Русская революция. Политэкономия истории - Василий Васильевич Галин

действий, будет поставка продовольствия и других насущных предметов гражданскому населению Сербии, Австрии, Чехословакии, Германии, Бельгии и Северной Франции. Эту работу по оказанию помощи вместе с восстановлением опустошенных районов придется осуществлять почти целиком американскими силами…»[3179]. Дольше всего американская продовольственная помощь оказывалась Польше — до июня 1922 года[3180].

России вместо хлеба, «демократические союзники» посылали солдат, снаряды и пушки еще 3 года после окончания мировой войны, что не могло не привести массовой гибели людей не только непосредственно от войны, но и от голода. У. Черчилль оправдывал необходимость этой войны и связанных с нею жертв самыми возвышенными мотивами: «Многие миллионы людей погибли от войны и гонений, и еще большее количество умерло впоследствии от голода… Но союзники принуждены были вмешаться в дела России после большевистской революции, для того чтобы победить в великой войне…»[3181].

Голод являлся совершенно осознаным орудием войны: «Французы настаивают на немедленном сокрушении большевизма…, французский план заключается в том, — пояснял Д. Ллойд-Джордж, — чтобы создать вокруг большевистской территории своего рода санитарный кордон, а затем уморить большевиков голодом»[3182]. Премьер-министра Австралии У. Юза, больше беспокоили цены на продовольствие: нельзя посылать продовольствие большевикам, указывал он, «без того, чтобы не возросли цены в соседних странах, а это раздует пламя большевизма у нас самих. Уже сейчас цены на продовольствие очень высоки и спекуляция принимает широкие размеры»[3183].

Именно иностранная интервенция и блокада России являлись причинами того, что голод в России приобрел такие масштабы. Об этой опасности консул США в Архангельске Коул предупреждал своего посла Д. Фрэнсиса еще в середине 1918 г.: «Интервенция на севере России будет означать, что нам придется кормить население от пятисот тысяч до полутора миллионов человек — в зависимости от того, какую территорию охватит интервенция… Если интервенция будет прекращена, у союзников останется моральное обязательство снабжать население продуктами питания, так как трудно будет сразу восстановить тонкую нить, связывающую Архангельск с остальной частью России, после того, как она однажды будет перервана»[3184].

И первым делом, в делах касавшихся России, заместитель госсекретаря Ф. Полк в июле 1919 г. «попросил (президента) отправить в Архангельск пять тысяч тонн муки… Полк считал продолжение помощи России не только моральным обязательством США. Он считал, что «с политической точки зрения явно неразумно позволить Северной России обратиться из-за голода в большевизм…»»[3185]. Архангельск в данном случае являлся только наглядным примером, где интервенты своих моральных обязательств так и не выполнили. Статистические обследования совершенно четко указывали, что голод разразился прежде всего «в местах разоренных гражданской войной и интервенцией. Здесь развертывались сражения, проходили линии фронтов…»[3186].

Интервенты полностью отдавали себе отчет в том, что голод является прямым следствием интервенции и гражданской войны. Этот факт констатировали, например, представители Лейбористской партии Великобритании, посетившие Советскую Россию в мае-июне 1920 г., «транспорт, который должен доставлять продовольствие из сельской местности в города, занят перевозкой продовольствия, снаряжения и людских масс на фронт. Паровозы, которые могли быть использованы, простаивают на рельсах из-за нехватки запасных частей для их ремонта… Цеха, предназначенные для производства инструментов, сельскохозяйственной техники, станков, выпускают винтовки, снаряды…», все это является «прямым результатом внешних вторжений и разжигания гражданской войны на территории России»[3187].

Голод, вызванный тяготами почти 7-ми летней непрерывной тотальной войны, был усугублен засухой 1921 г.: из 38 млн. десятин, засеянных в европейской России, урожай погиб полностью на 14 млн., так что продналога было собрано лишь 150 млн. пудов, вместо плановых–240 млн. Засуха была не редкостью для российских сельхозрайонов, которые в основном относятся к группе рискованного земледелия.

М. Салтыков-Щедрин в этой связи в 1881 г. приводил, поговорку русских крестьян: «в случае ежели бог дожжичка не пошлет, так нам, братцы, и помирать не в диковинку!»[3188] Особенность русского климата подчеркивалась и в докладе последнего VIII съезда Представителей Промышленности и Торговли (июль 1914 г.), в котором отмечалось, что урожай хлебов и технических культур в России «дает картину постоянных колебаний вверх и вниз, совершенно неизвестных в других странах»[3189].

Тем не менее, голод редко достигал критических значений, поскольку в урожайные годы крестьяне успевали накопить резервы зерна. Если же доходило до голода, то на помощь приходило правительство, как например, в 1906 и 1911 гг. В 1921 г. у большевиков не было резервов зерна, а само его производство за годы войн и революций сократилось более чем на 40 %, по сравнению с довоенным периодом. В этих условиях сильной засухи, оказалось достаточно для возникновения массового голода.

Борьба с голодом

Несмотря на ожесточенную борьбу за хлеб, голодающим оказывалась хоть и ограниченная, но помощь. Одной из первых на голод откликнулась либеральная общественность, создав «Всероссийский комитет помощи голодающим». Однако Ленин выступил резко против этой затеи: «Предлагаю… распустить «Кукиш»[3190]…, — писал он членам Политбюро, — Прокоповича сегодня же арестовать по обвинению в противоправительственной речи… и продержать месяца три… Остальных членов «Кукиша» тотчас же, сегодня же, выслать из Москвы, разместив по одному в уездных городах, по возможности без железных дорог, под надзор… Газетам дадим директиву: завтра же начать на сотни ладов высмеивать «Кукишей». Баричи, белогвардейцы, хотели прокатиться за границу, не хотели ехать на места»[3191].

Помимо этой особенности «Всероссийского комитета…», один из его членов — В. Булгаков, указывал и на то, что «неожиданно деятельность комитета стала окрашиваться в политические, контрреволюционные тона. К тому же, перед массами «Прокукиш»… выступал в качестве «кормильца народа…»»[3192]. Здесь возникала прямая ассоциация с другой общественной организацией времен Первой мировой — «Земгором», который подавая себя спасителем отечества, на деле занял одно из ведущих мест в борьбе с царским правительством. Заслуги «Земгора» подчеркивал тот факт, что его руководитель кн. Г. Львов, стал первым главой Временного правительства.

Угроза возрождения идей «Земгора», подогревалась тем, что голод 1921 г. вновь радикализовал политическую ситуацию, и уже в феврале, почти за полгода образования «Прокукиша», появился приказ Ф. Дзержинского: «1) Немедленно арестовать всю анархиствующую, меньшевистскую и эсеровскую интеллигенцию, прежде всего тех, кто работает в комиссариатах сельского хозяйства и продовольствия; 2) После этого арестовать всех анархистов и меньшевиков, работающих на заводах и фабриках, способных призывать рабочих к стачкам или манифестациям»[3193].

В своем отказе от помощи общественности, большевики не были исключением, так же поступил во время голода 1911–1912 гг. и премьер-министр царского правительства В. Коковцов, который заявил, что по понятным причинам «общеземская организация не может быть допущена к борьбе с голодом»[3194]. Вопрос был не только в «большей