Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал - Владимир Геннадьевич Поселягин

огонь, так что вернулся за ними. Волк бегал по округе, обнюхав обоих убитых и с опаской поглядывая в сторону нашего лётчика. Да, мне тоже что-то не нравилось – тот не поднимался. Быстро обыскав тело своего подстреленного, снял с него всё самое интересно, только обувь и детали униформы оставил на месте. Но пояс с кобурой, часы, деньги и зажигалку забрал. В его «вальтере» было всего два патрона, и лежало рядом два отстрелянных магазина, которые я также по-хозяйски подобрал. Теперь понятно, как тот столь долго палил, у него был один дополнительный магазин. Помимо этих находок, ещё был планшет с картой, видимо убитый мной был штурманом, да и звание имел фельдфебеля. В общем, убрав находки в санки и осмотрев второго подстреленного, забрал документы, а также часы и пистолет. У этого осталось три патрона и не было запасного магазина. Кажется, я догадался, как те действовали. Они же рядом друг с другом приземлились, метрах в пятидесяти. Соединились, и лётчик, а это был офицер, передал свой запасной магазин штурману, благо оружие было однотипным, и пока тот давил огнём, пилот стал обходить. Ну ладно, не получилось, так не получилось.

Зажиливать трофеи со второго немца я не стал, дошёл до нашего лётчика, чтобы честно всё ему это вручить, его добыча.

– Серьёзно ранен? – подойдя, присел я и осмотрел ногу, что тот зажимал обеими руками, стараясь остановить кровь.

– Зацепило слегка, – прошипел тот, стараясь не стонать от боли.

– Кость перебило, – сразу отметил я, и добавил, положив рядом трофеи: – Держи пока, сейчас жгут завяжу и буду повязки накладывать. Кстати, это трофеи с подстреленного тобой, лётные очки с зеркальным напылением, часы, портсигар и зажигалка, кобура с «вальтером», правда, к нему всего три патрона, но есть запасной отстрелянный магазин. Ну и вот неплохой складной ножик, в сапоге за голенищем нашёл. Документы немца. Кстати, представляешь, у них обычные с виду сапоги, а внутри мехом оббиты. Нужны? Я быстро сниму пока они ещё тёплые…

Так заговаривая летуну зубы, ранение у него действительно было серьёзным, я накинул жгут, сунув под него бумажку со временем наложения, карандаш и блокнот у меня были при себе, потом перевязал прямо поверх комбинезона. Главное кровь остановить, а дальше медики разберутся. Ранение сквозное, пуля прошла навылет, вылечат. От дороги уже бежали люди, десятка три на глазок, войск вокруг действительно хватало, на дороге стояли машины и пара броневиков.

– Слушай, не пойму, где я тебя видел?

– Поляков я. Александр, – ответил я, завязывая узел.

– Точно, а я смотрю и не пойму, вдруг земеля? Сам я из Курска, – чуть ли не обрадовался тот, уже забыв о ранении, но то само дало о себе знать. Дёрнувшись, он застонал, осторожно придерживая рану.

– Слушай, вон бойцы бегут и пара командиров, ты трофеи при себе держи, эти по виду не повоевавшие, могут и свистнуть, они на это дело лютые, а это твой законный трофей. Вот ещё карта немецкого штурмана, там какие-то обозначения, начальству передашь, может, что-то интересное будет.

– Помнится у второго немца планшет был, а тут карта без него, – помогая мне убрать карту под лётный комбинезон, пробормотал тот.

– Ну там мои трофеи. Скажи спасибо, что хоть карту отдаю.

– Ну ты даёшь, – усмехнулся он и тут же встрепенулся. – Кстати, мы так до конца и не познакомились, лейтенант Подгорный, истребительный полк.

– Я догадался, что именно истребительный.

Тут до нас добежали первые бойцы, и всё как-то закрутилось, летуна понесли к дороге, ну и я туда двинулся. Кто я такой, уже все знали, летун рассказал, вот и я пояснил, как тут оказался. Не поверили, пришлось показывать личную карту стрелка за подписью комдива, вот теперь уже смотрели так… Даже неудобно как-то, не то чтобы с восторгом, но близко. Дальше всё как-то быстро пошло, по пути возвращаясь, отцепил купол и убрал его в немецкую парашютную сумку. Успел до того, как бойцы подсуетились, но им второй достался, а парашют лейтенанта несли вместе с ним, подотчётное имущество. Меня не обыскивали и даже не допрашивали, куда со штурмана всё делось. Я на машине добрался почти до окраины Москвы, километров пять не доехал, машина с лейтенантом свернула в сторону госпиталя, который находился в селе в здании школы, ну а я встал на лыжи, санки прицепил и двинул домой. Уже к трём часам подходили с Волком к замёрзшей переправе, до наступления темноты оставалось около часа, когда меня окликнули:

– Саша, подожди!

Обернувшись, я опознал нашу почтальоншу. Она газеты и журналы разносила, а так как мы были подписчиками, то и нам принесли.

– Как хорошо, что я тебя встретила, лишнюю тяжесть сниму, – пыхтя и пытаясь отдышаться, сказала та и закопалась в сумке. – Так, вот держи «Труд» для деда. «Крестьянка» для мамы, «Мурзилка» и «Крокодил» для сестёр и братьев, и твои «Молодая гвардия» и «Известия всесоюзного географического общества».

– Ага, – осматривая свежие номера, кивал я, принимая журналы и газеты.

Почтальонше было некогда, много почты разносить, так что, попрощавшись, заспешила дальше, а я, убрав свёрнутые в рулон журналы на санки, пошёл дальше. Лыжи давно были сняты, так что шагалось легко. Поднявшись на противоположный склон берега реки, вышел на нашу улицу и наконец рассмотрел наш дом. Деда не было, у него дежурство, присутствовали бабушка и сёстры, малышни тоже нет, скоро за ними в садик нужно будет идти. Отдав журналы, разгрузил санки и все свои вещи разложил по местам. А трофеи – в тайники, как же без этого. Оружие постреляло, его я убрал в оружейный шкаф, вечером почищу, когда из музыкалки вернусь. Сначала перекусил, до ужина два часа было, после чего без подробностей описал, что делал эти три дня в дивизии отца. Рассказывал Марине, Луке, Вале и бабушке. Марина у меня сестрёнка ушлая, ещё бы, от меня набралась, так что потребовала какой-нибудь документ. То, что он есть, она была уверена. Подумав, я кивнул и показал карту стрелка, а также оба дивизионных «Боевых листка». Хвастаться, так уж хвастаться. Всё равно рано или поздно узнает. Цифра её изрядно шокировала, да и бабушка была изумлена.

Отдыхать я не стал, мне прошедшие три дня нужно наверстать. Тем более музыкальная школа ещё работала. Поэтому сразу после полдника, переодевшись и велев Марине затопить баню на вечер, я побежал учиться. Потом мы уже дома с Мариной, я после бани был, занимались уроками. Она показывала, что за эти три дня проходили. Мы почти до полночи просидели, но нужный