Конкурент - Оксана Алексеева

страстная влюбленность еще не иссякла. Соня перепутала только потому, что слушала вполуха. И чтобы сгладить неловкость, добавила во взгляд заинтересованности:

– Так что твой Сереженька? Он давно менеджером служит?

– Какой еще Сереженька?! – разозлилась Настя. – Паша его зовут! Что же ты за лучшая подруга, если не можешь запомнить имя моего любимого?

Получается, Сереженька – это предыдущий. Но раздражение заставило Соню выпалить:

– Да разве их всех можно запомнить? И самое главное – зачем их вообще запоминать, если они меняются чаще погоды?

Настя обиделась, но ответила неожиданно спокойно:

– Нет ничего плохого в том, чтобы держать сердце открытым. Уж точно лучше, чем зацикливаться на единственной влюбленности, как некоторые. А Миша, между прочим, намного лучше! Дозацикливаешься, и счастье из рук упустишь. Просто некоторые не умеют переключаться!

– Кто не умеет?..

Настя подмигнула и вышла из кабинета, тем самым отменив предыдущее предложение отправиться на последний день конференции вместо Сони. Потому та вздохнула и подошла к зеркалу, чтобы оценить свой внешний вид. Она не была из тех, кто любит самообманываться, потому вердикт Насти проанализировала и пришла к выводу, что подруга все-таки ошибается. Если бы Никита встретился на пути Сони только сейчас, то имел бы все шансы ей понравиться – только лишь потому, что обладает ее типажом и знает себе цену. Но первая любовь была очень сильна, и она перегнила в душе давным-давно. Потому сейчас Никита был способен вызвать только закономерное негодование, но никак не симпатию. Не потому что он сам по себе настолько отвратителен, а потому что иммунитет.

Никита и в этот раз просидел рядом, но притом выглядел спокойным – похоже, исчерпал лимит претензий. Потому в перерыве, когда они спустились в кафе, Соня решилась быть более откровенной, чем изначально собиралась:

– Уже двенадцать фирм проявили заинтересованность в аукционе, и как минимум две из них крупнее, чем «Осирис» и «Исида» вместе взятые.

– В курсе, – Никита задумчиво смотрел в окно. – Остается надеяться, что им место в «Царстве» не так уж и нужно. То есть участвовать они будут, но необязательно поставят завышенные условия – для них это место просто одно из множества мест, они не пропадут.

– Не пропадут, – согласилась Соня. – Или даже не заметят нас с тобой. У них такая экономия на издержках, что они без труда выдавят всю мелочь, типа нас, в рамках обычной ценовой политики.

– Допустим, – он посмотрел теперь на нее, но без особого любопытства. – И что ты предлагаешь? Объединиться?

Соня и сама не была уверена:

– Ты не мог не просчитывать этот вариант. Если бы мы выступали вместе, то увеличили бы свои шансы ровно в два раза. Я не знаю… например, одна фирма берет на себя аукцион, а вторую оформляем договором субаренды. Или еще как-то.

Он неожиданно весело улыбнулся:

– Видишь же, где в твоем плане прокол? И какая же фирма будет первой? Второй придется полагаться только на доверие, это если не считать, что сам Коренко может и не согласиться.

Соня на секунду представила, как передает «Осирису» всю судьбу «Исиды» и вздрогнула. Если уж принимать общую стратегию, то понятно, кто должен быть в авангарде:

– Никит, ты извини меня, конечно, но ты доверия не вызываешь. А свое слово я еще ни разу не нарушала – можешь проверить по всем нашим партнерам.

В его взгляде появилась хитреца вперемешку с иронией:

– Или ты можешь сделать то же самое. Я готов на объединение только с одним условием – на аукционе будет выступать «Осирис».

– Ну уж нет! – Соню даже рассмешил такой вариант.

Никита кивнул и снова уставился в окно:

– То-то и оно. Мы с тобой настолько не доверяем друг другу, что не смогли бы сотрудничать, даже если бы стояли на грани банкротства.

И хоть он выразился очень точно, Соня ощутила раздражение. С чего вдруг она вообще с ним переговоры ведет? Да ведь если они сумели бы договориться и разделить контракт на две фирмы, то пришлось бы уже не дни, а месяцы, годы ежедневно воевать. Соня вроде бы любила иногда повоевать, но уж точно не собиралась делать это постоянно.

Она встала и заявила напоследок:

– В кои-то веки я с тобой согласна. Давай постараемся больше никогда не встречаться?

– Давай. Вот только аукцион переживем и снова притворимся, что Москва – огромный город.

– Питер, говорят, очень красив, – с надеждой выдохнула Соня.

– Намек понял, но нет. В Питере у меня уже все рыбные места заняты, мне стало там тесно.

– Жаль. В смысле, жаль, что мы с тобой родились в одной вселенной.

– Это уже вторая вещь, в которой я с тобой полностью согласен. Осторожней, Соньк, так мы еще и через пару тысяч лет подружиться можем.

Она не стала отвечать, а на последних докладах отсела подальше. Надо сосредоточиться на делах, а не позволять раздражающим факторам отвлекать.

Оставшиеся дни до аукциона прошли довольно тихо. Подкупленный человечек из «Царства спорта» держал их в курсе всех дел. Именно он и объяснил, почему Коренко вдруг принял такое решение. Оказалось, что директор какой-то мелкой фирмы выследил его во внерабочее время и попытался договориться. Прямо в ресторане, как будто у бедного бизнесмена вообще нет свободы отдохнуть! Коренко этот факт так разозлил, что он вознамерился буквально все теперь делать строго официально: пусть претенденты знают свое место! Вот ведь, какой-то идиот – так спешил, так спешил, что не только себе, но и остальным палки в колеса натыкал.

И Коренко теперь был зол буквально на всех. Например, это проявилось в том, что от фирмы допускался только один представитель – такой, который и все условия озвучит, и на все возможные вопросы от «Царства» ответит. Образцы продукции выслали за два дня до знаменательного события, потому приглашения получили не все. Но надеяться на то, что этот этап «Осирис» не пройдет, было бы слишком наивно.

– Насть, лучше идти тебе, – смиренно признала Соня. – Если мы с Никитой там завяжем ссору, то Коренко цацкаться уже не станет – вышвырнет обоих.

Но Настя задумчиво помотала головой: