Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3 - Александр Дмитриевич Григорьев

Край болотинки собака, край шорлопинки

Да на те где на шоломя на ровныя.

Да по праву он руку поставил силы сорок тысечей,

Да по леву-ту руку — сорок тысечей,

Да позади, попереди — цисла-смету нет.

100. Просить из города поединьщика:

“Если нету в городи поединьщика, —

Божьи-ти церкви да я во дым спущу,

Да почесны манастыри я розорю,

Силу крещону да фсю привырублю,

105. Да Владимера князя дак я под мечь склоню

Да кнегину Опраксею дак за себя возьму!”»

Тут-то Владимёр закручинилса,

Стольнёкиевской наш тут-то да запечалилса,

Повеся́ буйну голову со могучих плеч,

110. Потопя очи ясны да в мать-сыру землю,

Пот сибя руки белы к ретиву серьцю.

Да пошол он к обедьни да воскрисеньское.

Заходил-де Владимер на крепку стену,

Посмотрел он во трубочьку подзорную

115. Да во далечо-далечо во чисто полё.

Да завидял тут Владимер во чистом поли:

Да не темна где тучя поднимаиццэ,

Стар где казак да Илейка Муромець

И(з) чиста поля да вынимаиццэ.

120. Да сходил бы Владимёр-от да с крепкой стены.

Да не бел-от где кречат перепархивал, —

Да стар-от где казак на добром коне перескакивал.

Он приехал ко Владимеру стольнекиевскому:

«Уш ты здрастуй, Владимер стольнекиевской!» —

125. «Здрастуй, Илеюшка ты Муромечь!»

Да спроговорит Илейка да Илья Муромец:

«Уш ты що же ты, Владимер, запечалилсэ,

Повеся́ буйну голову со могущих плеч,

Потопя очи ясны да в мать сыру землю,

130. Пот себя руки белы к ретиву серьцю?»

Да спроговорит Владимер стольнекиевской:

«Уш ты ой еси, Илейка да Илья Муромец,

Илья Муромец да сын да был Иванович!

Как тут мне нынь да не кручиницсэ,

135. Не кручиницсэ мне дак не печалицсэ?

Да приехал ко городу ко Киеву

Да приехал вор-собака да злодей Калин-цярь;

Становиласе собака край болотинки,

Край болотинки собака, край щорлопинки;

140. Да по праву-ту руку поставил сорок тысечей,

Да по леву-ту руку — да сорок тысечей,

Дапозади, попе́реди — цисла-смету нет».

Говорил где Илеюшка таково слово:

«Уш ты ой еси, Владимёр стольнекиевской!

145. А не мог я тут силу да приобъехати,

Да не мог я фсю тут силу пере́сцитать;

Не могу на силу да лиха думати,

Лиха думати на силу, зла помыслити!»

Оворачивал своёго да коня доброго,

150. Да поехал Илеюшка во цисто полё.

Приежджаёт Илеюшка ко той силы тотарьское;

Не доехал он до их — дак ниско кланялсэ.

Приежджаёт-то он к собаки да тут Калину-чярю

Да просил у его строку на три года, —

155. Не давал-де собака он строку на три года.

Да просил тут он строку да на три месеця, —

Не давал он тут строку на три месеця,

Да давал только строку на трои суточьки.

Да садилсэ Илеюшка на добра коня,

160. Да поехал Илейка стольнё Киев-град.

Приежджаёт Илейка стольнё Киев-град,

Приежджаёт ко Владимеру по красну крыльцу.

Он привязывал своёго да коня доброго,

Да пошол бы Илейка на красно крыльцо.

165. Да заходил Илеюшка на красно крыльцо,

Заходил-де Илейка на новы сени;

Зашол бы Илейка во светлу грыню,

Крест бы клал да по-писаному

Да поклоны-ти вёл да по-уцоному:

170. «Здрастуй, Владимёр да стольнекиевской!» —

«Приходи-ко, Илеюшка ты Муромец!».

Стал бы Илеюшка росказывать:

«Ездил я, Владимер, во цисто полё.

Доежджал я до той силы тотарьское,

175. До того до собаки тут до Калина-царя

Да просил у ёго строку на три года, —

Не давал тут мне он строку на три года;

А просил я тут строку на три месеця, —

Не давал он мне строку на три месеця,

180. Тольки дал он тут строку на трои суточьки!»

Говорил-де Илейка таково слово:

«Уш ты ой еси, Добрынюшка Микитиц-свет!

Поскорэшенько, Добрыня, снарежайсе ты,

Снарежайсе, Добрынюшка, сподобляйсе ты;

185. Поежджай-ко, Добрыня, во чисто полё,

Собирай-ко друзей, братьей, товарыщоф.

Если ты тут, Добрыня, не застанёш да на чистом поли, —

Поежджай-ко, Добрыня, ко Бару́-граду,

От Бара где града да ко Царю-граду

190. Собирай ты их скоро да их-ли наскоро,

Собирай-созывай дак им росказывай,

Щобы съежджалисе к моёму да тут г белу шатру!»

Тому слову Добрыня не ослышылсэ.

Поскорэшенько он да снарежалсэ веть;

195. Выходил-де Добрыня на конюшын двор,

Брал он своёго да коня доброго

Да седлал ды уздал да коня доброго,

А застегивал двенаццать да потпруг шолковых

(Да шпёночки были да фсе булатныя!)

200. Да тринаццату теґнул да церес степну кость конну, збруню да богатырьскую —

Да не ради басы, дак ради крепости.

А поехал Добрыня во цисто полё

Да во то где роздольё во шырокоё.

Выехал Добрынюшка во чисто полё

205. Да на то же роздольё на шырокоё, —

Не нашол он своих друзей-товарыщоф.

Да поехал Добрынюшко(а) ко Чяру́-граду,

От Чяра где града да ко Бару-граду.

Он зыскал тут фсё друзьей, братьей, таварыщоф,

210. Он не много, не мало — да он тут семьдесят богатырей.

Говорил-де старой да таково слово:

«Уш ты ой еси, Владимер стольнекиевьской!

Уш дай мне сорок сороковочок зелена вина,

Да ище тут сорок сороковок да пива пьяного,

215. Да третья́-та тут сорок да мёду слаткого!»

Говорил-де Владимёр таково слово:

«Уш ты ой еси, Илеюш(к)а-ле Муромец!

Тебе подгрёбы нунь были незамкнуты,

Золота где казна не запечатана».

220. Отвязывал от пояса золоты ключи,

Оддавал он Илейки да во белы руки.

Да пошол бы Илеюшка из грыни вон;

Отмыкал тут Илейка да золоты замки

От тех подгрёбов да от глубоких же.

225. Стал он носить да зелено вино:

Да одну сорокофку да на плечо бросал,

А другу сороковочку да он пинком пинал.