Дело Ильназа Галявиева - Линар Фархутдинов

дверь как будто распахнулась, видимо, от ударной волны. Дверь открылась наружу. После этого кто-то из ребят крикнул, что всем надо спрятаться под парты. Я в этот момент находилась около первой парты первого ряда. После этого я сразу залезла под учительский стол, так как он с трех сторон был закрыт стенками и в нем казалось находиться безопасней. Вместе со мной под учительским столом спрятались Раиля, Сабина, Аделя, Алия. То есть, мы были под столом впятером. В тот момент, когда я залезла под стол, раздался второй, еще более громкий взрыв, который, как мне кажется, был ближе, чем первый. От этого взрыва вылетели стекла на окне, расположенном под потолком коридорной стены класса.

Затем, через какое-то непродолжительное время, может, через 2–3 минуты, я услышала, как уже в классе начали раздаваться хлопки, похожие на взрывы. На тот момент я думала, что это тоже взрывы. Только позже я поняла, что это были выстрелы. Их было много, серия выстрелов. Затем перерыв и еще серия выстрелов. Мне даже показалось, что человек, который стрелял, в момент перерыва ушел из класса, а потом вернулся. Затем хлопки прекратились, но мы продолжали сидеть под столом. Самого стрелявшего я вообще никак не видела.

В это время я видела, как из-за учительского стола выглянули Тансылу и Айрат, которые прятались за учительским столом у стены. В какой-то момент Аделя сказала: "Давайте выпрыгнем из окна!", после чего запрыгнула на стул, на подоконник, приоткрыла окно и прыгнула на улицу с третьего этажа через открытое окно. После Адели через окно на улицу также прыгнул какой-то парень, но я не рассмотрела, кто. Далее Сабина посмотрела через окно на то место, куда прыгнула Аделя, и сказала, что Аделя лежит и громко плачет и что, скорее всего, она себе что-то сломала. В связи с этим мы не стали прыгать в окно. Примерно через пять-шесть минут после того, как прекратились хлопки, в наш классный кабинет вошли сотрудники полиции и попросили тех, кто может стоять на ногах, встать и идти на улицу".

Учитель Шарафутдинова

22 декабря 2022 года в суде была допрошена преподаватель начальных классов гимназии № 175 Роза Шарафутдинова. В момент нападения она находилась на втором этаже в кабинете 202 с классом 3Д. Окна этого кабинета выходят на улицу Файзи, поэтому женщина видела Галявиева со спины, когда тот с поднятыми руками выходил через центральный вход школы.

После этого Шарафутдинова слышала взрывы и выстрелы. Об этом учитель заявила несколько раз, несмотря на все «уточняющие» вопросы прокурора, адвоката и судьи.

— Я подошла к окошку, увидела в окно, что вели парня, а навстречу бежит мужчина и надевает бронежилет. За воротами на дороге стояла машина. У нее сбоку было написано «охрана», что ли. Вот это я увидела и сказала: «Все, все, ребята, спасение пришло, все хорошо». Но когда мы увидели, что парня повели, после этого я ясно слышала то ли взрывы, то ли стрельбу, что вот это вот все продолжается, — рассказала Шарафутдинова.

— Вы сказали, что видели, как парня выводят. Вы рассмотрели его, можете описать? — уточнила прокурор Яна Подольская.

— Нет. Я со спины видела, он поднимал руки. Но после этого взрывы продолжились, — вновь заявила Шарафутдинова.

— Вы можете сказать, сколько вы слышали взрывов или выстрелов после того, как человека задержали? — спросил адвокат Нуриахметов.

— Ну, сильный был, это точно. Он был сигналом мне снова детей собрать, чтобы они не расходились в этот угол. Но было много, — ответила учитель.

— Но вы уверены, что это было после того, как его задержали?

— Ну, точно. Взрыв был после того, как я его в окно увидела. Потому что, по логике: я сказала детям: «Все!», когда я его увидела. Но потом снова продолжилось. Сколько, чего — не могу сказать, — ответила Шарафутдинова.

— Вы сказали, что слышали взрывы после того, как человека задержали. А могло ли это быть звуком выбивания дверей? — спросил судья Айрат Миннуллин.

— Нет. Я потом поняла, что, когда мы выводили детей, двери были сломаны, стекло. Я поняла, что выбивали двери. Но не сродни звук, мне кажется, двери и выстрела. Мне кажется, это был взрыв.

— Вам кажется или вы уверены?

— Не уверена. Вот сейчас вот вы сказали, я в первый раз думаю, что это могло быть. Но грохот был. Кто знает, может, двери так выбивали… — стала поддаваться Шарафутдинова.

— Либо грохот открывания дверей классов, например, — предложил вариант Миннуллин.

— Нет. Мне кажется, все-таки, взрыв был, — вернулась к своей изначальной позиции учитель.

Галявиев пишет сообщнику

Закончился 2022 год. После новогодних праздников судебные заседания возобновились чтением протоколов осмотра места преступления, изъятых предметов, различных экспертиз; слушать это было утомительно, и чаще всего я был единственным слушателем этих заседаний.

16 января прокурор Яна Подольская зачитывала описания места преступления, положения тех убитых, оглашала описи изъятой одежды и аксессуаров, но ближе к концу заседания начала зачитывать историю поиска с телефона Галявиева — в той части, которая представляет интерес для следствия.

История поиска свидетельствовала о специфических интересах подсудимого в месяцы перед преступлением. Подольская начала с запросов, сделанных в утро перед нападением, и далее продолжала зачитывать более ранние запросы.

«Фото выстрела в голову», «порох на английском», «гимназия № 175», «что человек испытывает перед смертью», «гимназия № 175 выходные», «учатся ли школьники с 1 по 11 мая», «книги про маньяков, основанные на реальных событиях», «как сделать нарезы в стволе», «как зажечь лампочку по звонку на телефоне», «сколько вольт в пьезоэлементе», «дешевый кнопочный телефон», «самое опасное, что производит «Оргсинтез»20, «метательный нож», «ударная волна тротила», «тротиловый эквивалент спички», «самое массовое убийство в России», «крепление камеры на ружье», «предсмертное состояние онкобольного»…

Так в оглашении истории поиска Подольская дошла до 15 апреля 2021 года, когда Галявиев искал «галюциногенные таблетки», «описание Триган Д», «адаптол», «диазепам», «фенобарбитал»…

— А это можно не зачитывать? — громко спросил вдруг Галявиев, резко встав с места.

— Материалы уголовного дела должны быть зачитаны, — ответил ему судья. — Это протоколы осмотра предметов, в данном случае, протокол осмотра информации, содержащейся в вашем телефоне. Данные обстоятельства подлежат исследованию в судебном заседании.

— Но могут их не читать? — повторил свою просьбу подсудимый.

— Нет, это ходатайство удовлетворено, поэтому эти доказательства подлежат исследованию.

— Ну, пусть не исследуют, пусть не оглашают!

— На каком основании? — поинтересовался судья.

В это время к щели в «аквариуме» Галявиева наклонился адвокат Нуриахметов и стал ему что-то объяснять. Слов Нуриахметова не было слышно, зато на весь зал раздался