Наш испорченный герой. Встреча с братом - Мун Ли

— Я думаю о том, как нам накормить двадцать миллионов голодных людей. И ещё о том, как сделать, чтобы Север хоть отдалённо напоминал Юг.

— Да, но мне кажется, что большой бизнес может с этим справиться. Он ведь получит массу дешёвой рабочей силы плюс доступ к природным ресурсам прямо тут, под рукой.

— На самом деле это зависит от того, как на это посмотреть. У меня вот есть клиент — генеральный директор крупной фирмы, мы с ним недавно об этом разговаривали. Так он говорит так: «Я, конечно, могу платить гроши работягам, которые приезжают из Бангладеша, Пакистана или Филиппин. Но с северными корейцами этого делать ни в коем случае нельзя. Иначе начнётся конфликт внутри страны, похлеще, чем между Западом и Востоком»[14]. А кроме того, он говорит: «Подумай, какая у них квалификация там, на Севере? Это же социалистический пролетариат, „мы идём своим путём“ и всё такое. Они же понятия не имеют о современном производстве! Годы и годы пройдут, пока они приспособятся. А на сегодняшний день как рабочие они даже хуже филиппинцев, но изволь платить им, как нашим, потому что мы с ними одной крови». И возникает вопрос: многие ли захотят их нанимать? А если все они будут делать чёрную работу, то получится, что Северная Корея для нас не выгода, а бремя. Дальше. Вот вы говорите — природные ресурсы. А этот мой знакомый отвечает так: да, на севере полезных ископаемых больше, чем у нас на Юге. Но высококачественного сырья, по международным стандартам, там почти нет. А выйдет так, что мы должны будем покупать дорогое и некачественное сырье на севере Кореи — только потому, что оно наше, корейское. Вот и получается, что сырьё тоже — вместо выгоды только бремя.

— Ну, я думаю, что всё это учитывается в графе «расходы на объединение». Есть ведь люди, которые всерьёз готовятся к объединению и подсчитывают его цену — я имею в виду экономические затраты. Экономика важна, но мне кажется, что надо вести и политическую подготовку вроде той, которой занят наш друг. Если мы заранее не учтём политические и идеологические различия между Севером и Югом, нам не избежать кровавой гражданской войны.

— На этот счёт у моего знакомого есть такая теория. Он говорит, что максимум вероятности того, что в объединённой Корее победят коммунисты, придётся на третий год после объединения. К тому времени многие южане окажутся за чертой бедности, потому что экономика не выдержит расходов на объединение. А северяне будут страдать от чувства неполноценности. Так что получится, что в целом по стране тех, кто захочет радикальных перемен, окажется больше, чем тех, кто захочет всё сохранить по-старому. Народ будет готов к социалистической революции. Ну, как бы там ни было — я бизнесмен и потому считаю экономическую подготовку самой важной. Посмотрите на то, что случилось с Советским Союзом, — разве не ясно, что идеология определяется экономическими условиями? Этот их марксистский закон — что базис определяет надстройку, — он, по-моему, правильный.

Он снова назвал себя бизнесменом, и это опять возбудило моё любопытство. Чем больше я говорил с ним, тем больше мне казалось, что передо мной не просто бизнесмен.

— Вот вы говорите, что у вас есть клиент — генеральный директор крупной фирмы… — начал я, хотя и чувствовал, что он постарается уйти от ответа. — И похоже, что вы знаете гораздо больше, чем мы, простые смертные. А позвольте вас спросить — каким именно бизнесом вы занимаетесь?

По его лицу пробежала тень сомнения, он, видимо, решал — отвечать или нет. Но в конце концов он решил обойти мой вопрос:

— Да так, ничего особенного, зарабатываю потихоньку на хлеб.

Тут он заметил, что в кафе входит человек с большим пластиковым пакетом, вскочил с места и стал махать ему рукой, как потерпевший кораблекрушение — спасателю.

Когда я впервые побывал в Яньцзи (это было в 1988-м, в год сеульской Олимпиады), этот город имел вполне социалистический вид. Тот вид, который имеет старый радиоприёмник: сделан крепко, на века, но уже давно просится на помойку. Когда я приехал сюда во второй раз — год назад, внешне всё было почти так же, но то там, то здесь замечались перемены. Город входил в рыночную экономику.

И вот прошло ещё полтора года. Я вышел на проспект Дружбы с видом ревизора, прибывшего инспектировать реформы. Правда, я выбрал этот центральный проспект не только потому, что здесь перемены были заметнее, но и потому, что на нём в каждом доме были корейские рестораны, а я хотел пообедать.

Перемены в большом городе не измеришь никакой линейкой. К тому же мне в мои пятьдесят было уже не под силу галопом обежать весь город, как раньше. Я скоро устал от разглядывания жилых домов и контор, которые выглядели вроде бы такими же, как в прошлый приезд, но в то же время вроде бы и другими. Не пройдя и двух кварталов, я свернул в кафе, над которым красовалась вывеска «Река Хан». Надпись была по-корейски — явно для удобства туристов, а под ней ещё было выведено полукругом по-английски: «café/restaurant». Такие вывески в Сеуле можно увидеть почти на каждой улице. Интерьер кафе тоже напоминал недорогие сеульские забегаловки. Хозяев заведения не было видно. Судя по тому, что время подходило к двенадцати, а на обед сюда никто не спешил, это место, видимо, было всё-таки не рестораном, а кафе. Ну, раз так, решил я, то и я тоже поищу что-нибудь другое.

— Здравствуйте! — услышал я в этот момент женский голос откуда-то из тёмного угла. Судя по выговору, она была не местная. Я уселся за столик, и ко мне подошла женщина лет тридцати.

— Пожалуйста, вот меню. Что бы вы хотели?

Она говорила с сеульским произношением. И, взглянув на неё, я подумал, что выглядит она так, как обычно выглядят хозяйки подобных ресторанчиков в Сеуле. Может быть, она оттуда и приехала? Нет, вряд ли. Многие южане занимаются бизнесом в Яньцзи, но всё-таки маловероятно, чтобы кто-то из них стал открывать здесь забегаловку. И ещё менее вероятно, чтобы женщина из Сеула нанялась тут работать официанткой.

— Принесите-ка мне стакан какого-нибудь сока, — сказал я и добавил: — И себе тоже принесите. Если хотите, конечно.

Мне часто доводилось таким образом приглашать хозяек провинциальных кафе в Корее поболтать, чтобы убить время. Похоже, что и эта женщина привыкла к такому обращению. Она принесла два стакана сока и села напротив. Может быть, ей и самой хотелось поболтать от скуки: бизнес явно стоял на месте. Но то, что она не стала отнекиваться, ещё раз подтвердило мою догадку, что она не из местных.

— Вы, похоже, приезжий. Откуда прибыли? — спросила она меня с несколько преувеличенным интересом. Это был тот самый вопрос, который я собирался задать ей, но теперь пришлось ответить первым:

— Я из Сеула.

— Приехали один?

— Нет, с группой. Но у меня ещё дела тут есть, так что я оторвался от группы.

— Вы бизнесмен?

— Ну, не совсем. Просто мне надо встретить кое-кого.

— А остальные куда поехали?

— На озеро Чхонджи. Это входит в программу тура.

— И когда вернутся?

— Завтра вечером.

Я говорил правду, не видя никакого смысла ей лгать. Она кивнула.

— Тогда приходите завтра сюда на вечеринку всей группой. Не пожалеете. У нас и караоке есть. И ещё девочки, очень симпатичные. Все говорят с южнокорейским выговором. И ломаться долго не будут.

— Ладно, я им скажу. А вы, кстати, откуда родом? — спросил я как можно естественней.

— Ну, я не из Яньцзи, но выросла недалеко отсюда, — ответила она. — А что, я выгляжу как не местная?

— Вообще-то да. Вы говорите так, как будто жили в Сеуле.

— Да, жила. Два года. Там из-за моего выговора у меня всё время были неприятности, так что пришлось обучиться сеульскому диалекту. Похоже я говорю?

— Очень похоже. А какие неприятности у вас были?

— Ну, когда узнавали, что я из Яньцзи, то отношение сразу менялось. Начинали смотреть сверху вниз. Обманывать пытались. Ну, и приставали, конечно.

Она зарабатывала деньги в Сеуле, это ясно. Целых два года. Интересно бы спросить, чем она занималась. Но я знал, как несладко приходится корейцам из Китая, которые приезжают в Южную Корею, и потому удержался от вопросов. Повисла пауза.

— Ну а как идут дела с кафе? — наконец спросил я.

Она отставила стакан и тяжело вздохнула:

— Мне казалось, что я заработаю золотые горы, как только открою это кафе. Но не тут-то было. Для местных слишком дорого, а туристов мало. Мы с мужем два года копили деньги, чтобы открыть это место, делали самую грязную работу, а теперь всё вылетает в трубу.

Она оглянулась на скрип двери, ведущей на кухню. Оттуда выглянул немолодой мужчина. Видимо, это и был муж. Взглянув на его рано постаревшее, усталое лицо, я без труда представил, как они жили в Сеуле. Муж вкалывал на фабрике без выходных, а жена бралась за любую работу, лишь бы платили побольше. Мне сразу вспомнился разговор с бизнесменом в кофейне. Да, похоже, что после объединения рабочим с Севера придётся так же несладко, как этой паре в Сеуле.