Замуж за монстра - Анна Григорьевна Владимирова

бескомпромиссность и опасность? А если он скажет рожать ему детей? Черт, ну как же глупо! Ну что за медведь, а? Ну как можно вот так сразу?..

— Девушка, оплатите поездку.

Я вздрогнула, опомнившись, что не вышла на прошлой остановке.

Пришлось округлить глаза, шаря по карманам:

— Ой, а у меня мобильный украли…

Несколько остановок я прошла пешком. В животе урчало все сильней, пошел дождь. Ноги промокли, джинсы — тоже. Тело и голову более-менее спасала куртка с капюшоном. Когда я решилась снова попытать счастья и поймать очередной троллейбус на какой-то непопулярной остановке, счастье скривило кислую мину. Я что, не по той линии пошла? Похоже. Выругавшись, я собралась было вернуться на пару остановок назад, когда вдруг из-под разобранной лавки на остановке мяукнуло. Слабо, жалобно… Стоило сделать шаг, и навстречу мне выкатился какой-то грязный трясущийся комок. И так шустро подкатил, что я опешила. Кот. Ноги длинные, худые, расцветка непонятная — под цвет города. Не котенок, но и не взрослый.

— Мя! — заявил о себе громко, задрав голову. — Мя!

— Я не понимаю кошачьего, — сделала я шаг вбок.

— Мя! — быстро сократил он расстояние между нами и наступил обеими лапами мне на кеду.

— Я такая же голодная, бездомная и замерзшая, — пожаловалась я коту. — Ты меня не разжалобишь…

Кот усомнился в нашей схожести и потребовал убедительных доводов, оставив мне два грязных отпечатка лап чуть ниже колена:

— Мя!

— Какая экспрессия, — оценила я его старания на джинсах. — Видно, что талантлив. И, кстати, немало талантливых художников голодали и умерли в нищете…

Кот ещё какое-то время покружил вокруг, но дождь стал совсем уж неприятным, и я, подхватив животное на руки, вошла под навес козырька и пристроилась на остатках лавочки. Кот не вырывался. Да и сил у него на это, видимо, не осталось, судя по «суповому набору» вместо нормального тела.

Подумав, я расстегнула куртку и спрятала кота за пазуху. Он быстро спелся там с моим голодным желудком и даже немного меня согрел.

Стемнело. Ни одного троллейбуса так и не проехало, только маршрутные такси и автобусы, но там оплату принимают на входе.

— Не того человека ты выбрал, — вздохнула я.

Сил не стало. Каждое движение пускало по коже волну озноба до мурашек, и я ежилась под порывами ветра. Сколько я так просидела, не знаю. Жизнь вокруг равномерно пульсировала стуком капель по пластику над головой и урчанием кота под курткой. И показалось, что я даже задремала, когда вдруг меня аккуратно тронули за плечо.

— Эй, девушка. Такси подано. — Сонно моргнув, я нахмурилась, глядя в лицо какого-то незнакомого мужчины, сидевшего напротив на корточках. Лет пятьдесят, гладко выбрит, вкусно пахнет. И глаза такие уставшие… Надо бы его испугаться… но у меня не выходило. А ещё где-то тихо играл джаз. — Продрогли совсем.

— Кто вы? — хрипло вопросила я.

— Таксист, — усмехнулся он. — А вам, кажется, должно быть сейчас уже все равно.

— Не совсем, — возразила я упрямо. — Я троллейбус жду, потому что у меня совсем нет денег. И я решила жить вообще-то.

— Поэтому я тут, а то с вашим решением, видимо, какая-то проволочка вышла. Поехали домой?

— Вы знаете, где мой дом? — И я позволила приподнять себя под руку и отвести к машине.

— Работа у меня такая — знать, куда везти.

Он открыл пассажирскую дверь и помог мне усесться. В салоне было тепло, играл тот самый джаз, пахло дорогим парфюмом и сигарами. Ничего себе. Я с интересом уставилась на профиль таксиста, когда он уселся за руль.

— А вы ведьмак.

— Да, точно.

Двигатель его машины заурчал так же приятно, как и кот под курткой.

— Я знаю вас, — шмыгнула носом простужено. — Вернее, не вас. Знаю таких, как вы. Вы приезжаете к тем, кому нужны, и всегда знаете, куда их везти.

— Вы вообще умница, все знаете, — усмехнулся ведьмак и протянул мне небольшую металлическую флягу. — Хлебните…

Я взяла ее машинально.

— У вас потрясающая работа, — выдохнула я хрипло.

В горле свербело, голова наливалась тяжестью.

— Почему же?

— Вы точно знаете, что вам делать, где быть и куда ехать. Никаких сомнений. — Он усмехнулся шире. — Что? Я не права?

— А если все не так? — улыбался он мягко. — Если мне ничего не понятно про себя, и моя жизнь заканчивается в ту минуту, когда пассажир выходит из машины?

— Вы же шутите? — Я замерла с не донесенной до рта флягой.

— Какая тебе разница, Ринка? — повернулся он и посмотрел мне в глаза. — Это что, делает твою жизнь более понятной?

— Это было бы очень жестоко по отношению к вам, — смутилась я. — Но про вас пишут именно так. И мне не все равно, да…

— Я — не твой пациент, — покачал он головой. — И ты не спасешь всех, как бы ни пыталась. Пей давай.

— Я не пытаюсь. Я просто не знаю, где мой дом.

— Дом там, где ждут. Сегодня тебя ждут только в одном доме. Этого, поверь, достаточно. Для начала. А там, где ждут, всегда можно получить и все остальное, что тебе нужно. Чего ты хочешь, Ринка?

В груди сжалось, и я сделала большой глоток из фляги. Предсказуемо: много спирта, трав, ягод, заговоров. И это на голодный желудок. Красота.

— Вот бы раздобыть рецепт, — распласталась я по креслу и отдалась согревающей волне, прокатившейся по телу. — Придержите кота…

Голова завалилась набок, конечности отнялись, губы расплылись в улыбке. Мда, этот рецепт никому нельзя сдавать. Хотя без особого колдовства это просто настойка.

Ведьмак аккуратно поправил кота, расстегнув мне куртку, и забрал у меня флягу. И мы поехали по улицам сквозь дождь. Как же хорошо! Я много раз спасалась от Михаила бегством из города. И это были самые лучшие дни в моей жизни: стук колес, прозрачный дрожавший воздух ранним утром и термос с горячим чаем. А ещё — портативный мольберт, россыпь красок на дне рюкзака и крем от загара.

Почему мы так долго едем? Я была уверена, что блуждаю в близком к нужному району месте. Видимо, и в этом я ошиблась.

А тем временем в глаза уже ударило утреннее солнце,