Вот пришел великан... - Константин Дмитриевич Воробьёв

Он должен разобраться в жизни: где правда ее была, а где неправда Должен разобраться в себе тогдашнем и в себе сегодняшнем, отыскать точку для совмещения двух себя. Ему невмоготу больше так жить — двоиться, и, чтобы прийти к равновесию, надо свести концы с концами, все поставить на свои места. В обретении этого духовного равновесия видит герой Воробьева свою цель, свою радость.

Путь, каким шел герой Воробьева к радости и о котором он поведал читателю, — как на духу, доверительно, ничего не скрывая и не затушевывая, — не может оставить холодными ни тех, кому по складу души близки люди с трудными, порой поковерканными судьбами, ни тех, кому любо читать лишь только о людях удачливых, с судьбами прямыми, гладкими и безупречными, как отполированный шомпол. Ибо путь этот лежал не в стороне от тех знаменательных вех, что расставила история на пути движения нашей страны. А здесь равнодушных быть не может…

Итак, герой Воробьева приступает к рассказу о себе. Он опускает годы, когда «под стол пешком ходил», и от момента рождения перебрасывается сразу — как в недавнем прошлом у нас говорили, да и сейчас еще говорят — в пионерский возраст. Ему десять-двенадцать лет. Он сирота — то ли сирота круглый, как в повести «Тетка Егориха», то ли мать у него одна, которая вскоре помирает (повесть «Почем в Ракитном радости»), то ли, как в рассказе «Ермак», при живом отце он все равно что и без отца: чужие они друг другу.

А на деревне в самом разгаре классовая борьба. Термин этот — книжный. Городской. Это в городе дали такое название происходящему в деревне. В самой-то деревне кое-кому так сразу и не разобраться, что же происходит с ними и как тому название. Тем более мальчишке пионерского возраста.

Отнимают у кулаков зерно, скот, имущество. Все это идет бедноте, в общее пользование. Это понять можно. Но не может понять мальчишка, за что вечно пьяный, напустивший страху на всю их Камышинку милиционер Голуб убил тетку Егориху. Два мужика, подчиняясь приказу, сбросили с церкви крест. Бабы вышли на площадь, стали кричать, чтобы крест обратно подняли на купол. Тут и прискакал на своем коне Голуб. И застрелил Егориху из нагана. А Момича, который так любил тетку Егориху и который, не найдя в районе управы на Голуба, решил с ним «расправиться» сам — поломал его саблю да наган, «молчком связал Голуба, а потом всадил на седло и отпустил», — кинули на подводу и под охраной конных милиционеров увезли.

Егориха и Момич были единственными для мальчишки близкими людьми. И вот их не стало.

Взрослый герой Воробьева едет в родное село. Нет, не в Камышинку. В рассказе «Чертов палец» село называется Чекмаревка. Еще не доехал до села, а уже хочется повернуть обратно. В караульщике подсолнухового поля, с которым присел выпить да поговорить, он узнает бывшего председателя чекмаревского сельсовета Якова Семеновича Кочетка. Сейчас Кочеток, для заманивания коршунов привязав за ногу матерого петуха, лупит в небо, а когда-то…

«— Удивительно! Никак не свяжу вас вот теперешнего с тем прежним Яковом Семеновичем. Никак!.. Я запомнил вас верхом на чьем-то кулацком жеребце… Вы носили черные галифе, хромовые сапоги «бульдо» и вот такую же кепку… На меня вы нагоняли самый настоящий подлый страх, я не переставал удивляться отцу, как он вас не боится!

— А почему ему надо было? — сумрачно спросил Кочеток и отложил в сторону хлеб.

— Понимаете, Яков Семенович, — доверительно сказал Кондратьев, — вы ведь не умели тогда нормально разговаривать. Вы постоянно кричали, — на взрослых, на нас, школьников, на собак… Помните, как вы стреляли их? Верхом, из нагана?

— Так их по три штуки у каждой подворотни сидело! У вас и то два кобеля было!

— Один. Мы его Аршином звали, — не забыл Кондратьев. — Вы убили его на погребце, и отец тогда ничего не сказал. Значит, тоже боялся вас!

— Не, с Петраком мы на коротких гужах ходили, он был свой человек, — сказал Кочеток. — А собак по Чекмаревскому сельсовету я решил всех подчистую, так что ваш кобель подлежал тоже!

— Ну, раз подлежал, значит, подлежал, — усмехнулся Кондратьев…»

В дальнейшем Кондратьев узнает, что еще при своем председательстве Кочеток «пустил в разор» дом, в котором находился когда-то сельсовет («По-твоему выходит, кулацкие постройки не нужно было рушить, да? — враждебно спросил он… Кондратьева»). Узнает он и то, что всю оккупацию просидел Кочеток в погребе его, Кондратьева, бывшего дома.

Милиционер Голуб, предсельсовета Кочеток… Нет, не похожи они друг на друга. И различны истоки их самоуправной деятельности. Голуб — типичный авантюрист. Это калиф на час: подошло смутное времечко — вот и властвует. Иное дело Кочеток. Бесчинства свои он творил, так сказать, по убеждению. Он, пользуясь термином тех лет, перегибщик. С тем еще прибавлением, что от природы невыносимо глуп, бездушен, жесток и труслив. Кочеток и сейчас уверен, что собак стрелять было надо, и бывшие кулацкие хозяйства «пустить в разор» было надо, и на людей — на то человеку и власть над другими дадена — кричать было надо… А люди эти, вряд ли видевшие от предсельсовета чего хорошего, когда пришли немцы, спрятали его. Худо ли, бедно, но Кочеток для них олицетворял тогда советскую власть. Советскую власть надо было защищать….

Кто такие Голуб и Кочеток, хорошо понимает герой Воробьева, живущий в одно с нами время. Но что понимал тот, маленький, которого за школьной партой учили одному, а жизнь, реальная, повседневная, открывавшаяся сразу же за дверями школы, — другому?..

И снова взрослый герой Воробьева едет в свое детство. И вот — родное село Теперь — Ракитное («Почем в Ракитном радости»). В этом селе четырнадцатилетний Кузьма впервые попробовал взяться за перо. И райгазета его напечатала. А потом — еще и еще. Время было трудное: голод, колхоз обескровлен и изнурен, а он буквально заболел жаждой «разоблачать двурушников, лодырей, рвачей, расхитителей, подпевал, летунов, оппортунистов», как того требовал «Вопросник селькору», присланный ему из редакции, и никак не может унять в себе «общественного деятеля». Он стал бичом родного колхоза. «На муки и горе его становления газета то и дело призывала» через Кузьму «десницу прокурора и меч райотдела милиции…»

Кто же разъяснит несчастному, сбитому с толку мальчишке, что его благие порывы не идут в помощь колхозу, а оборачиваются во вред? И, упоенный как с неба свалившимся на него всесилием и безнаказанностью, Кузьма «разоблачает»… родного дядю. А потом дядя Мирон и Кузьма случайно встречаются на