Современный российский детектив-2. Компиляция. Книги 1-23 - Андрей Владимирович Поповский

одни. Можно наконец-то посвятить время друг другу. Так что прочь хандру, страхи и угнетающие мысли!.. Сейчас, только надо позвонить отцу, удостовериться, что у них там все хорошо, а там уже можно и переключиться в романтический режим.

— Алло, пап, привет. Ну как вы там? Все в порядке?

— Да, нормально все. Отлично. Как раз на вечернюю рыбалку собираемся.

— Здорово. Владик как, хлопот тебе не доставляет? Ты уж извини, что я тебе все планы испортил…

— Та перестань. Какие у старика планы? Телик посмотреть да газету почитать? Это я и с внуком могу. Что, Катя-то твоя все не отвечает? В институте ее не было…

— Ну дома она работает, ничего страшного. Что еще у вас?

— Опять же слушатель есть. Покажу внуку свои новые стихи.

— Ну да, только…

— Что?

— Да нет, ничего. Веселитесь. Владик далеко? Я бы с ним перебросился парой слов.

— Что, соскучился уже? — хихикнул отец, и Зигунов от такой проницательности весь взъерошился, как сердитый пес. — Только он сейчас червей копать пошел. Хочешь, скажу ему, чтоб перезвонил, когда вернется?

— Червей? А, нет, не нужно. Я тогда попозже сам… или уже завтра, если вы на рыбалку собираетесь.

— Да, давай завтра уже. Мы еще думали перед сном почитать что-нибудь, я тут на книжный рынок ходил недавно, прикупил кое-что интересное. Владику понравится.

— Не сомневаюсь.

— Тебе тоже книжку купил. Без чтения нельзя, без него мозги плесневеют.

— Я помню. Ты мне с детства это талдычишь.

— А что? Правда же. Вот потому ты у меня такой умный и вырос. Майор уже…

— Ладно, пап. Мне бежать пора. Пока. Владу привет, и хорошо вам провести время. Я завтра позвоню.

— Давай-давай. Катюшу поцелуй от меня. Как только она тебя, дурака, терпит?

— Пока, папа.

Петр повесил трубку, кипя от раздражения. Вот всегда с отцом так: то «ты у меня умный», то «как она тебя, дурака, терпит». Какие-то взаимоисключающие параграфы постоянно. Без проблем биполярочку можно заработать, если на этом зацикливаться. Ну да ладно. Главное, что у них с Владиком все хорошо. И в той глухомани, где семейная дача, никто их не найдет. Наверное…

Интересно, что там отец за книжки накупил? Недостатков у него, может быть, и много, но хорошую литературу он выбирать умеет. Книги… Книги — сокровище. Только как-то уж очень много от них зла в последнее время. Хочется верить, что на сей раз все наконец-то кончено, но не верится. С Аброськиным что-то нечисто. Так, хватит. Сегодняшний вечер нужно посвятить Кате. Все остальное — забудь!

Вечер выдался на удивление теплый. У Петра даже появилась мысль пойти с женой погулять после ужина. Погода шикарная, а они уже сто лет не выбирались из квартиры вдвоем. Там, глядишь, свежий ветерок сдует все неурядицы и позволит провести приятный вечер. Без мыслей о работе, страхов и забот.

На глаза попался цветочный ларек. Не раздумывая, Зигунов купил букет белых роз — любимых Катиных цветов. Плевать, что дорого. Он слишком мало радости жене доставляет, чтоб жмотничать на таких мелочах. Настроение поднималось с каждым следующим шагом к дому. У подъезда Петр остановился и полез в портфель за ключами, зажав букет под мышкой. Ключи звякали где-то в недрах, но в руку никак не давались. Внезапно пальцы нащупали что-то мягкое и шелковистое. Ткань. Нахмурившись, майор потащил ее из портфеля и с удивлением уставился на ажурный носовой платок. Явно женский. Откуда он мог взяться у него в портфеле? Катя по ошибке положила ему свой? Да вряд ли, она знает, что он пользуется одноразовыми.

Мысли сменяли одна другую, и откуда-то из глубины под ребрами стала подниматься густая леденящая чернота. Зигунов уже знал, что этот платок не принадлежит жене. Его положила к нему в портфель чужая, безжалостная рука.

Когда майор вытаскивал из кобуры пистолет, букет белых роз упал на асфальт, но Петр этого не заметил. Судорожно сжимая рукоять, он бежал вверх по лестнице, повторяя только одно слово: Катя, Катя, Катя…

Дверь квартиры вроде бы была заперта. Но когда в замке щелкнул ключ, стало понятно, что она просто захлопнута. Тихо и очень осторожно приоткрыв створку, Зигунов переступил порог. Прислушался. В квартире царила тишина, за исключением тихой музыки, струящейся откуда-то из гостиной.

Петр сделал несколько шагов по коридору, включил свет. Все вещи, казалось, находятся на своих местах, никаких подозрительных несоответствий. Все как всегда. Туфли жены под вешалкой, плащ на крючке, значит, она должна быть дома.

— Катя, — позвал он. Ответа не последовало. Слыша, как звенит в ушах от напряжения, майор заглянул в кухню, туалет, ванную, чтоб убедиться, что там никого нет. Включил свет в гостиной — там тоже оказалось пусто.

— Катя, — еще раз позвал Зигунов жену.

Сердце барабанило с такой силой, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Музыка слышалась все отчетливее. Какая-то опера. Странно. Ни он, ни Катя не были особыми поклонниками… Ноутбук, из которого и доносилась мелодия, стоял на комоде прямо перед спальней.

— Катя! — в последний раз окликнул Петр, толкнув дверь.

И остановился на пороге, не в силах сделать больше ни единого движения.

Катя лежала, вернее, полусидела на кровати, как будто читая книгу. На ней была надета атласная снежно-белая ночная рубашка с кружевом. Очень красивая. В руках — толстый фолиант в темном переплете. И на первый взгляд все могло бы показаться невинным, если бы не огромные темные кровоподтеки на шее и струйка крови, засохшая в уголке рта.

— Катя… Катюша… — почти беззвучно выдохнул Петр. Он стоял на пороге, изо всех сил пытаясь войти в комнату, но не в состоянии заставить себя двигаться. Пока он здесь — еще есть надежда. Но когда он дотронется до нее — надежды больше не останется.

Титаническим усилием воли майор принудил мышцы слушаться. Он убрал пистолет в кобуру и внимательно осмотрел спальню. Отгородившись от ужаса годами следственной работы, мозг начал функционировать в штатном режиме. Зигунов отмечал мельчайшие детали, которые могут иметь значение, пытался сохранить в памяти картину убийства, чтобы затем разобрать и понять его смысл.

Убитая наряжена в ночнушку, словно собиралась лечь спать. Ждала мужа, читала. Что читала?

«Молииииилась ли ты на ночь, Дездееемона»? Внезапно вся картина сложилась сама собой. Наряженная ко сну женщина, держит в руках молитвослов, платок, подброшенный рукой коварного Яго… Оперу с очевиднейшей подсказкой можно было и не включать. Но убийца это сделал. Видно, считает Зигунова законченным быдлом. Значит, в этот раз «Отелло».

Продолжая блуждать взглядом где угодно, только бы не смотреть на тело жены,