Инцел на службе демоницы 1 и 2: Секса будет много (СИ) - Блум М.

— И что прямо здесь? — уточнил я, кивая на парту.

— Тебе же нравится грязно, — довольно отозвалась Алина. — А я вполне могу заменить твою старосту…

Улыбаясь, она соблазнительно поерзала бедрами по парте. По ходу, сегодня она пыталась заменить Сашу во всех местах. Вот только она ошиблась как минимум дважды. Мне не нравится грязно. А Сашу она никогда не заменит — ни на этой парте, ни на самой роскошной постели.

— А не дешево себя продаете, Алина Сергеевна?

Она мгновенно перестала улыбаться.

— Это моя работа, — ее голос снова зазвучал сухо и жестко, — наставлять заблудших на путь истинный. Кто виноват, что это единственное, что ты понимаешь!

Едва удалось сдержать смешок. Ну прямо мученица, вынужденная трахаться, чтобы спасать людей. Хотя, хорошо узнав Алину, я уже понял, что она не была ни мученицей, ни святошей. Она была самой настоящей сукой — как бы грубо это ни звучало, в жизни лучше называть вещи своими именами. А чтобы не быть грубым, не всегда стоит делать это вслух.

— А во время секса бы будете стонать таким же тоном?

— Что? — скривилась она.

— Если да, то вынужден отказаться.

Однажды я уже трахался с сукой, так что вполне мог представить результат. Секс с ними имеет свои особенности — даже если ты их трахнешь, они все равно поимеют тебя в мозг и получат больше, чем ты получишь от них. Лучший способ поиметь их — вообще с ними не трахаться.

— Даже мне, грязному и невоздержанному, — едва сдерживая иронию, заметил я, — стыдно за ваше предложение. Но не переживайте, я о нем никому не расскажу. Будем считать, что моя ответственность перевесила ваши желания. Кстати, — ухмылка все-таки растянула губы, — именно поэтому я и стал благопристойнейшим…

Рука в черном кружеве, импульсивно дрогнув, взлетела в воздух и… застыла. Она явно хотела залепить мне пощечину, но не могла найти за что — моя фраза оказалась точно такой же, как ее сегодняшняя речь: не к чему было придраться. Парта с угрозой скрипнула. Вскочив со столешницы, Алина стремительно подлетела к двери. Ключ до упора вошел в замок и провернулся, а затем со звоном шлепнулся на парту.

— Занесешь на кафедру, как закончишь, — холодно бросила она и, не оборачиваясь, вышла из аудитории.

Спустив все стулья с парт, я закрыл дверь и направился с ключом на кафедру, очень надеясь, что Алины там не будет. Однако, еще только подходя к двери, я услышал ее голос, старательно сверлящий кому-то мозг — видимо, нашла на ком сорвать накопившееся от меня недовольство.

— Ты опять оставила, — отчеканила она, — свои таблетки на моей раковине!

Я потянулся к дверной ручке.

— Прости, — тихо отозвалась из кабинета Майя, — это недоразумение…

Пальцы замерли в воздухе, так и не коснувшись ручки. После того, как она сбежала от меня с Белого бала, мы не виделись, не переписывались и не говорили. Я даже не знал, в ссоре мы или все нормально — и выяснять это при ее сестре точно не хотелось.

— Это ты недоразумение! — сердито отрезала Алина.

На пару мгновений за дверью повисла тишина — слышен был лишь шелест страниц, словно там торопливо листали бумаги.

— И что, пригодились уже твои противозачаточные? — снова заговорила Алина. — Сделала уже подарок своей демонице?

— А мне обязательно, — холодно отозвалась Майя, — помогать с этими документами?

— Обязательно, — с нажимом произнесла Алина, — или можешь съезжать к родителям! Вряд ли они будут рады, но хотя бы меня поймут…

Пожалуй, диагноз Яны был полностью справедливым. Я задумчиво повертел ключ в руке, не особо горя желанием заглядывать сейчас на кафедру — в их огонь я только подолью масла. Да и вообще это тянуло на сугубо семейную разборку. Может, просто подсунуть ключ под дверь?

Шелест страниц в кабинете внезапно прекратился.

— Я, может, вообще больше не буду, — тихо сказала Майя.

— Не бу-ду! — передразнила ее Алина незнакомой, совершенно мерзкой интонацией. — Каждый год одно и то же! А потом как откроешь свой спермоприемник — так и все!.. Пользуешься тем, что отказать никто не может! Хоть бы иногда держала закрытым!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

БУ-У-У-М!.. Воздух за дверью взорвался от грохота, будто тяжелую папку с силой швырнули на стол.

— Сама вспомни, — жестко бросила Майя, — после каких заслуг ты стала фамильяром! Вторую такую шлюху еще поискать!..

Следом из кабинета донесся еще один звук — звонкий, хлесткий и болезненный, с каким ладонь может с размаху ударить по щеке. Не особо размышляя, я резко распахнул дверь, и обе повернули головы ко мне — Алина зло сверкая глазами, а Майя, вскочившая из-за ее стола, растерянно прижимая руку к заалевшей щеке.

— Все, — сказал я, переступая порог. — Я закончил.

— Положи ключ на стол и выйди, — не глядя на меня, строго произнесла Алина.

Ключ с легким звоном опустился на первый же стол, и кабинет окутала густая тишина. Отвернувшись, Алина стояла теперь ко мне вполоборота, а Майя, опустив голову, все еще прижимала ладонь к горящей щеке.

— Паша, выйди, — наконец процедила Алина.

Вместо этого я перевел глаза на Майю, пытаясь понять, нужна ли ей сейчас моя помощь. Чувствуя мой взгляд, она покраснела и еще ниже опустила голову — видимо, догадавшись, что я все слышал.

— Выйди, сколько повторять! — Алина повысила голос.

И снова — эта мерзкая интонация. Ее карамельные духи расползались по воздуху, пропитывая все вокруг ядовитой сладостью, от которой хотелось кривиться.

— А вы не слишком грубы для фамильяра рая? Где ваше хваленое милосердие? Я его даже на словах не слышу.

Она вздрогнула и повернулась ко мне всем телом — таким же соблазнительным, как и прежде, но уже не вызывающим у меня никакого желания.

— Да если бы ты знал, какая она на самом деле, ты бы ее даже видеть не захотел!..

Майя молча опустилась за стол и, распахнув толстую папку, начала листать страницы — механически, будто речь вообще шла не о ней, или будто сама была с этим согласна.

— Я сегодня узнал, какая вы, — без особой охоты я опять перевел глаза на Алину. — И тем не менее до сих пор на вас смотрю. Может, и вам попробовать так же?

Я думал, что после моих слов она снова взорвется какой-то гневной тирадой. Однако ее лицо вдруг стало бесстрастным — безупречным и неживым, как идеально выточенная маска.

— Хорошо, — ледяным тоном произнесла она, — вы друг друга достойны.

Сорвавшись с места, Алина стремительно направилась к двери, словно пытаясь убежать как можно скорее.

— Не забудь, — бросила она мне уже у порога, — про Красный бал. Метка сама не сойдет.

И зачем было напоминать? Что-то слабо тянуло на заботу… Стуча каблуками, она вышла в коридор. Дверь захлопнулась, оставив нас с Майей на кафедре одних.

В воздухе вновь повисла тишина. Лишь шелестели страницы документов, которые Майя перебирала на автомате, даже не проглядывая, чтобы занять руки, которые еле заметно подрагивали. Оставалось загадкой, где в этот момент гуляли ее мысли.

Чувствуя, что должен что-то сказать или сделать, я подошел к ней. Документы на столе замелькали еще быстрее — и внезапно закончились. Пролистав все страницы, теперь ее пальцы сжимали жесткую картонную корку.

— Ты как? — спросил я, придумывая, что сказать еще.

Вместо ответа Майя впилась в золотую змейку на руке. Холодные изумрудные глаза недобро сверкнули, словно эта змейка грозилась меня укусить.

— Ты правда хочешь бросить Лилит? — спросил я.

Она выдохнула — глубоко и рвано, будто собираясь расплакаться — и с силой зажмурилась. Взяв за плечи, я потянул ее к себе. Майя послушно поднялась и уткнулась лицом мне в грудь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Если да, — сказал я, обнимая ее, — то я тебя поддержу.

Она сдавленно всхлипнула, и я крепко прижал ее к себе, надеясь успокоить. Тепло моего тела передавалось ей — постепенно ее дыхание становилось все ровнее, а пальцы ласково и немного рассеянно водили по моей груди. Из коридора не доносилось ни звука, и момент, чтобы уйти отсюда, был самым подходящим.