? До последнего клиента, но после одиннадцати заказы уже не принимаете? Спасибо, что предупредили. В десять мы закажем запас на всю ночь.

Бутылки и бокалы принесли быстро, еду пришлось подождать.

— А где Чернявская? — спросила Марго.

— Мой малой учится у неё на факультете, — ответила пышногрудая и кудрявая Татьяна. — Подошёл к ней с каким-то вопросом, а она ему: «Вибачте, я російською не розумію[14]».

— Ну, умерла — так умерла, — вздохнул Саня и поднял бокал с минералкой. — Давайте выпьем за встречу.

В ожидании блюд компания зашумела, обмениваясь новостями.

— Помните Косого, молодого завуча? Он недавно действительно умер. Стал директором уже после того, как мы выпустились. Открыл в школе музей Голодомора и капеллу бандуристов, а в компьютерном классе стоит хлам столетней давности, который подарил школе какой-то американский пастор.

— Да помним, помним, — засмеялся Гриша. — Санька в десятом классе красиво написал на альбомном листе «Косой — представитель сексуальных меньшинств», ну другое слово, конечно, написал, неприличное, а Маргоша приклеила ему на дверь кабинета и поверху покрыла бесцветным лаком для мебели. Всё это было в субботу после уроков, а утром в понедельник дверь пришлось снимать, потому что лак схватился намертво.

— Ну а вызвали в школу, естественно, дядю Абдула, — заметила Марго. — Потому что все знали, кто у нас главный террорист.

— Но батя всегда был справедлив, — возразил Саня. — Спросил: «Доказательства есть? Ах, нет?! Парень хорошо учится, девочек и женщин не обижает, не ворует, не дерётся. Чего вы к нему пристали?». Правда, когда я учительнице французского в пятом классе заявил, что французский язык у меня практически родной, а тот язык, на котором она говорит, никак нельзя считать французским, батя пошёл в школу и перевёл меня в группу английского, чтобы я не выделывался.

— Давайте выпьем за дядю Абдула, пусть живёт сто двадцать лет! — предложил Миша. — Он не только Саньку на правильный путь наставил. Он и