Море серебрянного света - Тед Уильямс

Он медленно откинул голову назад, его затененные глаза ловили медленный блеск звезд, висевших высоко над ними, но ничем не показал, что узнал ее. Быть может, она ошиблась? В яме было темно, несмотря на странные искривленные звезды над головой, темно как поздним вечером, а он был во многих метрах от нее.

Рени ползала взад и вперед на полке, как леопард на ветке.  –  Стивен, поговори со мной. Как ты себя чувствуешь?

Он перестал плакать. Когда эхо ее крика умчалось прочь, она услышала его вздох, слабый и несчастный, пронзивший ее сердце. Какой он маленький! Она даже забыла, насколько он мал, насколько незащищен от этого жестокого мира.

 –  Послушай.  –  Она попыталась говорить спокойным голосом.  –  Я не могу спуститься, но, может быть, ты можешь подняться ко мне. Ты можешь, Стивен? Пожалуйста?

Он опять вздохнул. И опустил голову.  –  Нет пути наверх.

Как будто что-то тяжело ударило Рени в грудь. Это его голос, никаких сомнений.  –  Черт побери, Стивен Сулавейо, не говори мне так, не попытавшись.  –  Она услышала гнев в своем голосе, гнев, рожденный ужасом и усталостью, и попыталась успокоиться.  –  Ты не представляешь себе, как долго я искала тебя, где только не была. Я не сдамся. И ты не должен сдаваться, тоже.

 –  Никто не ищет меня,  –  вяло сказал он.  –  Никто не приходит.

 –  Нет, неправда! Я пыталась! И пытаюсь.  –  Из-за слез в глазах вся эта и так странная сцена расплылась, стала полным абсурдом.  –  О Стивен, я так скучаю по тебе.

 –  Ты не моя мама.

Рени заледенела, потом с трудом отодвинулась назад, едва не упав в реку. Она молча вытерла слезы. Неужели у него что-то с головой? И он думает, что мама еще жива?  –  Нет, я не твоя мама. Я  –  твоя сестра, Рени. Ты помнишь меня, или нет?

После долгих мгновений молчания он ответил.  –  Я помню тебя. Ты не моя мама.

Сколько он помнит? Возможно он, защищаясь, выдумал себе, что мама еще жива. Не напугает ли она его настолько, что введет в ступор, если будет спорить с ним. Может ли она позволить себе рискнуть?  –  Нет, я не твоя мама. Мамы здесь нет, только я. И я пыталась найти тебя... очень долго. Стивен, нам надо уходить отсюда. Есть там такое место, что ты можешь взобраться наверх?

Он покачал головой.  –  Нет,  –  с горечью сказал он.  –  Нет такого места. Я не могу взобраться. И у меня все болит.

Тише, сказала она застучавшему сердцу. Медленнее. Ты не поможешь ему, если ввергнешь себя в панику.  –  Что у тебя болит, Стивен? Скажи мне.

 –  Все. Я хочу домой. Я хочу к маме.

 –  Я делаю все, что в моих силах...

 –  Сейчас!  –  пронзительно крикнул он.  –  Руки замелькали в воздухе  –  он бил себя по голове.  –  Сейчас!

 –  Стивен, нет!  –  крикнула она.  –  Успокойся, все будет хорошо. Я здесь. Теперь ты не один.

 –  Всегда один,  –  с горечью сказал он.  –  Только голоса. Обманы. Ложь.

 –  Иисус милосердный.  –  Рени почувствовала, что еще немного, и распухшее болящее сердце задушит ее.  –  О, Стивен, я никакой не обман. Это я, Рени.

Он долго молчал, крошечная фигурка, почти неотличимая от больших каменных валунов, валявшихся на дне ямы. Журчала река.

 –  Ты возила меня на океан,  –  наконец сказал он более спокойным голосом.  –  Там птицы. Я бросал... что-то. Они хватали это в воздухе.  –  В его голосе появилась нотка удивления, как если бы что-то вернулось к нему.

 –  Хлеб. Ты бросал кусочки хлеба. И чайки, она сражались за них  –  помнишь? Ты еще так смеялся.  –  Маргит (* курортный город в Южной Африке), вспомнила она. Сколько ему было? Шесть? Семь?  –  Ты помнишь, как один человек играл, а его собака танцевала?

 –  Да, прикольно.  –  Он сказал это так, как если бы ничего не чувствовал.  –  Прикольная маленькая собачка. Одетая в платье. Ты еще так смеялась.

 –  Ты тоже смеялся. О, Стивен, а что еще ты помнишь? Твой комнату? Нашу квартиру? Папу?  –  Она увидела, как он закостенел и молча выругала себя.

 –  Кричит. Всегда кричит. Большой. Громкий.

 –  Стивен, он не такой...

 –  Кричит! Злой!

По звездам наверху прошла рябь, их накрыла тень, на мгновение погрузившая большую пещеру во мрак, и сердце Рени опять застучало. Она не могла дышать, пока не увидела маленькую съежившуюся фигуру Стивена.

 –  Да, иногда он кричит,  –  осторожно сказала она.  –  Но он любит тебя, Стивен.

 –  Нет.

 –  Любит. И я. Ты знаешь это, верно? Насколько я тебя люблю?  –  Ее голос треснул. Как ужасно  –  быть так близко и все-таки так далеко. Она хотела схватить его, обнять, целовать его лицо, прижать к себе близко-близко, почувствовать каждый изгиб его волос, дышать запахом маленького мальчика. Неужели настоящая мать чувствует что-то большее?

Но, похоже, вспомнив об отце, ребенок опять погрузился в угрюмое молчание.

 –  Стивен? Поговори со мной, Стивен.  –  Ничего, кроме журчания реки.  –  Не делай так! Нам нужно уходить отсюда. Нам нужно найти путь. Но я ничего не смогу сделать, если ты не будешь говорить со мной.

 –  Отсюда не уйдешь.  –  Голос говорил так тихо, что она едва слышала.  –  Обманы. Ранят меня.

 –  Кто ранит тебя?

 –  Все. И никто не приходит.

 –  Я здесь. Долгое время я искала тебя. Почему бы тебе не попытаться найти дорогу и подняться ко мне?  –  Она отползла подальше от конца тропы, стараясь найти место в отвесной каменной стене, в котором можно было бы спуститься вниз.  –  Скажи мне, что еще ты помнишь?  –  сказала она.  –  Как насчет твоих друзей? Ты помнишь их? Эдди и Соки?

Он опять откинул голову.  –  Соки. Он... он повредил голову.

Она почувствовала, как по спине пробежала холодная дрожь. Неужели Стивен имеет в виду припадки Соки, конвульсии, которые, как показалось Рени, она вызвала сама, разговаривая с ним. Сколько Стивен об этом знает? Быть может он запомнил, как они впервые пошли в этот ужасный клуб, "Мистер Джи"?

 –  Да, у Соки болит голова,  –  осторожно сказала она, ожидая, что произойдет.

 –  Он был слишком напуган,  –  спокойно сказал Стивен.  –  Он... рванулся. И повредил голову.  –  В его голосе проскользнула странная нотка.  –  Я... я так одинок.

Рени на мгновение закрыла глаза, пытаясь загнать обратно слезы, но, одновременно, боясь, что Стивен исчезнет, пока она не смотрит на него.  –  А ты помнишь что-нибудь приятное? Разве ты, Соки и Эдди не играли вместе в солдатики? В "Сетевые сыщики"?

 –  Да... обычно...  –  Стивен говорил слабым, усталым голосом, как будто их короткий разговор ужасно утомил его. Он еще что-то сказал, скорее неразборчиво прошептал, и замолчал. В груди Рени опять вспыхнула паника.

 –  Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал,  –  сказала она.  –  Ты не против? Стивен, слушай меня, мне нужно, чтобы ты встал. Просто встал на ноги. Ты можешь сделать это?

Он сел и сгорбился, опустив голову на грудь.

 –  Стивен!  –  На этот раз она не сумела скрыть ужас в голосе.  –  Стивен, говори со мной! Черт побери, Стивен, даже и не думай отмолчаться.  –  Она вернулась на самую нижнюю точку тропинки и стала наклоняться наружу, пока не почувствовала, что еще немного и упадет.  –  Стивен! Я говорю с тобой. Я хочу, чтобы ты встал. Ты слышишь меня?  –  Прошло пол минуты, он и не подумал двинуться с места.  –  Стивен Сулавейо! Обрати внимание! Я уже сержусь, по-настоящему!

 –  Не кричи!  –  Его внезапный крик показался Рени ударом грома. Он отразился от стен их тюрьмы, рассыпался на множественное эхо.  –  Кричи... кричи... кри... чи...

Рени прижалась к каменной полке. Удивление от его внезапной вспышки почти сбросило ее вниз.  –  Стивен, что?..

"Это тяжелая гнусновость!  –  ответил Ковш."

Рени почувствовала, как ее сердце подпрыгнуло и споткнулось. Он процитировал кусок из истории о Сетевых Сыщиках, которую она читала ему в больнице  –  но не из-за этого ей было трудно дышать.

"Оставив голобликующий пульт парить в воздухе, он повернулся к своему взволнованному приятелю.  –  Должно быть, там большие проблемы  –  на два входа!"

Темнота начала сгущаться вокруг нее, круг все суживался. Голова закружилась, потом заболел живот.

"Хватит, парень,  –  сказал щелкающий голос Длинного Джозефа, настолько похожий, как будто Стивен включил запись.  –  Хватит всей этой чуши. Кончай с этим, или я сниму кожу с твой задницы. Черт побери, я хочу только немного отдохнуть, и если ты заставишь меня встать на ноги, я буду бить тебя до тех пор, пока лицо не окажется на затылке..."

И, хуже всего, Стивен смеялся собственным голосом, одновременно говоря за отца.

 –  Не делай так!  –  закричала Рени.  –  Перестань! Останься Стивеном!

"Но, во имя Господне, кому нужна такая система безопасности?  –  Язвительный и резкий голос Сьюзен Ван Блик отразился от дна ямы, но Стивен еще истерически смеялся, почти рыдал.  –  Что, черт возьми, они защищают?  –  Доктор Сьюзен, которую Стивен никогда не встречал, даже когда еще не впал в кому. Сьюзен Ван Блик, которая уже умерла.  –  Ирен, как тебя угораздило связаться с преступниками?"