Современный российский детектив-2. Компиляция. Книги 1-23 - Андрей Владимирович Поповский

осознал, что является этим самым участником. Видимо, поначалу расследование представлялось ему детективной историей а-ля Шерлок Холмс. Что-то такое отстраненно-увлекательное, с загадками для пытливого ума и неожиданными поворотами. Да уж. Стоит только вспомнить, как профессор веселился, когда Зигунов пришел к нему в первый раз. С каким азартом набрасывался на головоломки, как вдохновенно искал аналогии убийств в литературе. Но теперь, когда реальность подошла слишком близко, все оказалось куда неоднозначней и страшнее.

Сегодняшним утром майор не смог дозвониться до Кати, что бывало частенько, когда она, увлеченная работой, отключала телефон, и решил подстраховаться — позвонил отцу и сказал, чтобы он срочно дул в пединститут, забрал внука и вез к себе на дачу. Там его точно никто не найдет, да и Катя тоже будет в безопасности.

Потом он вызвал Рынду к себе, тот охотно откликнулся и пришел в управление. Как всегда, разговорчивый, веселый, со странноватым чувством юмора. Короче, профессор как профессор.

— Знаете, дорогой Порфирий Петрович, а я уже и соскучился по вам. Думал, вы давно разрешили свою загадку да и забыли о старике.

— Садитесь, Павел Юрьевич. — Петр указал рукой на стул. — Мне снова нужна ваша консультация.

— Да-да, конечно. Сколько угодно. Я весь к вашим услугам.

Профессор уселся перед Зигуновым и уставился на него блестящими глазами. В эту минуту он походил не то на ребенка, с нетерпением ожидающего конфету, не то на наркомана, предвкушающего дозу. Петр вздохнул.

Некоторое время они беседовали о героях детской литературы, о том, что могут обозначать барабанные палочки и на какое произведение они могут намекать. Конечно, Петр не стал говорить, что речь идет о его сыне. Но хватило и того, что вопрос коснулся ребенка. Рында моментально изменился — прекратил сыпать словами, сосредоточился и стал таким серьезным, каким его видеть майору еще не доводилось. Наконец-то профессор стал походить на серьезного ученого и преподавателя, перерывшего несметные горы книг и знающий о литературе если не все, то очень многое.

Павел Юрьевич крутил создавшуюся ситуацию и так и эдак, накидывал варианты, но все как-то не складывалось. Ни одна из предложенных версий не подходила. Внезапно, как раз в самом разгаре обсуждения очередной версии, дверь в кабинет открылась и конвой ввел Аброськина. Следом зашли Перемогин и Лепнин.

— О, извините, Петр Сергеевич, вы еще не закончили? — вежливо поинтересовался полковник и кивнул Рынде. — Здравствуйте.

Однако литературоведу было не до расшаркиваний. Он смотрел на Аброськина, переводя ошарашенный взгляд с его лица на пояс брюк, где не было ремня, и на ботинки, в которых отсутствовали шнурки — их забирают у арестованных, значит…

— Дмитрий Степанович… — охрипшим голосом произнес профессор. — А вы…

— Здоров, Павел Юрьевич. Неожиданая встреча, да? — скривился в ухмылке однорукий. — Спасибо за книжки кстати! И вообще!.. — и шутовски подмигнул и показал еще большой палец здоровой рукой.

— Да, я никак не думал…

— Мы почти закончили, — ответил Зигунов Лепнину и похлопал застывшего профессора по спине, подталкивая того к двери. — Пойдемте, Павел Юрьевич… А вы начинайте без меня, — кивнул он москвичам. — Я буквально на пару минут.

Когда оба мужчины оказались в коридоре и дверь в кабинет за ними закрылась, Рында тут же повернулся и спросил:

— Дмитрия Степановича что, арестовали? Он имеет какое-то отношение ко всей этой истории? Он же в нашем институте… Он, конечно, недавно работает, но такой приятный человек. Мы несколько раз даже что-то вроде дискуссий устраивали… Очень начитанный человек, хотя суждения, конечно, не всегда отличаются глубиной, но тем не менее… Тьху, господи, о чем это я вообще?! Он подозреваемый, да?

— Я не могу это обсуждать, Павел Юрьевич, — как можно спокойнее ответил Зигунов. — Вы же понимаете, следствие еще не окончено.

— Да-да, конечно…

Но Рында, похоже, не слушал ответ собеседника, полностью погрузившись в свои переживания и мысли.

— Кто бы мог подумать? Аброськин… Он же такое хорошее впечатление произвел. Спрашивал у меня, какие книжки можно детям почитать. Чтобы правильные моральные ориентиры у героев были… Понимаете? Чтоб дети видели, где добро, а где зло… Чтоб без вот этих вот странных посылов, которые в современном детском кино… Он же… Я ему Гайдара посоветовал.

Профессор резко замолчал. Его губы начали мелко дрожать, а взгляд, который он обратил на майора, был до краев наполнен паникой.

— «Судьбу барабанщика» и «Военную тайну». «Судьбу барабанщика», понимаете? Барабанщика. Барабанные палочки… Ох, боже мой! Что я наделал? Получается, я…

— Павел Юрьевич, Павел Юрьевич, — настойчиво повторил Петр. — Успокойтесь. Вы ни в чем не виноваты. Аброськина пока только допрашивают, и еще ничего не ясно.

— Но я же… а что, если он и есть убийца? Что, если он ребенка… О, господи! Я же себе никогда не прощу…

Лицо пожилого литературоведа превратилось в пергаментную маску. Он был в такой прострации, что Зигунов даже испугался, что старику может сделаться плохо. Чтобы отвлечь его от ужасных мыслей, майор легонько потряс его за плечи и попытался заглянуть в глаза, приговаривая:

— Перестаньте, Павел Юрьевич. Перестаньте. Никакой трагедии не случилось, и я не допущу, чтобы она произошла. Все в порядке. Вы никому не навредили. Зато, похоже, у нас есть зацепка к барабанным палочкам — повести Гайдара. Так что вы, наоборот, помогли.

— Да?

— Ну конечно! Теперь у меня есть направление, в котором можно двигаться… Как раз чтобы предотвратить любую опасность. И вы мне в этом очень помогли.

— Помог? Хорошо. Хорошо. Спасибо.

Профессор кивал и благодарил так, будто Петр только что его от смерти спас.

— Вам не о чем переживать. Или вы во мне сомневаетесь? — Зигунов лукаво усмехнулся, стремясь переключить внимание старика на что-нибудь другое. Похоже, получилось. Рында округлил глаза и горячо запротестовал:

— Что вы, что вы, Петр Сергеевич! Я целиком и полностью…

— Вот и славно. И в другой раз, когда решите помучить себя обвинениями, сразу вспоминайте, что этим вы напрямую выказываете мне недоверие… А это, знаете ли, обидно.

Майор снова улыбнулся и с облегчением заметил ответную улыбку на губах старика. Похоже, инфаркт откладывается. Аккуратно взяв Рынду под локоть, Петр повел его к выходу из здания.

— Вы мне очень помогли, Павел Юрьевич. Надеюсь, новая встреча не понадобится, но кто знает.

— Само собой, я понимаю. Конечно. Буду рад помочь.

— Спасибо. Всего доброго. И звоните, если вдруг что заметите или вспомните.

— Да-да, конечно. Если вдруг что, я позвоню… сообщу… в смысле…

Продолжая кивать и бубнить что-то себе под нос, профессор стал спускаться по лестнице. Зигунов несколько секунд провожал его взглядом, а затем резко повернулся и быстро пошел назад