Романтика по‑итальянски - Катрина Кадмор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вообще в присутствии Карли его буквально разрывало пополам. Вот, например, сейчас он смотрел, как Изабелла дует в лицо Карли (ей почему‑то очень понравилась эта забава) и радостно смеется. Он одновременно чувствовал себя и безмерно счастливым оттого, что его дочь так весела и спокойна, и ужасно виноватым из‑за того, что абсолютно посторонний человек умеет развеселить ее, а сам он нет. С одной стороны, Карли была слишком ценным профессионалом, а значит, он должен, ради дочери, отодвинуть все остальное на задний план. Но он никак не мог забыть ту минуту на террасе, когда она вдруг прижалась к нему всем телом. Ее волосы щекотали его подбородок, аромат кожи сводил его с ума, а низкий вырез неотвратимо притягивал взгляд.
За ужином она мило болтала с Джованни, с интересом слушая его рассказы о жизни в Афинах, где он работал в греческом филиале семейной фирмы, расспрашивала Томазо и Бьянку о том, куда они поедут в свадебное путешествие. Один или два раза она пыталась заговорить с Джулио, но он отвечал односложно и так холодно, что она благоразумно отступила. Поэтому Макс насторожился, когда Джулио вдруг пригласил Карли на танец. Он внимательно наблюдал за ними. Джулио уверенно вел ее в танце, а Карли была явно смущена и скованна. Макс отвлекся на Изабеллу, а когда снова повернулся к танцующей паре, то увидел, что они оживленно о чем‑то разговаривают. Максу стало не по себе. Интересно, о чем?
Когда песня закончилась, Карли вернулась к столу, а Джулио подошел к микрофону. Переждав аплодисменты, он обратился к гостям с благодарственной речью. Он сыпал именами политиков и знаменитостей, которые были среди гостей, припоминал значительные или забавные случаи из их общего прошлого. Потом он повернулся к центральному столу и заговорил о своей любимой жене Валентине и сыновьях. И вдруг умолк. Он несколько раз пытался заговорить, но голос не слушался его. Он откашлялся, пригубил поднесенный предусмотрительным официантом бокал шампанского… и снова не мог сказать ни слова.
Макса охватила паника. «О нет, пожалуйста, не надо!» – молился он про себя.
Но Джулио уже справился с собой и продолжал:
– Большое горе обрушилось на нашу семью полтора года назад.
Макс быстро посмотрел на Валентину, которая будто окаменела. Изабелла, сидевшая у нее на коленях, с тревогой смотрела на бабушку, словно понимая ее горе.
– Иногда я не понимаю, как мы с женой смогли это пережить. Но мы пережили – ради наших любимых мальчиков, Томазо и Джованни… И Макса.
Джулио остановился и откашлялся.
– Мне стыдно в этом признаться, но только потеря любимой дочери заставила меня наконец понять, что самое главное в жизни – это твои близкие. Мы все должны заботиться о своих семьях, любить и поддерживать друг друга. – Голос Джулио окреп. – И надо помнить, что, как бы ни было тяжело сегодня, надо думать о завтрашнем дне, надо думать о будущем. Послезавтра мой старший сын Томазо женится на чудесной девушке. Бьянка, добро пожаловать в семью Гиральдини. Изабелла, наша чудесная внучка, наполняет нашу жизнь смыслом и дает нам надежду. Полтора года назад я и думать не мог, что доживу до своего шестидесятилетия, буду стоять здесь перед вами, говорить все эти теплые слова. Давайте беречь друг друга и жить ради будущего.
Гости поднялись из‑за столов и аплодировали Джулио, который, кивая всем на ходу, пробирался к своей семье.
– Ты в порядке?
Макс обернулся на вопрос Карли, несколько мгновений безучастно смотрел на нее, потом ответил:
– Нам пора идти. Изабелле пора спать.
Карли хотела возразить ему, но осеклась и кивнула.
* * *
На виллу они ехали в тишине. Молчали они и там, не считая пары слов, сказанных Изабелле, пока готовили ее ко сну. Макс хотел уложить ее сам. Но Изабелла сонным голосом потребовала, чтобы Карли тоже с ними посидела. Макс почувствовал раздражение. Она и в Лондоне будет требовать, чтобы Карли укладывала ее спать? И что он тогда будет делать? Он стал читать Изабелле «Сонных Зверушек в Мире Сна», но, к счастью, она быстро заснула.
Они с Карли тихонько вышли из комнаты. В коридоре Карли сказала:
– Я собираюсь выпить чаю. Тебе заварить?
Макс хотел отказаться. Он был сейчас не в настроении разговаривать.
Нет, наоборот. Ему хотелось попить с ней чаю и поговорить, чтобы отвлечься от мыслей, вызванных речью Джулио.
Он не знал, чего хотел. Он молча кивнул и пошел за ней на кухню.
Там он достал из холодильника две бутылки пива и кинул одну Карли. Она вздохнула: видно, пока она в Италии, про чай придется забыть.
Они сидели на террасе в своих роскошных вечерних нарядах и молча пили пиво из бутылок.
Карли несколько раз покосилась на Макса, но он был полностью погружен в свои мысли.
Допив свое пиво, она собралась с духом и заговорила:
– Не хочешь…
– Не хочу! – резко оборвал ее Макс.
Вот уже и его бутылка опустела, а он все сидел, не говоря ни слова. Тем временем перевалило за полночь, и Карли стала мерзнуть в своем открытом платье. Хоть они и в Италии, но ночи в начале апреля холодные и здесь. Поэтому она решилась на следующую попытку.
– Я понимаю, что упоминание о Марте тебя расстроило, но, мне кажется, Джулио сказал прекрасную речь. Он юбиляр, это его право. Не мог же он не сказать сегодня о дочери…
– Дело не в этом!
– А в чем?
– О господи, Карли! Тебя что, там не было? – взорвался Макс. – «Главное в жизни – это твои близкие! Мы все должны их любить и поддерживать!» Я держусь в стороне от них, потому что мне надоело, что меня все время отталкивают! А теперь вдруг я стал их дорогим мальчиком! Я никогда им не нравился! После смерти Марты я несколько раз приглашал их к нам в Лондон, и никто ни разу не приехал!
– Я не знаю, что было раньше, но теперь Джулио беспокоится о тебе, Макс, ты ему небезразличен.
– С чего ты взяла?
– Его речь…
– Да не будь
