Оникромос - Павел Матушек

Они направляют взгляд в ту сторону и видят, что сине-фиолетовое свечение набирает силу. Искрение снова появляется над поверхностью стеклянной глыбы, но только на короткий миг, и тут же, почти сразу, прячется обратно, и если бы Хемель и Тенан не взглянули прямо сейчас, то наверняка пропустили бы этот момент. Отступая назад, искрение оставляет на глянцевой поверхности металлическое, графитовое изборожденное яйцо. Вероятно, оно вылезло прямо из глыбы. И вот яйцо отделяется от поверхности и медленно опускается к равнине полупрозрачных форм, тикающих неорганизмов, источающих интенсивное серебристое свечение. Опускаясь, оно окружает себя восхитительным золотисто-медным сиянием и тянет за собой мерцающий сине-фиолетовый свет.

Началось.

Нам лучше быть подальше отсюда,

Когда пришвартуется.

– Что? – нервно спрашивает Хемель. – Что пришвартуется?

Панаплиан не отвечает. Он перестает кружить вокруг Халцедонового Кнехта и молча приближается к Хемелю и Тенану. Внезапно в поле зрения появляется нечто совершенно удивительное. Перус и замин переглядываются, не веря своим глазам. Даже Панаплиан замирает. Откуда-то появляется стройная кремневая лодка, в которой сидят три голых человека. Она молча пролетает мимо Хемеля, Тенана и Панаплиана. Люди смотрят на них, и они смотрят на людей. Все смотрят друг на друга. Никто ничего не говорит. Они провожают друг друга взглядом. Спустя некоторое время кремневая лодка и ее пассажиры исчезают вдалеке.

– Что это было? Что это значит? – вслух размышляет Тенан, но ответа не ждет.

Он хочет сказать что-то еще, но его голос вязнет в прижатом выросте, когда он замечает, что по мере приближения яйца в золотисто-медном сиянии к серебристому переплетению тикающих немеханизмов слабеет холодное свечение Пространства Конструкта. Полупрозрачные формы, из которых это пространство состояло, постепенно съеживаются, расцепляют свои светящиеся конечности и наконец гаснут, исчезают. Под металлическим яйцом открывается круговой портал, ведущий в черную, космически бездонную пропасть.

Теперь уже и Хемель это видит и не может перестать смотреть.

Яйцо опускается все ниже и ниже. Мерцающий сине-фиолетовый свет непрестанно удлиняется. Портал продолжает открываться. Его края перемещаются под Панаплианом, Хемелем и Тенаном. Расширяясь, портал постепенно гасит Пространство Конструкта. Становится невероятно темно. Желто-красное сияние Панаплиана вязнет во всепоглощающем мраке и каким-то жутким образом усиливает ощущение бездонности раскинувшейся под ними пропасти и присутствия в ней чего-то.

Того, что приближается.

Хотя Хемель и Тенан пока ничего не видят и не слышат, охватившее их чувство оказывается намного сильнее и гораздо острее того, что они испытали в яме Эбрены.

Панаплиан издает пронзительный звук, похожий на пронзительный, почти ультразвуковой свист, выходит из оцепенения, быстро ныряет вниз, затем разворачивается и устремляется вертикально вверх. Он все время ускоряется. Минуя Хемела и Тенана, Панаплиан притягивает их к своему чешуйчатому теплому телу и исчезает вместе с ними.

* * *

Разат наклоняется и видит, что из Белой Пирамиды выпало живое существо. Причем это не какой-нибудь энку, а нечто другое. Хотя, как и у большинства энку, у него есть две руки, две ноги и одна голова, кожа у него голая и мягкая, волнистая и сморщенная. У него нет защитного панциря, под которым можно что-то спрятать…

Существо смотрит на Разата и говорит:

– Ламрех.

После этого тусклый огонек жизни, едва теплящийся в его глазах, гаснет. Существо неподвижно застывает, лопается, распадается на куски и рассыпается в пыль. Ветер развеивает прах и приносит запах свежести и открытого пространства. Разат чувствует его глубоко в себе. Это похоже на приятную щекотку, прикосновение забытой, но очень ценной, единственной в своем роде эмоции.

И он ощущает что-то еще.

* * *

Панаплиан уносит их в поток ослепительного света. Хемель и Тенан описывают в воздухе широкую дугу и падают на мягкую влажную траву. Их окружает запах влажной земли. Они с трудом поднимаются, преодолевая неуклюжую тяжесть собственных тел, которую им наконец удалось восстановить.

Свет теряет ослепляющую яркость, и тогда Хемель и Тенан замечают угловатое здание из красного кирпича, увенчанное высокими напорными башнями, редкие трубодома, окруженные карликовыми акациями и колючими кустами практо, а также возвышающийся вдали массивный конус Аполлабия с золотым куполом, который, восхитительно сверкая в лучах низкого вечернего солнца, парит в воздухе над спокойными волнами озера.

– Мы вернулись! – радостно восклицает Тенан.

– Угу… – бормочет без энтузиазма Хемель.

Перус направляет на него эктоплазматический вырост и спрашивает:

– Что случилось?

Хемель не отвечает, а Тенан видит, что замин не смотрит на город. Направив свой взгляд в ту же сторону, Тенан замечает, как черный, чешуйчатый конус, едва выступив из земли и раздвинув влажную траву, удаляется вглубь мерцающего Поля Мороси, которое выглядит как-то иначе, темнее, как будто сквозь зыбкую завесу мелкого, но густого дождя проглядывают нечеткие очертания чего-то огромного.

– Ты помнишь, что он говорил, – тихо говорит Хемель.

– Он пошутил.

– Он?! Не думаю. Он понятия не имеет, что такое шутка. Он не может составить ни одного разумного предложения, не говоря уже о том, чтобы… Нет. Он не шутил и не лгал. Басал, яма Эбрены, золотая втулка, Камень, а потом вдруг Пространство Конструкта… У тебя нет ощущения, что чего-то не хватает, что-то еще произошло, что-то, чего мы не помним?

– Нет. Хотя… Немного есть. Сам не знаю. Я запутался, а ты не помогаешь.

– А он поможет? – спрашивает Хемель, указывая толстым корявым пальцем на темное Поле Мороси.

– Ты же не собираешься…

От изумления Тенан даже присел.

– Если есть кто-то, кто знает, что здесь на самом деле происходит, что случилось с Друссом и для чего нас использовали, я ставлю на него. Я убежден, что там, в самом центре паутины, сидит хитрый паук.

– И спокойно ждет, когда мы сами попадем в его сеть? Это безумие!

– Не больше, чем спуск в яму Эбрены.

Тенан успокаивается и размышляет. Спустя некоторое время он говорит:

– Ладно, предположим, что Ракам говорил правду и Охотник за людьми находится там. Ты думаешь, можно просто подойти к нему и спросить?

Хемель отхаркивает мокроту, плюет в траву и, задыхаясь, переминается с ноги на ногу. Он ничуть не скрывает своего страха, что Тенан воспринимает как выражение величайшего доверия.

– Я должен… должен попытаться найти в этом смысл. Я должен убедиться, что мои подозрения верны. Ты делай, что хочешь. Можешь возвращаться в свой трубодом. Я не буду тебя задерживать.

– Об этом и речи быть не может! Где ты, там и я. Я тоже хочу разобраться, в чем дело.

– Но ты же понимаешь, что мы можем…

– Оставь, хорошо?

Хемель пожимает плечами и направляется к Полю Мороси. Он рад, что идет туда не один.

Они бредут в высокой траве. Морось