Инцел на службе демоницы 1 и 2: Секса будет много (СИ) - Блум М.

— Считаю, — ответил я, — что просто могу взять и уйти.

— Иди за мной! — сквозь зубы процедила она, торопливо нагнав меня.

— Или что? Убьете меня?

Перед целой толпой, если хочет, она может вести себя как суровая госпожа, но наедине у меня не было особых причин ей подчиняться.

— Не дерзи! — она скривилась, тоже это понимая. — Не пойдешь за мной, у твоей ненаглядной старосты будут такие проблемы, что ей и не снилось! Хочешь ей помочь, сделаешь то, что я скажу, и без лишних разговоров…

Чертыхнувшись, я все-таки пошел за ней. В общем-то, Саша сама была виновата в своих проблемах, и по-хорошему на эту угрозу я мог забить. Однако вместе с тем и не мог. Мне было не плевать.

Один коридор сменился другим. Роскошные бедра, обтянутые узкой юбкой, плавно покачивались передо мной, рождая не самые пристойные мысли. Нагнуть бы ее где-нибудь и трахнуть, но это все равно что трахать застывшую ледяную скульптуру — еще член отморожу ненароком.

— Внимательно меня слушал? — сухо спросила Алина.

— Очень, — съязвил я, — проникся даже…

Резко развернувшись, она схватила меня за руку и задрала рукав. Я невольно поморщился, когда ее черная перчатка совсем не ласково прошлась по моей зудящей коже — прямо по этой чертовой красной «А».

— Так и думала! Не мог не вляпаться в эту грязь, — Алина небрежно отбросила мою руку. — Превратил Белый бал в какой-то балаган! Страшно представить, что ты устроишь завтра на Красном…

— Да я на него не пойду, — отозвался я, поправляя рукав. — Мне и Белого хватило.

— Не пойдешь, — вышагивая передо мной, злорадно произнесла она, — эта позорная метка будет гореть и зудеть целый год! Целый год напоминать, как ты развратился. Красный бал и устроен специально для таких, как ты!.. Грязных, невоздержанных!..

Даже ее шикарные бедра были слабой компенсацией за эту пламенную речь. Такой разгоряченной я ее еще ни разу не видел. Она откровенно наслаждалась каждой фразой — казалось, чем сильнее отчитывала меня, тем больше заводилась сама.

— У меня еще никогда не было таких плохих учеников!.. Как ты вообще смог стать благопристойнейшим?..

— Мы уже скоро? — не выдержал я.

Вместо ответа она толкнула дверь аудитории, к которой мы как раз подошли — элитной, одной из лучших в университете, отделанной специально для важных заседаний и конференций на самом высоком уровне. Мы с Сашей уже давно хотели потрахаться тут — это было бы суперудобно, но дверь была постоянно заперта.

— Заходи, — Алина опять перешла на сухой тон.

Я молча переступил порог. В аудитории было сперто и душно — видимо, ее давно не открывали, законсервировав до подходящего случая. Из-за плотно задернутых штор, в которые с той стороны игриво билось солнце, все вокруг затягивала оранжевая полутьма. И почему я здесь с Алиной, а не с Сашей?.. Для секса это освещение подходило гораздо больше, чем для учебы.

— Расставь стулья, — строго сказала Алина.

Мысленно прикидывая объем работы, я пробежался взглядом по рядам. На всех партах — новых, еще пахнущих деревом — домиками стояли стулья. Отнюдь не маленькая аудитория была рассчитана минимум на пять-шесть групп, которые здесь, скорее всего, в ближайшее время не появятся. Работа явно была бессмысленной, но при этом трудоемкой. Алина словно специально нашла, чем бы меня посильнее загрузить.

За спиной глухо щелкнул замок, и провернулся ключ. Я обернулся как раз в тот момент, когда Алина закрыла дверь.

— Знаешь, что меня больше всего раздражает после Белого бала? — вдруг спросила она и, не дожидаясь ответа, ответила сама: — Эти метки, — она кивнула на мою руку.

В тишине запертой пустой аудитории раздались шаги.

— Я вижу их на каждом, — продолжала Алина, подходя все ближе, — кто их получил. Чувствую их жжение как свое…

Рука в черной перчатке грациозно взлетела в воздух и опустилась мне на плечо, а другая — неторопливо повела по моей груди, словно пытаясь нащупать, есть ли что-то под свитером.

— И хочу, чтобы хоть кто-то вновь вернулся на правильный путь…

Говоря, она все усерднее водила по моей груди, уже ничего не ища, а просто лаская — стоя так близко, как не оказывалась еще ни разу. И движения ее ладони, и особенно внезапный блеск ее глаз смутно намекали, что она возбудилась. Жаль, медальона на мне не было, чтобы узнать это наверняка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я рада, — Алина неожиданно улыбнулась, — что ты сделал первый шаг…

Глядя глаза в глаза, она спустила другую свою руку с моего плеча и, сжав мою ладонь, положила себе на талию. Пальцы ощутили нежность ее тела даже через блузку. Точь-в-точь как тогда на комиконе, она сама повела мою руку, позволяя ей подниматься выше, по-хозяйски ощупывать ее фигуру. Наедине, за запертой дверью, где точно никто не потревожит, ее ладонь скользила по моей груди, а моя добиралась до ее — более интимного момента с ней у меня еще не было.

— До того, как ты его взял, ты был таким хорошим, таким правильным…

Знала ли она вообще мое имя до того, как я взял медальон?.. От ее поглаживаний, улыбки, слов я уже просто выпал из реальности. Аромат ее духов обволакивал — карамельный, приторно-сладкий, одновременно возбуждающий и вызывающий тошноту — я даже не знал, что сильнее.

— Неужели тебе настолько важен секс?..

Не ожидая ответа, она протолкнула мою руку себе на грудь — без малейшего намека на смущение или сомнение — и, удерживая там, надавила на ладонь так, чтобы я сам сжал упругое полушарие.

— Хотя я тебя не виню… В этом возрасте вы все такие, — прекратив меня гладить, ее рука изящно взлетела вверх. — Все считаете, что это самое главное…

Обтянутые тканью пальцы плавно пробежались по моей щеке, но при этом не передавая ни тепло, ни нежность — я чувствовал лишь причудливый узор кружева. Компенсируя это, моя ладонь мяла ее грудь.

— Но я бы очень хотела, — голос Алины стал елейно вкрадчивым, — снова увидеть тебя таким, как прежде…

Придвинувшись еще ближе, она прижалась бедром к моему паху, словно проверяя готовность, которая после такого вступления была полной.

— Поэтому давай так…

Улыбнувшись, Алина резко отступила на шаг назад и как ни в чем не бывало села на парту. Меня же невольно пробрал озноб — будто горячий душ без предупреждения выключили, оставив меня среди холода кафельных стен — аж по коже побежали мурашки. Пальцы, которые всего миг назад сжимали ее грудь, теперь стискивали лишь пустоту.

— Предлагаю, — она сложила нога на ногу, и юбка слегка поехала вверх, — заняться любовью прямо сейчас…

Не сводя с меня глаз, она неторопливо расстегнула пару верхних пуговиц на блузке, обнажив роскошное белоснежное кружево и аппетитные полушария под ним.

— Я же видела, как ты весь год на меня смотрел. Не говори, что об этом не мечтал…

Иллюстрация: https://telegra.ph/file/2d66b87039da58904a9c2.jpg

Мне просто не хватало слов. Обалденная красотка постарше, которую я однажды хотел и которая всегда была со мной холодна, внезапно сама предлагала себя — причем самым прямым текстом. Скользнув по ее стройным ногам, мои глаза уперлись в край чулок, нескромно выглядывающий из-под разреза юбки. Для такого строгого наряда она носила удивительно сексуальное белье, словно заранее готовилась к тому, что сегодня будет предлагаться.

— Другого способа получить меня у тебя не будет…

Закинув длинный светлый локон за спину, она посмотрела мне прямо в глаза — не с похотью, а пронзительно и деловито, будто ожидая чего-то в ответ. Похоже, к такому заманчивому предложению прилагались дополнительные условия. Мозг понимал, что его пытаются поиметь, а тело было очень даже не против.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Однако взамен ты дашь клятву, — серьезно продолжила Алина, — что бросишь свою демоницу. И эту клятву нельзя будет нарушить. Ее будет контролировать рай…

Слова сработали как противоядие, выводя из транса, куда меня погрузили ее ласки, улыбки и тело. Бросить Би? Хоть и сердился на свою демоницу, я еще ни разу не думал о том, чтобы ее бросить.