Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - Нельсон Мандела

остров прибывают три судьи. Тюремные власти попросили нас назначить своего представителя, который изложил бы претензии заключенных, и выбрали меня. Когда я готовился к встрече с судьями, мне из достоверного источника стало известно, что недавно в общей тюремной секции был жестоко избит охранником один из заключенных.

На встречу с нами на остров Роббен прибыли представители судейской коллегии в Верховном суде от Капской провинции Ян Стейн, М. Э. Терон и Майкл Корбетт. Их сопровождали специальный уполномоченный по исправительным учреждениям генерал Стейн и полковник Баденхорст. Я встретил судей в тот же день. Генерал Стейн представил меня и объяснил, что я выбран представлять интересы других заключенных. Судьи подчеркнули, что, само собой разумеется, они готовы поговорить со мной строго наедине. Я ответил, что мне нечего скрывать, я только рад присутствию генерала Стейна и полковника Баденхорста и буду еще более рад, если судьи смогут отреагировать на те претензии, которые я готов изложить. Они явно были ошеломлены моим заявлением.

Я начал с рассказа о недавнем избиении заключенного в общей тюремной секции. Я передал судьям те подробности, о которых мне сообщили, рассказал о жестоком характере этого избиения и о сокрытии его факта. Едва я начал говорить, как полковник Баденхорст явно занервничал. Когда я закончил описывать инцидент, он спросил грубо и агрессивно: «А ты сам-то присутствовал при этом?» Я спокойно ответил, что сам я не был непосредственным свидетелем, однако полностью доверяю тем, кто рассказал мне об этом инциденте. Полковник Баденхорст фыркнул на это и погрозил пальцем мне в лицо: «Будь осторожен, Мандела! Если ты будешь говорить о вещах, которых сам не видел, у тебя будут большие неприятности. Ты знаешь, что я имею в виду».

После этого я повернулся к судьям и сказал им: «Джентльмены, вы сами видите, человек какого типа является начальником тюремной администрации и вершит наши судьбы. Уж если он угрожает мне здесь, в вашем присутствии, то можете представить, что он себе позволяет, когда вас здесь нет». После моих слов Майкл Корбетт повернулся к остальным судьям и сказал: «Заключенный совершенно прав».

Остаток своей встречи с судьями я провел, перечисляя им жалобы на наше питание, работу и допуск к учебе. Внутренне полковник Баденхорст, должно быть, кипел от злости, но внешне он казался пристыженным. В завершение нашей встречи, перед тем как попрощаться, судьи поблагодарили меня.

Я не имею ни малейшего понятия о том, как поступили судьи после встречи со мной, однако после этого полковник Баденхорст не проявлял себя с худшей стороны. А через три месяца нам стало известно, что он должен быть переведен в другое место.

За несколько дней до отъезда полковника Баденхорста с острова Роббен меня вызвали в тюремную канцелярию. Тюрьму посетил генерал Стейн, который хотел знать, имеются ли у нас какие-либо жалобы. Когда я излагал претензии заключенных, полковник Баденхорст присутствовал при этом. Как только я закончил, он обратился ко мне. Сообщив, что собирается покинуть остров, он добавил: «Мне бы хотелось пожелать тебе удачи». Не знаю, выглядел ли я ошарашенным, но я был совершенно точно поражен. Полковник Баденхорст проявил себя с той стороны, с которой мы его никогда не видели. Я поблагодарил его за добрые пожелания и пожелал ему удачи в его начинаниях.

Я потом долго думал об этом моменте. Полковник Баденхорст, скорее всего, являлся самым бессердечным и жестоким начальником тюремной администрации на острове Роббен, которого мы знали. Однако в тот день в тюремной канцелярии он показал, что в нем есть и другая сторона, та, которая была скрыта от нас. Это было для нас напоминанием о том, что у всех людей, даже самых, казалось бы, жестоких и безжалостных, есть крупица порядочности, и если только затронуть их сердце, то они способны измениться к лучшему. В конечном счете, Баденхорста нельзя назвать воплощением зла. Его жестокость была навязана ему жестокой, бесчеловечной системой. Он вел себя жестоко потому, что система поощряла такое отношение к нам.

74

Было официально объявлено, что вместо полковника Баденхорста на должность начальника тюремной администрации на острове Роббен назначен полковник Виллемс. Я сразу же попросил встретиться с ним, и наша встреча состоялась вскоре после его приезда. Хотя его нельзя было отнести к числу прогрессивных людей, он, в отличие от своего предшественника, являлся вежливым и здравомыслящим начальником. Мы искренне надеялись на то, что теперь условия нашего содержания заметно улучшатся.

Вместе с полковником Баденхорстом с острова Роббен ушли и агрессивные молодые надзиратели, и мы смогли вернуться к своей прежней практике дискуссий во время работ на карьере и в нашей тюремной секции. Возможно, полковник Виллемс и был здравомыслящим начальником, но, когда он увидел, что в карьере мы больше разговариваем, чем работаем, он был шокирован.

Через несколько недель после прибытия на остров он вызвал меня в свой кабинет для откровенного разговора. «Мандела, – сказал он, – ты должен помочь мне». Я поинтересовался, в каком именно вопросе и каким образом. Он ответил: «Заключенные не работают. Они нарушают тюремные правила, не подчиняются приказам. Они делают только то, что сами хотят делать. Но ведь это тюрьма. Должна быть какая-то дисциплина. Ее должны соблюдать не только мы, но и вы. В тюрьме должен быть какой-то порядок, иначе сюда вернут кого-нибудь вроде предыдущего начальника тюремной администрации».

То, что сказал полковник Виллемс, имело смысл. Выслушав, я согласился с ним, однако предупредил, что мне нужно встретиться со своими коллегами, прежде чем дать ему какой-то ответ. В то время встречи всех заключенных из одиночных камер были категорически запрещены. Обращаясь к нему с такой просьбой, я, по существу, толкал его на нарушение тюремных правил. С учетом этих обстоятельств он, в свою очередь, заявил, что ему требуется время, чтобы обдумать мое предложение.

Через несколько дней мне сообщили, что полковник Виллемс разрешает нам собраться вместе. Мы все встретились в тюремном дворе, охранников при этом не было. Я передал своим коллегами разговор с начальником тюремной администрации и отметил, что, если мы сейчас пойдем на какой-то компромисс, то в долгосрочной перспективе у нас появится возможность улучшить условия своего содержания. В конечном итоге мы решили, что возвращаемся к работе, но работаем в таком темпе, который нас устраивает. Мы так и стали действовать, и с тех пор начальник тюремной администрации больше не обращался ко мне с какими-либо жалобами.

В начале срока нахождения полковника Виллемса в должности начальника тюремной администрации, то есть в 1971–1972 годах, в тюрьму на острове Роббен постоянно поступали бойцы формирований «Умконто ве сизве». Они принимали непосредственное участие в антиправительственных акциях и были