Конкурент - Оксана Алексеева

– Сонь, мы ведь в самом начале определили наши сильные и слабые стороны, и до сих пор на этом выигрывали. Я хожу туда, где надо спокойно проанализировать и оценить, ты – туда, где надо быстро соображать и отстаивать интересы. А если кто-то поставит одинаковые условия? А если Коренко решит провести собеседование с представителями? Ты ведь профессионал!

Она права, это просто пик волнения. Соня подняла руку вверх и со всей торжественностью заявила, словно приносила пионерскую клятву:

– Я, перед лицом своего товарища, обещаю, что именно сегодня не скажу ни одного слова в адрес Никиты Кулагина. И не поведусь на его провокации. Даже если он в меня дротики начнет метать – глазом не моргну. Даже если снова начнет врать про воровство идей – сделаю вид, что оглохла. Я, черт меня дери, профессионал! И даже если проиграю – проиграю достойно. Лишь бы не «Осирису». Если Никита победит, тогда я с полным осознанием дела выцарапаю ему глаза. Но там уже будет все равно, потому чисто для морального удовлетворения.

Настя драматизмом монолога не впечатлилась и вернулась к просмотру каталога от немецких поставщиков.

– Вот и молодец. А то устроили детский садик. Собирайся уже, лучше явиться заранее, чем опоздать.

Водитель припарковался справа от здания и уточнил:

– Вас ждать, Софья Андреевна?

– Не ждите, Петр Алексеевич, но будьте на связи. Понятия не имею, на сколько эта лабуда планируется. Но я твердо намерена приковать себя наручниками к двери, если не выгорит. Так что, возможно, заберете меня через недельку-другую.

Он даже не улыбнулся:

– Вас понял, Софья Андреевна. Желаю удачи.

Соня вышла, выпрямилась, поправила края приталенного пиджака и уверенно зашагала к центральному входу, наслаждаясь стуком высоких каблуков – это звук победного марша. Никита шел с другой стороны – с таким же боевым видом. Он остановился, потому остановилась и Соня. Она не собиралась ругаться:

– Доброе утро, Никита.

– Доброе, Сонь. Если бы учитывался внешний вид, то ты бы уже победила.

Прозвучало сухо, но искренне. В конце концов, Соня и без него знала, что сегодня выглядит на сто баллов. Потому и ответила:

– Спасибо. Ты тоже ничего, но Настя сегодня заметила, что тебе совсем не идет черный. Если сегодня выиграю, то подарю тебе светлую рубашку.

– У меня их полно. Передавай Насте привет… к-хм, в любом случае. А мне даже подарить тебе нечего в случае победы. Твоему внешнему виду сейчас помешает любой лишний штрих. Но, Сонь, меня пугает твоя улыбка. Ты чего так угрожающе скалишься?

От волнения она ответила максимально честно:

– Это защитная реакция, чтобы не начать орать. Не хотелось бы случайно выцарапать тебе глаза раньше времени.

Он рассмеялся. Сзади к Никите подходили какие-то мужчины, направляясь явно к нему, но Соня не отреагировала – мало ли, какие знакомые или сотрудники. Но заметив в руках одного платок, когда он внезапно ускорился, она вскрикнула. И с ужасом наблюдала, как уже через секунду на Никиту сзади набросились. Он успел только немного развернуться и, пожалуй, смог бы отбить одного нападавшего, но их было трое.

По инерции она отшатнулась назад, и закричала, видя, что уже почти бессознательное тело мужчины спешно подхватили и потащили к машине. Да что происходит?! Здесь же море свидетелей, камеры… Соня заверещала еще громче, но замерла, почувствовав, как ее дернули назад. Сквозь прижатую к лицу плотную тряпку звук заглох, а перед глазами поплыло. Она пыталась вывернуться, но уже через пару мгновений потеряла связь с реальностью.

Голова трещала адски, но она заставила себя открыть глаза. Соня лежала на холодном полу, связанные за спиной руки тут же отозвались ноющей болью. С трудом сев, она огляделась: Никита смотрел на нее, тоже сидя на грязном бетоне, и оба они находились на каком-то безлюдном складе. Метрах в пятидесяти светились широкие окна, но вокруг ни души.

– Живая? – довольно спокойно спросил Никита. – Только не ори. Кажется, здесь никого нет, но лучше не рисковать.

Превозмогая головную боль, Соня посмотрела теперь на него внимательней. У Никиты тоже связаны руки, а на щеке алеет кровоподтек.

– Зачем нас похитили? – шепотом переспросила она. – Выкуп?

– Вряд ли. Если я прав, то здесь никого нет. Скорее всего, мы без труда выберемся и опоздаем на аукцион. Или уже опоздали. Похоже, кто-то посчитал нас главными конкурентами.

Соня поморщилась от досады. Девяностые уже прошли, кто-то не в курсе? Так дела теперь не решаются! Хотя можно решать и так… Даже если похититель выиграет аукцион, то доказать его причастность невозможно. Мужики эти все нанятые, как пить дать. Не убийцы, они просто должны были на время нейтрализовать всего двух людей, причем без серьезного вреда здоровью. И ведь никто не гарантирует, что победит именно похититель. Но странным показалось совсем другое:

– Ты почему так спокоен, Никит?

– А толку-то сейчас психовать?

– Конечно. Если ты от фирмы заслал другого представителя, а для меня устроил это шоу. Сейчас я жалею о том, что сама до такого не додумалась.

– Ну да. А если эти сейчас вернутся и перережут нам глотки, то это будет моим алиби или надо постараться лучше?

– Ну да. А если не вернутся и не перережут?

– Ты очень на голову нездорова, Родионова, – у него хватило наглости закатить глаза к потолку. – В общем, давай выбираться. Кажется, мы дошли до точки, когда нам придется объединиться. А потом я подарю тебе десять сеансов у психотерапевта – наконец-то нашел достойный презент.

Соня хоть и фыркнула, но спорить не стала. Пока выбора-то все равно не было.

Глава 8. Новый вкус азарта

Это был перебор. Никита уже сталкивался с конкурентными неприятностями, но чаще все ограничивалось угрозами и «дружескими советами», некоторым из которых приходилось следовать. Бизнес – это война, и здесь тоже любые средства хороши. Сильные выигрывают, слабые принимают правила игры сильных – и только лишь для того, чтобы успеть нарастить мясо и тоже стать сильными. Но вот до таких перегибов дело еще ни разу не заходило.

Соня продолжала