Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин

отмечал: «Кто против нас выступает: бывшие троцкисты, полуменьшевики, кумушки, карьеристы, хозяйственники и какие-то вузовцы»[1190]. В пересказе Агапова для комвузовской аудитории речь его была местами оскорбительна, а местами просто смехотворна. «Как учит тов. Минин относиться к съезду рабочих-коммунистов? – начал Агапов. – Он говорит… Съезд обалдел, и такое антиленинское выступление покрывалось именем Ленина. А как говорит тов. Минин о ЦК? Он говорит, что „разногласия у нас начались с того, как мы – ленинградцы – выступили за исключение тов. Троцкого из партии“. Мы говорили, раз Троцкого назвали полуменьшевиком, раз сказали А, то должны сказать и Б, т. е. надо исключить из партии, но большинство было против нас… Затем тов. Минин… явно противопоставляет одну часть партии другой: „Кто против нас выступает? – бывшие троцкисты, карьеристы, хозяйственники и какие-то вузовцы – все те, кто проиграли в дискуссии 1923 года“».

Яков Зеленко с фабрики «Скороход» указал на «неправильное выступление т. Минина»: «Касаясь вопроса по отчету ЦК, он нападал на Сталина, [который якобы] не строил свой доклад в духе Октябрьского пленума, а строил его с нападками на ленинградскую организацию. <…> Дальше он описывает гостей съезда: „это кумушки, которые только говорят о чемоданах и грязном белье“ и когда выступал тов. Евдокимов, не дают ему говорить. „Много трудностей, – говорит Минин, – встречает наша делегация на съезде“, и как пример указывает, что нашим делегатам приходится рано вставать, дабы захватить места, дабы не быть разрозненными».

Провокация удалась. «После его доклада настроение рабочих партийцев было воинственное, так как некоторые партийцы с матом выражались: „Эй, пойдем воевать с Москвой“»[1191].

Оппонировать Минину пришли в «Скороход» его же подопечные из комвуза – не только Агапов, но и Рагожников, полутроцкист, которого мы помним по проверке 1924 года. Рагожников обличил своего ректора: «Т. Минин говорит, что мы, безусловно, подчинимся решению съезда, но оказывается не так. Он продолжает вести раскольную политику».

Но Минин знал, что он говорит перед благосклонной аудиторией и что большинство рабочих отмахнутся от советов студентов, которые то и дело нападают на ленинградский аппарат. Шефство инициативной группы комвуза над заводскими рабочими не нравилось, например, Кабанову. «По вузовцам равнялся Троцкий, и мы видим, что они и теперь пришли сюда нас учить. Как нас, так и нашу делегацию учить не надо. Наши делегаты пришли сюда услышать мнение тех, кто их выбирал, а не указания [комвузовцев, симпатизирующих Москве]. <…> [На] обвинения, брошенные против наших вождей, почему они не дискуссировали спорные вопросы до съезда… тов. Минин дал вполне правильное и обоснованное сообщение. Наша делегация шла к согласованию спорных вопросов, но их почему-то отвергли»[1192]. «Игра на чувстве рабочих, вот чем было выступление тов. Минина», – кипятился Агапов, а его слушатели в комвузе скандировали: «Позор!»[1193]

Утром 29 декабря, чтобы встретиться с партийным активом районов города, в Ленинград приехали члены президиума съезда Г. К. Орджоникидзе, С. М. Киров, А. И. Микоян, И. И. Скворцов-Степанов, С. С. Зорин и другие. Их задачей было вывести ленинградскую организацию из того запутанного положения, в которое ее поставила попавшая под влияние оппозиции руководящая верхушка[1194]. В северной столице уже два дня гостила бригада из 70 студентов Коммунистического университета им. Свердлова и Института красной профессуры. Эту бригаду по заданию Бухарина организовали в ЦК ВКП(б) партийные теоретики В. Г. Кнорин, Я. Э. Стэн и А. Н. Слепков. Прибыв в Ленинград под предлогом чтения политических лекций, москвичи стали ходить по парторганизациям и агитировать против «новой оппозиции»[1195]. 5 января группа свердловцев приехала на завод «Большевик» и разошлась по цехам, действуя в тесном контакте с заводской инициативной группой[1196]. В комвузе гастролеры встретили сопротивление. Минин хотел «держать узду», стал применять «жандармские меры»: «Когда свердловцы привезли нам бюллетени, литературу, речи Сталина и Молотова, то это все объявили чуть ли не нелегальной литературой»[1197]. Отношения между политическими противниками в это время обострились фактически до предела – свердловцы писали в отчете о своей деятельности: «Во время наших бесед со студентами члены бюро ячейки начали устраивать скандалы, называя нас шептунами и обвиняя в распространении нелегальной литературы»[1198].

Цекисты ополчились на редакторскую линию «Ленинградской правды»: «После того, как здесь, на съезде, получилось большинство по отчету ЦК в девять десятых, в Ленинграде печатается принятая съездом резолюция по докладу Центрального Комитета под обстрелом других документов: статья „Решения съезда“ не упоминает, сколькими голосами принята резолюция, и делает неопределенный намек на то, что она принята „не единогласно“»[1199]. Ярославский цитировал «Ленинградскую правду»: «Именно потому, что мы хотим искренно – не на словах, а на деле – проводить резолюцию съезда в жизнь, мы не могли не предостеречь против ее извращения при произвольно-расширительном толковании». И далее он вопрошал: «Имеет ли право какая-нибудь делегация сказать, не издеваясь над съездом: „Именно потому, что мы хотим искренно проводить эту резолюцию, мы голосуем против“. Кому угодно рассказывайте такие сказки. Для нас ясно, что вы опорочиваете эту резолюцию в день ее принятия»[1200]. «У нас началось брожение, – говорили в комвузе. – „Ленинградская правда“ начала кампанию по подготовке срыва решений XIV съезда»[1201].

В ночь на 29 декабря в Ленинград была передана телефонограмма:

Сообщается постановление пленума ЦК 28 декабря 25 года.

Первое: Ленинградская партийная организация нарушает основы устава партии, не проводя в жизнь решения XIV съезда по отчету ЦК, а ведя кампанию против этих решений.

Второе: Ленинградский губком не принял до сих пор никаких мер к тому, чтобы оградить партию от нападок на решения съезда. <…>

Третье: пленум считает, ввиду этого необходимо снять существующее руководство «Ленинградской правды» и заменить его другим, согласно решению XIV съезда.

Четвертое: на этом основании утвердить следующее решение Политбюро от 28 декабря с. г.: а) освободить редактора «Ленправды» тов. Закс-Гладнева от обязанностей редактора; б) назначить ответственным редактором «Ленинградской правды» тов. Скворцова-Степанова, командировав в помощь ему ряд работников.

Секретарь ЦК И. Сталин[1202]

Экстренный пленум ЦК был созван в связи с решением съезда обеспечить лояльное освещение в «Ленинградской правде». Зиновьев пытался протестовать: «У нас согласно уставу… редакция губернского партийного органа назначается губкомом. Центральный Комитет… должен иметь смелость разогнать губком, потому что создавать два параллельных политических центра в городе, в губернии, в таком центре, как Ленинград, всякий понимает, что это положение абсолютно невозможно». Александр Иванович Догадов отвечал, что «в таких случаях, когда нарушается линия партии, производятся дезорганизующие попытки, людей не только снимают, но исключают из состава губкома». В любом