От смерти не убежишь - Джон Кризи

Борнмутские полицейские взяли на себя обыск в гостинице и обещали уладить все формальности, а Варда и Фраттона повез в управление сержант из Уэллинга. Там Джорджу предложили дать показания, и он впервые за все это время открыл рот:

— Мне нечего сказать.

Вард оставил его под надзором, приказав накормить, а сам поехал в город обедать вместе с борнмутским суперинтендантом.

По возвращении он узнал, что местная полиция не обнаружила в комнате Фраттона ничего подозрительного.

Милдред подумала, что в доме вдруг воцарились непривычные тишина и спокойствие, хотя там постоянно было несколько полицейских, в том числе хорошо знакомый ей Леверетт.

Она страшно переживала, упрекая себя за излишнюю болтливость и опасаясь, как бы это не привело к аресту, а потом и к осуждению Джорджа. Милдред изо всех сил внушала себе, что Джордж не виноват, но волей-неволей испытывала некоторые сомнения. И все же, в любом случае, она любила мужа и страшно боялась, что, желая помочь, на самом деле погубила его.

Во вторник, во второй половине дня, разглядывая у себя в спальне фотографии детей, Анны и Джона, Милдред вдруг подумала, что они, быть может, прочитали в газетах обо всех домашних происшествиях. Хорошо еще, что оба сейчас в колледже! Она позвонила директору Джона, и тот обещал сам поговорить с мальчиком. Директрисса Энн поступила точно так же, и Милдред немного успокоилась. Однако вскоре из холла послышался знакомый голос:

— Миссис Фраттон дома?

Суперинтендант Монк разговаривал с дежурным полицейским. Милдред ожидала, что он не замедлит вернуться, но присутствие «человека из Ярда» ее пугало.

— Да, сэр, — услышала Милдред. — Миссис Фраттон в гостиной.

Монк постучал в дверь, и хозяйка дома неуверенно пробормотала: «Входите».

Гигантская фигура суперинтенданта выросла в дверном проеме, и Милдред вдруг показалось, что она видит его в первый раз. Несчастную женщину охватил ужас. Монк позволил Вивьен Грей остаться в комнате, и та застыла у окна. Зная часть правды о прошлом девушки, Милдред прекрасно понимала, почему она так нервничает в присутствии полицейских. Она предпочла бы остаться с суперинтендантом наедине, но на этот раз он вел себя совсем по-другому — как врач или священник, вынужденный сообщить дурную новость.

— Вы хотите поговорить со мной, мистер Монк?

— Да, миссис Фраттон. Мы нашли вашего мужа.

Милдред вздрогнула.

— Благодаря вам, миссис Фраттон.

— О Боже!

— Дорогая миссис Фраттон, поверьте, для него это очень хорошо. Кроме того, могу с удовольствием сообщить, что ваш супруг пребывает в отличной форме.

— Когда… мне можно с ним увидеться?

— Когда хотите. Именно поэтому я и пришел предупредить вас немедленно. Ваш муж был в Борнмуте и сейчас едет в Уэллинг. Мы ждем его примерно в четыре часа. Если хотите, я могу прихватить вас с собой, и вы с ним поговорите.

— Муж знает, что я его предала?

— Мистер Фраттон ничего не знает, и вы можете сказать ему сами все, что сочтете нужным. Пока он потребовал адвоката, но больше не сказал ни слова. Вы поедете со мной?

— Да.

Суперинтендант усадил Милдред в машину и сам повез ее в Уэллинг.

— Дорога не займет много времени, миссис Фраттон, но прежде чем мы доберемся до места, я хотел бы просить вас об одной услуге — об очень большой услуге… Я знаю, вы не верите в наши добрые намерения, но, честное слово, у нас нет другой цели, кроме как найти истинного виновника, кем бы он ни был. Если ваш муж невиновен…

— Это бесспорно так!

— В таком случае убедите его сказать нам всю правду. Клянусь вам, миссис Фраттон, это лучшее, что он может сделать.

Полицейское управление оказалось самым обыкновенным, ничем не примечательным зданием. Милдред полчаса прождала в крошечной полупустой комнате. Кто-то из младших полицейских принес ей чай, хлеб с маслом, абрикосовый джем и несколько маленьких пирожных. Наконец молодая женщина услышала шаги, и в комнату вошел Джордж.

Он показался Милдред еще более постаревшим и усталым, чем в воскресенье утром. Под красными от безмерного утомления глазами легли глубокие тени. Увидев жену, Фраттон раскрыл объятия, и его измученное лицо просветлело. Джордж целовал ее волосы, а Милдред плакала. Немного успокоившись, она тихонько отстранилась.

— О, Милдред, как мне жаль…

— Джордж…

— Я никогда не прощу себе, что все это так измучило и истерзало тебя.

Он усадил жену, взял стул и устроился рядом.

— Мне и в голову не приходило, что все обернется, так скверно, моя дорогая. Я всегда старался скрывать от тебя свои заботы, не говорил дома о делах…

У Милдред подкатил к горлу комок, и она не смогла ответить. Джордж говорил так, словно утратил всякую надежду на спасение.

— Я понимал, что наживу врагов, это было неизбежно, но мне и в кошмарном сне не снилось, что они пойдут на такое! Мы долго боролись, и я вот-вот взял бы верх… Потому-то они и отважились на столь отчаянный риск.

Милдред поняла, что ее муж стал жертвой какого-то заговора, и сразу вспомнила слова Монка. Суперинтендант просил ее об услуге… Но сумеет ли Милдред убедить мужа рассказать все полиции? Он так упрям и не желает поддаваться никаким влияниям…

— Я уверена, что ты все равно победишь, милый.

— Теперь это невозможно…

— Джордж, ты ведь не убивал Уилберфорса, правда?

Фраттон очень серьезно посмотрел на жену, потом улыбнулся, но ответил не сразу. Он лишь склонился к Милдред и взял ее за руки. Холодные от волнения пальчики жены дрожали.

Глава 20

Освобождение Гарри

Монк, Вард, Мелвилл и стенографист, устроившись в соседней комнате, слушали разговор супругов. Прежде чем отправиться в «Тисы», суперинтендант велел установить микрофоны и передатчик, и теперь полицейские отчетливо слышали каждое слово Фраттонов. Инженер, ставивший аппаратуру, уверил Монка, что Джордж ничего не заметит.

Молчание Фраттона показалось четырем полицейским невыносимо долгим, наконец Милдред повторила вопрос:

— Джордж, ты ведь его не убивал?

Вард нервно сжал кулаки. Ответ прозвучал удивительно спокойно:

— Нет, дорогая моя, я не убивал Уилберфорса. Мы с ним работали вместе, и я не сомневаюсь, что в субботу, на дороге, пытались уничтожить нас обоих.

Милдред почувствовала такое облегчение, что снова расплакалась. Джордж с нежностью вытирал ее слезы.

— А ты во мне сомневалась?

— Я… хотела иметь полную уверенность…

— Мои враги торжествовали победу, и мне, чтобы справиться с ними, нужно было оставаться на свободе.

— Джордж!

— Дорогая моя, ты ни в чем не виновата. Они арестовали Кенни. Мне не следовало пользоваться его услугами, но выбора не было.

— Джордж, это я сказала полиции о твоем поручении! — крикнула Милдред.

Она вскочила и посмотрела на мужа, готовясь увидеть на его лице выражение ужаса и отвращения. Но ничего подобного не произошло, хотя видно было, что известие удивило и немного шокировало Джорджа.

— Понимаешь, я сказала им…

— Монк очень умен. Дай мне, пожалуйста, сигарету, Милдред.

Она достала из сумочки пачку сигарет и протянула мужу.

— Спасибо. Да, Монк очень умен, — повторил он, чиркнув спичкой, — я его знаю. Газеты писали о его приезде в Уэллинг. Монка часто принимают за не в меру шумного фанфарона, и совершенно напрасно. Что ни говори, его своеобразные методы приносят блестящие результаты. Мне передавали, что в Ярде его не очень-то любят… а впрочем, ладно. Это Монк сумел тебя уговорить, правда?

— Да, он сказал, что это лучший способ тебе помочь.

— Значит, деньги у него? Для полиции это было не менее важно, чем арестовать меня, если не более… Узнав, что Монк добрался до них, я сразу понял, что попал в безвыходное положение.

— Джордж…

— Среди банкнот были…

— Но, Джордж, они вовсе не у Монка!

— Что?!

— Когда я открыла сейф, там не оказалось ни единой купюры. Я так удивилась, что невольно вскрикнула, и меня услышали. Поэтому-то и пришлось рассказать им о твоем поручении.

Фраттон вскочил. Казалось, он снова помолодел и обрел прежнюю энергию. Глаза его сверкали. Немного помолчав, Джордж крепко сжал руки жены и медленно, отчетливо, словно каждый звук имел особое значение, проговорил:

— Ты вполне уверена, Милдред, что полиция не видела этих денег?

— Разумеется! Говорю тебе, в сейфе их не было!

Джордж Фраттон взял жену за руки и весело рассмеялся. И смеялся он так долго, что Милдред немного встревожилась. В то же время она чувствовала, что на душе ее вдруг необыкновенно полегчало.

— Чудесная новость! Теперь нам’ незачем отчаиваться, дорогая, и больше не терзайся, — успокоил ее муж. — Я просил своего поверенного, Синглтона, приехать сюда, и уж вдвоем мы сумеем справиться со всеми неприятностями. Это самая лучшая новость, какую только ты могла мне сообщить!