Двое из будущего. 1904-... (СИ) - Казакевич Максим Валерьевич

Из этих шести присланных мне людей в пилоты я определил всего троих. Остальных же поставил обучаться ремонту. Эти трое хоть и не слесарили никогда, но понимание кое-какое имели. Когда им Святослав стал объяснять, что да к чему устроено в конструкции планера и в креплении двигателей, эти трое стали задавать правильные вопросы. Чем и определили свое будущее. Как и говорил, теорию преподал им я. На грифельной доске я нарисовал проекцию крыла, изобразил набегающие потоки и вбил в их головы принципы, по которым возникает подъемная сила. Это было не просто. Учитель из меня так себе, когда вижу, что меня не понимают, пускаюсь в подробные объяснения. Но делаю это так путано, что вместо того, чтобы разложить в мозгах учеников все по полочкам, наоборот все перемешиваю. А когда понимаю, что у меня мало что получается, то раздражаюсь и злюсь.

Практику давал Агафонов. Подвесил под потолком склада нашу безмоторную чайку, загнал мужиков в гондолу и качал из стороны в сторону, объясняя принципы управления. Конечно, все это не то и только настоящий полет даст начинающим пилотам настоящее понимание воздуха, но все же это на начальном этапе это их хоть как-то подготавливало.

Агафонов, кстати, время от времени летал над Артуром. Когда была тихая и маловетреная погода, он затаскивал с мужиками свою моточайку на гору и стартовал. Набирал высоту и парил под облаками с полчаса-час. Потом садился довольный и рассказывал военным что видел.

Японцы обустраивались. По слухам, в занятом ими с боем городе Цзинь Чжоу они провели дополнительную железнодорожную ветку и теперь подводят по ней припасы. В ту сторону мой пилот летать не решался и потому своими глазами не видел. Но зато видел железную дорогу, что шла в Дальний и военным подтвердил, что да, японцы активно ее используют. Гоняют эшелоны туда-сюда, что-то привозят, что-то увозят. Было похоже, что заняли порт, подремонтировали не до конца взорванный док и теперь там ремонтируют свои корабли. Это известие опечалило морских офицеров. А как-то раз, спустившись с неба, Агафонов возбужденно сообщил:

— Япошки шар воздушный пробуют поднимать!

Это известие заставило нахмурить брови уже сухопутных офицеров. Все поняли, что за этим должно было последовать. Но они посмотрели на почему-то довольного пилота и раздраженно спросили:

— Чего лыбишься, дубина?

— Так сшибить же можно! — воскликнул он и офицеры приободрились.

— А ведь и вправду можно! У нас же чайка!

Но все было не так просто. До шара еще надо долететь, а долетев, сбить. А как сбивать? Чем? В том-то и дело, что нечем. Из пистолета не постреляешь — оболочка только продырявится, и шар тихонько опустится на землю. Там его подлатают и снова запустят. Стрелять простыми патронами без толку, накаченный водород не взорвется. Значит надо стрелять зажигательными или трассирующими, так, чтобы прошив насквозь, пуля воспламенила газ. И вот вопрос, а были ли в нынешнее время патроны с подобными пулями? Я поспрашивал офицеров и увидел на их лицах недоумение. И потому пришлось изобретать.

По сути, трассирующую пулю сделать не так уж и сложно. Надо лишь выбрать в пуле углубление, загнать туда горючую смесь, что должна будет воспламеняться во время выстрела и все. Этого для поджога взрывоопасного газа будет вполне достаточно. Вопрос был лишь в горючей смеси. Фосфор вроде бы неплохо горит, но вот где его взять? Жаль я своих химиков отпустил….

Попробовали выручить флотские. Притащили мне снаряд небольшого калибра, сказали, что здесь есть нужное мне вещество. Но я со скепсисом отнесся к их идее — разбирать снаряд я не хотел. Там не тротил, а мелинит, а он чрезвычайно взрывоопасен. Любое неосторожное движение и снаряд грозился взорваться. Нет уж, мы как-нибудь так….

В оружейном магазине для Агафонова я прикупил револьвер, а к нему патронов несколько десятков. На складе самолично пассатижами вытащил из гильз две дюжины пуль и пошел искать мастера. Нашел такого в мастерских при доке и на следующий день я забирал рассверленные с торца пули. В тот же день я загнал в них черный порох, закупорил нитями стопина, утрамбовал как следует и воссоединил целостность патронов. Первая же стрельба по подложенной куче сена, показала, что зажигательный эффект у такого изделия чрезвычайно мал. После шести выстрелов сено не то что не загорелось, а даже дымка не пустила. Но расковыряв землю и вытащив пулю, я увидел, что стопиновая набивка все-таки загорелась и истлела, а черный порох воспламенился, так что шанс того, что такая зажжет водород была велика. И следующий эксперимент с наполненными газом мочевыми пузырями забитого скота это подтвердил. Водород хоть и не с первой попытки, но все-таки загорался жарким облаком. Но что самое интересное, пуля, пройдя сквозь пузырь, вспыхивала метрах на двухстах небольшой огненной и дымной зарей — это загорался заложенный порох.

А японец, меж тем, пока я занимался экспериментами, поднял свой шар, подтянул кое какую артиллерию и занялся пристрелкой. Раскидывал снаряды по сопкам, корректировался, составлял таблицы стрельб. По всему ощущалось, что совсем скоро они пойдут на штурм Волчьих гор, что фактически опоясывали Артур с северной стороны. Солдаты нервничали, заглублялись в каменистую почву, офицеры покрикивали. Артиллеристы подтаскивали снятые с кораблей орудия и так же готовились к встрече. Меня торопили, просили как можно скорее снять с неба этот треклятый воздушный шар с корректировщиком. И вот тот день настал.

Установилась ясная погода с небольшим ветерком. Японцы опять подняли наблюдателя и шар застыл в небе, словно зловещее черное солнце. Пока не стреляли, со вчерашнего дня соблюдалась обоюдная тишина. На Волчьи горы поднялся со своим штабом Стессель, здесь же находился и я. Стоял с биноклем, поглядывал на зловещей круг поверх камней, прикидывал до него расстояние.

— Версты три, четыре? — спросил я неизвестно кого.

— Да нет, ваше благородие, поменьше будет. Чуть больше двух, — высказался какой-то солдат за моей спиной. — Мы до него пробовали дострелить, но не получилось. Далеко, зараза.

Подошел адъютант Стесселя, сказал:

— Его Превосходительство интересуется, у вас все готово? Когда вы будете начинать?

Я оторвался от бинокля, посмотрел на стрелки карманных часов.

— Через пять минут Агафонов стартует. Потом наберет над городом высоту и минут через пятнадцать пролетит над нами. Передайте Его Превосходительству, что ждать осталось недолго.

Сам командующий обороной крепости находился гораздо глубже на наших позициях, чем я. Он предпочитал не рисковать, отсиживался в безопасных местах. Ему специально выбрали такое место, чтобы его не накрыл случайный снаряд, но и шар при этом был виден. Я же торчал рядом с солдатами, ожидал феерического зрелища. Солдаты не догадывались, что мы хотели сделать и потому также прильнули к краю окопов, из-под козырька ладони наблюдая за вражеским воздухоплавательным аппаратом.

Здесь на Волчьих горах находился один из полков, что принимал участи в боях под китайским городом. Люди были серьезны, никакого шапкозакидательства в их речах не чувствовалось. Многие добровольцы, что пополнили полк, были обучаемы обстрелянными солдатами и они также наблюдали за шаром немногословно. Рядом со мною оказался Пудовкин, журналист из местной газеты. У него на шее висел новомодный пленочный фотоаппарат, которым он время от времени снимал что-нибудь интересное.

— Слушай, Алексей Захарыч, — обратился я к нему с просьбой, — ты, когда чайка будет пролетать над нашей головой, щелкни ее, пожалуйста, ага? Для меня лично.

— Хорошо, щелкну, — просто ответил тот, задрав в небо голову. — Только если он будет высоко, то бессмысленно это. Видно на кадре не будет ничего.

— Ладно, понял, но если вдруг, то щелкни.

Я обернулся. С моей позиции Золотая гора видна не была — далеко, да и соседние сопки закрывают. Там находилась наша стартовая позиция, брошенные на склон направляющие, по которым и должна была скатиться и быстро набрать нужную скорость чайка. Посмотрел на время — вроде пора. Агафонов в данный момент должен был взлетать. Я снова обратился в сторону противника, поднес к глазам бинокль.