В чужом пиру - Виктория Волгина

Не одарённая способностями и большим умом, но имея малый, практический, Ольга обладала семейной чертой – характером. Красота в сочетании с характером вознесли её на должностные высоты в родном городишке. Не имея образования, работала судебным исполнителем, заведовала отделом кадров на фабрике, затем общим отделом в местной администрации, затем – районным загсом. Пятнадцать лет, вплоть до пенсии, пробыла она на этой должности, и все пятнадцать лет блистала под марш Мендельсона на торжественных регистрациях, сама краше всех невест. В пятьдесят была настолько хороша, что имела тридцатипятилетнего любовника. Правда, эти годы она пребывала блондинкой. Те, кто не знал её в молодости, считали этот окрас натуральным – белая кожа и светлые глаза способствовали тому. Мужья подруг, толпившиеся вокруг неё, отвечали ревнивым жёнам:

– Ну кто же не любит блондинок!

Но вот ей стукнуло пятьдесят пять, и её попросили с госдолжности. В подчинение она идти не хотела, а найти вообще какую-либо работу в городке было нереально. Зарплата у неё была небольшая, соответственно и пенсия вышла – кот наплакал. Да ещё две взрослые разведённые дочери с тремя внуками крепко сидели на шее. Тогда и перед ней замаячила Москва.

Полная картина её жизни вырисовывается такая.

Родилась она в семье учительницы и пьюще-бьющего мастерового отца – городишко был урожайный на таких мужиков. Сколько себя помнит – дралась с ним, защищая мать. Лютый отец однажды так ударил защитницу головой о печку, что повредил что-то в подкорке, и она всю жизнь мучилась ужасными головными болями. А в день своей свадьбы чуть не задушила его, когда он стал избивать мать.

Когда ей исполнилось восемнадцать лет, мать родила ещё дочку. Трое детей – существовал ещё младший брат – и пьющий отец создали абсолютно нищенскую обстановку. Ей, девушке на выданье, не в чем было выйти на улицу, как говорится, «ни скинуть, ни надеть». Несмотря на это, парни вились возле неё. Взрослый сын директора завода, куда она пришла работать после школы, красивый парень, увешал всю свою комнату её фотографиями, где она сияла голливудской улыбкой. Но безрассудная Оля отказала ему, не любя блондинов. А он так и остался всю жизнь холостяком.

Тётка её, большая шишка из областного центра, просила мать отдать ей Олю, чтобы устроить её в жизни. Но мать не согласилась – некому было нянчить годовалую дочь. Так жизнь в первый, но далеко не последний раз поманила её большими горизонтами, но показала фигу. Вскоре на её заводе был объявлен набор на Ленинградский «Красный треугольник». Девятнадцатилетняя Оля впервые показала характер, вопреки воле матери решив уехать в Ленинград. Она была не одинока – много молодых девчонок уехало по набору из рутинного городишки. Девчонки понимали – это шанс, который упустить нельзя. Ведь одновременно с работой им давали бесплатное образование в вечернем вузе. Почти никто из них не вернулся – выучились, повыходили замуж, обустроились в Ленинграде и пригородах. Самая страшненькая из них стала известной ленинградской манекенщицей.

Но иначе вышло с Олей. Как потом оказалось, она не сошлась характером… с климатом. Бесконечные гнойные ангины, фарингиты, больницы, врачи, которые советовали уехать… Но это в будущем. А поначалу всё было интересным, новым и много курьёзов случалось с юной провинциалкой.

Никогда в жизни не видевшая метро, она сильно его побаивалась. Дома ей говорили, что съезжая на эскалаторе, в конце нужно высоко поднимать ногу, чтобы не упасть. И вот едет она на эскалаторе и с ужасом видит, что её руку на перилах накрыла чёрная рука. Также никогда в жизни не видевшая чернокожих, она со страха впала в ступор. Но сообразила, что близок конец пути и нужно высоко поднимать ногу. Поднятая и согнутая в колене нога дала сильный пинок африканцу под зад. Он упал, она – на него, а едущие сзади или перепрыгивали через них, если могли, или валились в кучу-малу. Куча сбитых валялась у подножья эскалатора, куча служащих валялась от хохота. А весёлый негр, лёжа в самом низу пирамиды из груды тел, всё пытался назначить ей свидание.

Однажды, кого-то поджидая, Оля гордо встала на месте, облюбованном питерскими проститутками. Ела мороженное и удивлялась, какие наглые мужчины в Ленинграде. Один мужик вообще чуть не затащил её в машину. Она отбивалась и звала милицию. Сцену наблюдала пожилая ленинградка и спросила:

– Девочка, ты откуда?

– Из Энска, – гордо ответила Оля, не сомневаясь, что весь мир знает её городишко.

– А где это? – удивилась женщина. А Оля удивилась ещё больше географическому невежеству ленинградки.

– Так ты приехала зарабатывать деньги, – упрекнула женщина.

– А чем плох мой заработок?! – возмутилась Оля.

– Отпороть бы тебя да отправить к родителям!

Оля было гневно открыла рот, но вдруг увидела вокруг подозрительно раскрашенных девиц, до неё что-то дошло, и она кинулась прочь.

Как-то поздним вечером шла Оля с занятий в компании подруг. А ночи были белые, а красота вокруг призрачная, невиданная… Замечталась Оля и отстала от подружек. У резной ограды газона увидела парня необычного вида в шляпе, с длинными волосами, в длинном плаще. Рука его была в непрерывном движении гитариста. Особо его не разглядывая, Оля подумала: «Как красиво – белая ночь, парень с гитарой…» Когда пришли в общежитие, подружки спросили:

– Ты кого-нибудь видела у газона?

– Да, парень играл на гитаре.

Подружки так и упали:

– Олька онаниста перепутала с гитаристом!

Долго они потом рассказывали эту историю. Хохотало всё общежитие.

Обыденность была совсем не смешной. Жила на крошечную зарплату, что-то уходило на ручки-тетрадки, да ещё матери умудрялась высылать толику. Подружкам, наоборот, из дома присылали.

Работала тяжело, у станков, производство вредное, не всё у неё получалось – хрупкой девочке трудно было справиться с этим чудовищем-станком. И крыла её матом женщина-мастер за невыполнение нормы. После такой работы, не успев поесть, бежали девчонки учиться.

– Там, на заводе я и научилась ругаться матом. Женщины из бригады посоветовали в ответ послать мастера.

Оля долго стеснялась, плакала от обиды, но больше терпеть не могла и однажды послала. Этим заслужила уважение мастера, та перешла от матерного языка на материнский тон.

При любой возможности старалась Оля съездить домой, а в дороге много знакомилась. Однажды познакомилась с немцем и японцем. Вместе сфотографировались на память. И тот и другой потом присылали ей приглашения и посылки с подарками, содержимое которых воровали на Энской почте.

А потом пошли больницы, ангины, фарингиты. И был вообще фантастический, вернее, мистический случай. Она металась в жару на больничной койке и теряла сознание. Неожиданно на неё подул прохладный ветерок, она очнулась и увидела над собой Богородицу, машущую на неё своим покрывалом. «Как хорошо», – подумала Оля, и в ту же секунду гной хлынул у неё из горла. С тех пор Ольга считает себя обязанной жизнью Богородице: не очнись она от прохладного веяния – гной хлынул бы внутрь. Много позже, в зрелом возрасте, она узнала, что у них с Богородицей одна дата рождения – 21 сентября.

– Ну, Оля, тебе в жизни бояться нечего при такой покровительнице, – сказала Лера, выслушав историю со спасением.

Так промучилась Ольга в Ленинграде два года. Врачи, жалея хорошенькую девчонку, говорили:

– Уезжай, тебе здесь не климатит.

Да ещё случилась несчастная любовь… Обидно бросать учёбу, но всё-таки не выдержала и уехала. Ещё одну фигу показала ей судьба. Но, может быть, она направляла Ольгу на предназначенную стезю?

Приехала домой – там всё та же картина: пьянство отца, издевательство над матерью, нищета. Работать пошла опять на тот же завод, от которого уехала по набору. Огляделась вокруг – ухажёры частью разъехались, частью женились. Но нашлись люди. Однажды к ней подошёл Стаc Уласевич. Его история известна всему городку.

Красивый черноглазый парень характер имел буйный и неуравновешенный. Лет в семнадцать он участвовал в какой-то драке, кто-то из противников выстрелил, и пуля рикошетом выбила ему глаз. Милиция так и не нашла преступника. Стасу трудно было смириться с увечьем, он нашёл предполагаемого обидчика и ударил того ножом. К счастью для Стаса, тот выжил, а Стаc получил свой первый срок. К моменту приезда Оли он уже вышел из тюрьмы. Девушки сторонились одноглазого зека, но Оля задумалась: семья Стаса зажиточная, состоятельная, он – единственный сын… Так что же лучше – быть нежелательной взрослой жиличкой у звероподобного отца или замужней самостоятельной женщиной в богатой семье? Оля выбрала второе.

Характера будущего мужа не боялась – у самой характер имелся, да большой опыт борьбы с отцом был. Тогда и случилось, что Оля чуть не задушила родителя. В день свадьбы в белом платье невесты зашла она к матери и увидела, что отец избивает её. В глазах у Оли потемнело и, не помня себя, она пантерой прыгнула на спину отцу, свалила и вцепилась ему в горло. Если бы мать не оттащила её, день свадьбы мог бы стать днём траура. С тех пор она боялась приступов ярости и контролировала себя.