В поисках любви - Барбара Картленд

«Ах, мама, как жаль, что тебя здесь нет! И не только потому, что ты не можешь увидеть эти чудесные картины», — думала она все время, пока они бродили по галереям.

Однако постепенно Марина, вопреки самой себе, начала поддаваться обаянию Саймона.

«Он такой внимательный», — констатировала она про себя.

— Смотрите, вот и Моника, — внезапно произнес Саймон.

И верно, от толпы отделилась знакомая фигура его сестры.

— Ax, je suis désolée[27], — запыхавшись, проговорила она. — Просто я встретила Марианну и Арно, а мы не виделись уже целую вечность. Однако я вижу, что вы чудесно провели время без меня, — лукаво добавила она.

Внезапно Марина ощутила укол разочарования, оттого что перестала быть единственным объектом внимания Саймона.

«Да что же со мной такое?» — спрашивала себя девушка, когда они, покинув Лувр, шагали к ожидавшему их экипажу.

Бесполезно было отрицать, что она попала в водоворот незнакомого чувства.

Следующие несколько недель пронеслись для Марины быстро, и чувство беспокойства постепенно улеглось. Да, ее по-прежнему тянуло домой, в Лондон, но она понемногу привыкала к парижскому образу жизни, даже к поздним трапезам и еще более поздним ночным развлечениям.

У Моники был блистательный круг друзей; все радушно приняли Марину. Они водили девушку по магазинам, знакомили с новыми людьми и вообще ввели ее в свою повседневную жизнь.

— Ты выглядишь счастливее, — заметила однажды Моника, когда они возвращались домой после суматошного похода по магазинам за новыми шляпками. Ей удалось уговорить Марину приобрести бледно-лиловое шелковое произведение, увенчанное страусовым пером.

— Да, мне и самой так кажется, — согласилась Марина, крепко обхватив пакеты с покупками и чувствуя себя приятно взволнованной и грешной одновременно.

— И я скоро уговорю тебя сменить траурную одежду.

— Я… я не уверена, что уже готова к этому, Моника, — почти с сожалением вздохнула Марина.

Теперь, когда становилось теплее, а солнце светило так ярко, особенно легко было с головой нырнуть в водоворот жизни Соланжей и отбросить все мысли о смерти мамы.

— Ах, смотри: мама! — воскликнула Моника, когда они уютно устроились в маленькой кофейне рядом с Елисейскими Полями. — Мама, chérie.

Марина почувствовала зависть, целуя маму Моники в щеку. Мадам Соланж сияла; она только что вышла из дома подруги неподалеку.

— Намечается грандиозный бал, — объявила она. — Вы обе приглашены, будет музыка и танцы.

— И много очаровательных молодых людей? — кокетливо спросила Моника.

— Naturellement[28], — ответила мадам Соланж, — на таком мероприятии можно найти себе хорошего мужа!

Мать и дочь весело рассмеялись, а Марина задумалась, стоит ли ей ехать. Одно дело общаться с друзьями Соланжей в маленьких группках, и совсем другое очутиться среди сливок парижского общества.

«Я буду чувствовать себя серой мышкой в траурной одежде, — размышляла Марина, пока официант нес им кофе и madeleines[29]. — Придется сделать вид, что у меня болит голова».

— Надеюсь, ты не разочаруешь Саймона и потанцуешь с ним, — сказала вдруг Моника. Марина чуть не подскочила от неожиданности, поскольку была глубоко погружена в собственные мысли.

Она просто вежливо улыбнулась в ответ, не желая показывать Монике, что не хочет ехать на бал.

Позже, вернувшись в дом Соланжей, Марина зашла в библиотеку и наткнулась на Саймона, который сидел в одном из кожаных кресел и читал газету.

— Ах, простите, что потревожила вас, — начала девушка, готовая повернуться и уйти.

— Нет, нет, прошу вас, — ответил он, вставая, — это я вам помешал.

— Вовсе нет, это ваш дом, — запротестовала Марина, упиваясь красивыми чертами его лица, заставлявшими учащенно биться ее сердце. — Я пришла сюда, чтобы взять что-либо почитать. Я знаю, что ваш отец любит английские романы, а потому решила, что смогу найти здесь хорошую книгу.

— У папы действительно много книг английских писателей и поэтов, — ответил Саймон, указывая на высокий книжный шкаф. — Шекспир, Байрон, Троллоп, Диккенс…

Марина приблизилась к шкафу, исследуя корешки в поисках того, что могло бы ее заинтересовать.

— Regardez[30], — мягко сказал Саймон, доставая какую-то книгу с полки над головой девушки. У Марины пересохло во рту, когда она почувствовала, как его пальцы легко коснулись ее руки. Он подал ей томик в кожаном переплете.

— «Энтони Троллоп. Сборник коротких рассказов», — пробормотала Марина. — Кажется, я этого не читала.

— В таком случае, я рад, что у нас нашлось, чем вас занять, — сказал Саймон, по-прежнему стоя так близко к Марине, что их рукава соприкасались. — Я был бы разочарован, если бы вы уже прочли всю папину английскую библиотеку.

Марина оглядела комнату и рассмеялась.

— Мне понадобилась бы целая вечность, чтобы проработать это огромное собрание, — заметила она. — Ваш папа любит читать, не так ли?

— Да, и я, к стыду своему, должен сказать, что не питаю к чтению такого пристрастия, как он.

Саймон обратил свой сияющий взгляд на Марину, и та почувствовала, что тает.

Совершенно ошеломленная, девушка пролепетала извинения и поспешила покинуть библиотеку.

Остановившись в холле, она перевела дух и попыталась успокоиться.

«Что со мной происходит? — спрашивала она себя. — Я не уверена, что мне по душе чувства, которые вызывает этот мужчина. Я не хочу сейчас ни с кем заводить романа, и, хотя он и держится на расстоянии, я бы предпочла, чтобы он не был таким внимательным ко мне».

Однако Саймон не отказался от мягкой охоты на Марину. Девушке удалось сослаться на сильную головную боль, когда наступил вечер большого бала, и помрачневшее лицо Саймона сказало ей, что он расстроился, лишившись ее компании.

На следующий день он послал ей в комнату цветы с милой запиской, в которой выражал надежду, что она чувствует себя лучше, и спрашивал, не согласится ли она сегодня вечером поужинать с ним и Моникой.

— От кого цветы, мисс? — спросила Элен.

— От Саймона.

— Если позволите сказать, я думаю, что вы очень приглянулись этому молодому человеку.

Марина спрятала записку в ящик комода, решив больше не смотреть на нее сегодня.

Неожиданно она наткнулась на письмо сэра Питера Бейли.

«Интересно, что с ним стало? Весьма занятный джентльмен…»

Внезапно перед глазами Марины возникло его красивое лицо.