О чём молчит Ласточка - Катерина Сильванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не имею права говорить с вами о течении его болезни — это врачебная тайна. Но мне бы хотелось успокоить: не думаю, что в данном случае причина Юриной болезни — это вы. Даже ссоры с вами вряд ли могли сильно повлиять на его здоровье.
Володю обнадёжили её слова, но он всё равно возразил:
— Да, но я мог усугубить его депрессию. Отправляя его в Германию, я искренне верил, что так ему будет лучше, но теперь жалею. Теперь я боюсь за его здоровье и даже жизнь, — Володя резко остановился.
Он взял телефон в руки и, извинившись перед Ангелой, что отвлёкся, набрал сообщение Юре: «Напиши мне хотя бы одну букву, чтобы я просто знал, что ты жив». Но удалил текст — такие слова могли оскорбить Юру.
Володя отложил телефон, не отправив ничего. Он должен научиться ему доверять даже в такие тяжёлые моменты.
— Раньше я думал, что у него просто творческий кризис. А теперь окончательно запутался и не понимаю, что причина, а что — следствие. Но я всё равно виноват, похоже, отношения со мной токсичны. Юра и сам говорил, что я слишком его контролирую. Теперь я это понял и готов попробовать измениться. Стать лучше. Ради него. И ради себя.
— Как вы считаете, почему Юра так думает? — спросила она, всем своим видом показывая, что готова внимательно слушать.
А Володя ещё раз спросил себя, стоит ли рассказывать ей всё. Но ведь другого выхода у него нет.
Дальше говорил только он, Ангела лишь изредка задавала наводящие вопросы. Она не судила ни его, ни Юру. Она не просто слушала, а казалось, действительно слышала его, принимая во внимание каждое слово. Володя чувствовал себя странно: ему было очень приятно рассказывать о себе и их отношениях с Юрой, пусть не вдаваясь в слишком интимные подробности, но в то же время ничего не утаивая.
Закончив разговор, Володя не смог вспомнить подробностей, но с удовлетворением осознал, что впервые в жизни рассказал кому-то о глубине его любви к Юре. Да, когда-то он рассказывал Игорю их старую историю, но не теми словами, не с такой честностью.
Ангела не поведала ему ничего нового, но только потому, что Володя и сам знал, что теперь делать. От разговора на душе полегчало, а боль, ещё час назад терзавшая всё тело, прошла.
Прощаясь с Ангелой, Володя сам попросил записать его на ещё один приём.
Оставшись в тишине и одиночестве, он снова схватил телефон и открыл ICQ. В списке сообщений мигало новое — от Йонаса. Тот, как и обещал, прислал контакты Юриных друзей, но Володя отмахнулся и закрыл окно, забыв поблагодарить. Его волновала лишь переписка с Юрой.
Они не должны быть порознь! Раз Юре невыносимо находиться здесь, то Володя может хотя бы попробовать пожить там, в Германии. Рядом с ним, вместе с ним. Пусть он всё ещё не был морально готов к переезду в другую страну, но всё же решил, что пойдёт на это. Принесёт эту жертву. Ради Юры, ради благополучия любимого человека сделает то, что должен был сделать уже давно — уехать к нему насовсем.
Судорожно вздохнув, Володя написал:
«Юра, меня всё это достало. Я решил: заканчиваю дела в Харькове и лечу к тебе. Уже еду в аэропорт брать билеты на эти выходные».
Юра ответил удивительно быстро:
«Если опять на две недели, то давай лучше в августе, как собирались».
Володя написал ответ и, не перечитывая, быстро отправил — чтобы не успеть передумать.
«Не на две. Надолго. Насколько именно — решать тебе. В Украине у меня нет ничего важнее тебя. Странно, что я осознал это так поздно».
Володя мог бы заканчивать с делами не один месяц. Причины оставаться в Харькове всегда найдутся — постоянно будут появляться новые задачи и проблемы. Поэтому Володя решил сделать то, чего не делал никогда: бросить всё и сразу. Не дожидаясь ответа Юры, он взял загранпаспорт и сел в машину.
Купив билеты, из аэропорта Володя направился в центр, чтобы избавиться от последнего бремени: сообщить маме об отъезде.
Она была самым главным «но», которое препятствовало его будущему с Юрой. Но теперь мама знала всё, а значит, исчезло и то препятствие. Оставалось последнее — сказать. Мама, конечно, ужасно расстроится, наверняка заплачет, а потом, когда Володя уедет, ей станет ещё более одиноко, чем сейчас. Но у неё хватит мудрости и любви к сыну, чтобы отпустить его — в этом Володя не сомневался.
Пока ехал в родительский дом, успел придумать, как она будет жить без него. Вспомнив совет Ангелы, заранее одёрнул себя: «Я не буду настаивать, я просто предложу ей переехать в “Ласточкино гнездо”. Просто предложу».
Мама приняла новость стоически.
— Ты же будешь сюда приезжать? — тихо спросила она.
— Конечно, — кивнул Володя.
— А как же собака? Её ты тоже увезёшь?
— Увезу, но попозже, когда буду уверен, что у нас с Юрой всё получится. Я узнал, что собак перевозят в багажном отделении самолёта, и не хочу подвергать её лишнему риску, возя туда-сюда.
— Мне оставишь? — впервые за этот разговор мама оживилась.
Она всегда мечтала завести большую собаку, но отец был категорически против держать её в квартире.
— Да, но потом всё равно заберу. Хотя ты сможешь завести себе свою, — рассудил Володя. — А вообще, знаешь, мам, было бы хорошо тебе переехать в «Ласточкино гнездо». Природа, прекрасный воздух, огромный двор. Ты могла бы разбить цветник и огород, как всегда мечтала. К тому же у меня есть соседка Татьяна. Замечательная женщина, вы могли бы с ней подружиться. — Произнеся заранее заготовленную речь, Володя усомнился, не слишком ли ультимативно она прозвучала, поэтому добавил: — Если захочешь, конечно.
— Ну, наверное, так и поступим, — неуверенно протянула она.
— Так что, мам, благословишь меня?
Мама вздохнула.
— Не хочу говорить, что ты не оставляешь мне выбора. С одной стороны, это так, но
