Конкурент - Оксана Алексеева

недовольно бурчать, но Никита понимал: могло быть намного хуже. Их просто безболезненно нейтрализовали и даже оставили шанс вычислить, кто именно. Что-то сложно себе представить, как владельцы немецких концернов или представители транснациональных корпораций нанимают шпану для грязной работы и сразу после выполнения сажают их в самолет на какой-нибудь Хабаровск. А может, крупный бизнес так и строится? Никите было смешно это представлять, но недовольное бурчание Сони все происходящее делало менее смешным.

Он попытался перетащить руки вперед, но ублюдки стянули скотчем довольно близко к локтям – так Никите не извернуться. Потому он раздраженно прервал бессмысленный монолог Сони:

– Соберись уже, исидница! Поворачивайся, попытаюсь тебя освободить.

Она тут же притихла и подползла к нему ближе. У нее на руках оказалась только веревка – давно бы уже без труда выпуталась, если бы не ныла. Никита положил подбородок ей между лопаток и надавил:

– Наклонись, неудобно.

Хоть на этот раз она не спорила. Никита ухватил зубами за пыльный узел и попытался вытянуть конец наружу. Дело оказалось непростым – перетянуто было на славу. Но Соня почти совсем уткнулась головой в пол, поднимая руки выше для удобства. Сфотографировать бы ее в этой позе – какой памятный момент пропадает! Никита настолько отвлекся, что даже спешить перестал. И все равно через несколько минут веревка ослабла, Соня смогла радостно охнуть и стащить ее. Сразу же переместилась теперь к нему за спину, чтобы тоже развязать. Со скотчем пришлось помучиться дольше. Но когда Никита смог расправить затекшие руки, то не сдержал довольного стона. Почему его связали намного сильнее и туже? Дискриминация по половому признаку!

Он встал, сплюнул остатки пыли на пол и подал руку Соне.

– Молоток, Родионова. Теперь давай выбираться.

Она осмотрела свои ноги и опять забурчала:

– Юбка порвана…

– Нет, это сейчас действительно самое важное? У тебя сотовый тоже пропал?

Никита еще раз похлопал по всем карманам – ни мобильника, ни бумажника, а Соня вздохнула:

– Я вообще свою сумку не вижу. Дизайнерская вещь, между прочим…

– Слушай, – он сказал строго. – Соньк, ты окончательно свихнулась? Мы с тобой без связи, без возможности найтись для своих, непонятно где – в каких-нибудь мутотеньских болотах Владимирской области, например, а ты за дизайнерскую сумку переживаешь?

– Не ругайся, Никит, – неожиданно смиренно ответила она. – Это от страха. Чтобы не зацикливаться на стрессе, я зацикливаюсь на мелочах.

Он придержал ее за локоть, чтобы перестала шататься, и признал:

– Понимаю. Ты вообще обычно на мелочах зацикливаешься, и ладно бы только в период стресса… Ладно-ладно! Я не собираюсь ругаться.

Соня, похоже, также не собиралась. Они осторожно прошли в сторону окон – стекло в крайнем случае можно разбить, но рядом обнаружили и дверь – причем со сломанным замком. Лишнее доказательство, что уморить их тут никто не намеревался. По адресу этого склада заказчик точно не найдется – привезли в чужое и свободное сейчас место, даже ключа не нашлось. Никита выглянул первым и осмотрелся – уже вечереет, а вокруг ни души, чего и стоило ожидать. Их похищали не для выкупа, а значит, и стеречь незачем. Как выберутся – так выберутся. Он резко сдал назад и прошептал:

– Трое с автоматами впереди, еще двое на вышке. По периметру собаки. Нам лучше дождаться темноты и тогда попытаться рвануть через колючую проволоку. Шансов немного, потому я попытаюсь их задержать. Если доберешься живой, передай родным, что я умер героем.

– Что?! – она хоть и тоже прошептала, но довольно истерично. Задышала тяжело, спонтанно ухватила Никиту за пиджак и судорожно сжала пальцы – прикольная такая, забавная.

– Не ори. Я пошутил. Никого здесь нет.

Соня на секунду замерла, потом подошла к выходу сама, тщательно огляделась и только после этого заорала в полную силу:

– Придурок! Идиот отмороженный! Да у меня чуть сердце не остановилось!

– Соньк, да что с тобой? Мы же на каком-то складе, а не в американском фильме про тюрьму.

Она посмотрела теперь язвительно – ну вот, сарказм намного продуктивнее, чем страх. Никита, можно сказать, ей провел успешный и короткий сеанс психотерапии. Она теперь и слова давила энергично, с ядом, а не блеяла овцой, как еще недавно:

– Я вот теперь почти полностью уверена, что это твоих рук дело! Сильно сомневаюсь, что если бы ты попал в такую ситуацию по-настоящему, то юморил бы тут, как будто кукушкой двинутый!

– Алё, кто еще кукушкой двинутый? Точно же – я все организовал и только с одной целью: порвать тебе юбку. Кстати, отличные трусишки. Пока будем добираться, многие смогут оценить.

Никита подмигнул и быстро прошмыгнул мимо нее на улицу, пока невзначай не прилетело отдачей. Соня поспешила следом и не сбавила шага, даже когда он напевно подначивал:

– Розовое кружево, розовое кружево, рваные чулки.

Территория, похоже, была заброшена. Никита миновал ограждение и осмотрелся, давая возможность Соне его догнать. И только когда глянул на нее, немного пожалел о неуместном стебе. Она передвигалась аккуратно, пытаясь не сломать ноги на кочковатой дорожке. Теперь ее шпильки не выглядели обязательным штрихом к безупречному образу – пара километров, и от ее ног ничего живого не останется. Он снова с сомнением посмотрел в сторону, потом на нее.

– Соньк, а если каблуки отломать?

Показалось, она всхлипнула – оставалось надеяться, что только показалось.

– Ага. И теперь представь, сколько я пройду с задранными носами!

Он даже представить не смог.

– Я, кажется, знаю это место. Если не ошибаюсь, то вон там, – он кивком указал в сторону. – Выход на трассу. И километров через десять есть мой склад, если попутку не поймаем.

– Так мы в Подмосковье? – Соня облегченно выдохнула. – Десять километров меня уже не так пугают! Или попытаемся машину остановить – есть же на свете добрые люди!

Никита задумался:

– Если и есть, то вряд ли здесь. Ну, или тебе юбку еще сильнее разодрать – увеличим наши шансы. Не паникуй, Соньк, теперь уже точно выберемся.

Они дошли до развилки, где Никита убедился, что не ошибся. Теперь просто по правильному направлению шагать, пока до чего-нибудь