В поисках любви - Барбара Картленд

Девушка на миг задумалась, а потом обратилась к Элен, которая на этот раз ехала вместе с ней.

— Элен, какое сегодня число?

— Двадцать первое, мисс.

Марина быстро решила, что если Саймон больше ею не интересуется, она испробует другую возможность.

— Интересно, если я отвечу сегодня, приглашение останется в силе? — сказала она вслух.

— Что такое? — озадаченно спросила Элен.

— Сэр Питер Бейли — я коротко виделась с ним перед тем, как мы уехали в Париж, — он приглашал меня на суаре к себе домой.

— Думаю, он будет рад вас видеть, мисс, раз написал вам приглашение.

Марина приободрилась, но ее по-прежнему волновало поведение Саймона, и остаток дороги она провела, гадая, правильно ли понимала его намерения по отношению к себе.

На вокзале «Виктория» Марина беспокойно ждала, пока Элен найдет им извозчика. Лондон пах и выглядел почти так же, как когда она покидала его.

— Кажется, будто мы только вчера садились на паром, а потом на поезд до Парижа, — заметила она, когда наемный экипаж заспешил, нагруженный их чемоданами.

— Я рада возвращению. Жду не дождусь, когда поем нормального хлеба с маслом.

Марина улыбнулась про себя. Верная служанка почти ни на что не жаловалась, пока они были за границей, если не считать стенаний по поводу вкуса французского хлеба.

— Я очень надеюсь, что папа встретит нас дома, — тихо сказала Марина.

— Непременно встретит, мисс.

— Мне бы твою уверенность.

Она вздохнула.

Вскоре экипаж прибыл на Харли-стрит. Было уже за полдень, и Марина чувствовала себя довольно усталой. Она все еще не отошла после штормового плаванья, в то время как Элен сияла, словно начищенная металлическая пуговица.

Фроум открыл дверь почти сразу после звонка, и какой-то незнакомый юноша выбежал, чтобы забрать багаж.

— Кто это? — спросила Марина, поздоровавшись с Фроумом, лицо которого как всегда ничего не выражало.

— Новый младший слуга, мисс Марина, — угрюмо ответил он.

Войдя в холл, Марина оглянулась, чтобы узнать, дома ли отец, но его нигде не было видно. Вместо этого она с удивлением обнаружила, что прихожую полностью переоформили, и у подножья лестницы теперь стоит новая вешалка и две огромные разукрашенные вазы.

— Где мой отец, Фроум? — спросила девушка, отметив все изменения.

— Выехал в своем экипаже, мисс, — нараспев ответил тот, — скоро должен вернуться.

«Теплая встреча, нечего сказать», — подумала Марина.

В этот миг Фроум вручил ей два письма.

Взглянув на них, Марина отметила, что оба, по всей видимости, написаны одним человеком.

«В этом почерке есть что-то знакомое…» — подумала она и полезла в саквояж за связкой писем.

И действительно, послание сэра Питера Бейли было написано той же рукой, что и два новых письма.

Поднимаясь по лестнице, девушка принялась открывать их. Они были присланы двумя неделями раньше и содержали повторную просьбу посетить суаре сэра Питера.

«А он настойчив, — заключила Марина, подходя к двери в свою спальню. — Нужно написать ему сегодня и объяснить, что я не отвечала, потому что была за границей. Он не мог слышать, как мы с Генриеттой обсуждали мой скорый отъезд».

Оторвав взгляд от писем, девушка уступила дорогу Элен, которая пыталась внести огромную коробку со шляпами, купленными в Париже.

— Боже мой! Куда подевалось псише[38]? — воскликнула она.

Марина внимательно оглядела комнату и в изумлении открыла рот.

Высокое зеркало, которое всегда стояло в углу, исчезло, и на его месте теперь была пустота.

— А вы заметили те две жуткие вазы у подножья лестницы? По-моему, хозяин совсем сошел с ума! Они чересчур крупные для прихожей, и этот неуклюжий олух — новый слуга — непременно их разобьет.

— Да, мне тоже это показалось странным. Папа никогда не был приверженцем излишних украшений и не позволял маме перегружать дом безделушками.

— Что же, ясно одно, кто-то был в этой комнате и передвигал мебель. Почему комод стоит здесь, и что делает этот торшер у окна? А?

Элен издала мощный вздох и поспешила к провинившемуся предмету. Подхватив торшер, служанка понесла его туда, где он стоял раньше, и, удовлетворенно хмыкнув, поставила на место.

— Так-то. Я поговорю с миссис Бейнс о вольностях, которые тут допускались. Кто-то совал нос, куда его не просили.

Марина улыбнулась Элен, понимая, что та права. Здесь были непрошеные гости, и ей тоже это не понравилось. Неприятно было думать, что кто-то был в ее комнате.

Марина села на кровать и еще раз посмотрела на письма сэра Питера, которые передал ей Фроум.

— Он настойчиво повторяет, что его суаре будет неполным без меня, — сказала она, перечитав оба послания. — Должна признать, что весьма лестно быть настолько необходимой джентльмену, который так хорош собой, особенно после того, как Саймон Соланж, по всей видимости, отверг меня.

Элен видела, как ее госпожа смотрит на письма, и не могла не озвучить собственного мнения.

— Знаете, мисс, если этот сэр Питер так хорош собой, как вы говорите, я бы не стала тратить время, раздумывая о других глупых джентльменах, которые не умеют распознать собственной удачи. Если вы сейчас напишете ответ, я сбегаю на почту и отправлю его.

Марина благодарно улыбнулась.

«Иногда она как будто читает мои мысли, — с нежностью подумала девушка. — Мама была такой: она всегда знала, о чем я думаю, всегда замечала, если у меня случались неприятности или накатывала грусть. Что бы я делала без Элен?»

— Спасибо, Элен. Я напишу ему после того, как увижусь с папой. Не надо ничего предпринимать, пока я не докопаюсь до корня всех этих перемен в доме.

— Если хотите знать, я думаю, он пытается избавить себя от грустных воспоминаний. Разве ваша мама не выбирала лично всю мебель и цветовые гаммы?

— Да, — вспомнила Марина. — Мама любила обставлять дом, и, когда удавалось найти идеальное украшение для какой-нибудь комнаты, для нее не было большего счастья. Исчезнувшее псише раньше принадлежало ей.

— Да, я помню, мисс, — ответила Элен с оттенком грусти в голосе. — Когда я только пришла работать к вашим родителям, оно стояло в их спальне. Думаю, она привезла его с собой из отцовского дома. Оно принадлежало ее бабушке, если я правильно помню.

— Да, действительно, — пробормотала Марина. — Кажется, она именно так мне и говорила.

— Простите, что говорю, мисс, но ваш отец не избавит себя от болезненных воспоминаний, выбросив пару предметов мебели.

Обстановку нарушил стук в дверь. Это был Фроум, на лице которого застыло обычное выражение.