Инцел на службе демоницы 1 и 2: Секса будет много (СИ) - Блум М.

За мгновение лицо демоницы изменилось, став таким же жутким, как каменные маски древних богов со стертых с лица земли храмов — словно она и сама сейчас была готова все вокруг стереть в порошок. Пронзая воздух, из-под ее ногтя в мою сторону вырвалась струйка пламени, только не привычно холодная, а безумно горячая, которая уже не в шутку могла испепелить.

— Не смей, — сверкнула глазами Би, — говорить о том, чего не понимаешь!..

А что я мог понимать, если она мне ничего не рассказывала?

— А кто такой Филиппо? Что ты сделала с ним? Вытащила из трясины или затянула туда?

Еще одна огненная волна — гораздо мощнее и яростнее — метнулась в мою сторону, и я едва успел отскочить, чувствуя запах гари. Все это без единой угрозы в стиле «испепелю», подтверждая и так очевидное: если Би по-настоящему захочет испепелить, она не будет тратить слов. В этот момент я вполне верил, что она могла уничтожить целую цивилизацию. Для их же блага.

— Ты веришь либо мне, либо ему! — гневно бросила Би. — По-другому невозможно!

— А я вообще могу тебе верить?

— Решай сам, — жестко отрезала она. — Мне не нужен фамильяр, который не может с этим разобраться! — и исчезла.

Чашка, всего мгновение назад бывшая в ее руках, упала на пол и со звоном разбилась, запачкав все вокруг темными каплями недопитого кофе и разлетевшимися по сторонам осколками фарфора, которые придется убирать мне. Она и здесь не оставила мне выбора. Глядя на этот хаос — мелкий и ничтожный по сравнению с тем, что творился у меня в голове — я знал лишь одну вещь: я больше не хотел носить на груди ее медальон, не хотел давать ей круглосуточный доступ к моим чувствам и мыслям. Уж это я вполне мог сделать.

Оставив медальон дома, я отправился в университет. На скуле вовсю расцветал синяк, запястье с уродливой сыпью зудело, а в голове царил полный раздрай — в общем, я был не в той форме, чтобы придумать занятие получше. Иронично, но когда не знаешь, как быть дальше, вся надежда остается только на рутину.

В знакомых стенах царило непривычное оживление. Из-за форума занятия сегодня отменили, однако студентов в коридорах было даже больше чем обычно — всему универу сказали прийти, и, как ни странно, все пришли. Пробираясь сквозь толпу, я подходил к кабинету, где собиралась наша группа. С каждым шагом сердце стучало все громче, словно гадая, обе ли они там. И как себя с ними вести? Что делать с Асей? Как теперь будет с Сашей?

— А я б на ее месте тоже не пришла…

Болтовню одногруппниц я услышал, еще только подходя к нужной двери.

— Такой скандал! — увлеченно подхватила другая. — Говорят, они потом так на улице поругались!

— Да ладно, — вставила третья, — ее парень был единственным, кто вообще ничего не видел… Хоть вчера прозрел!

За дверью кабинета раздался звонкий смех, и я нахмурился. Несложно было понять, над кем смеются и что ее сейчас внутри нет. Похоже, много кто из нашей группы побывал на Белом балу и теперь считал своим долгом это посмаковать.

— Ага, обжималась с ним по всем углам, и думала, что никто не знает!

— Если б только обжималась! — голоса звучали все упоеннее. — Я как-то лично видела, как они из подсобки выходили! Сначала она, потом он…

— Что, прямо в универе?..

Слова звучали все громче и раздражали все сильнее. Даже не думал, что обычные сплетни могут вызывать такой восторг. Те, кто никогда не скажут в лицо, охотно мыли кости за спиной — обсуждая нас с Сашей так самозабвенно, будто в их жизнях это тоже что-то меняло.

— Вот такая у нас Саша! А с виду-то и не скажешь…

— Ну не знаю, а мне всегда было понятно…

Не желая, чтобы было продолжение, я резко распахнул дверь, и девчонки, сбившиеся шумной кучкой вокруг первой парты, разом замолкли. В полной тишине вся группа с любопытством уставилась на меня, словно требуя чего-то. Чего? Интервью по итогам?.. От такого количества глаз синяк на скуле ощутимо заколол, без слов подтверждая гуляющие сплетни. Закрыв дверь, я молча прошел к своему месту и сел. После небольшой заминки все отвернулись, и за первой партой возобновился разговор — правда, гораздо тише и на другую тему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А тут говорят… — поколебавшись, протянул Даня, явно собираясь кое-что уточнить.

— Не комментирую, — отрезал я и, забывшись, с досадой потер зудящее запястье.

Взгляд машинально скользнул на пустую парту, на которую в последнее время я смотрел слишком часто. Ни Саши, ни Аси не было — в отличие от меня, обе взяли тайм-аут, решив, что сбежать от проблемы будет лучшим ее решением.

— Ну ты крут! — выдохнул рядом Даня.

Рука сама потянулась к лицу. Когда я хотел, чтобы мы с Сашей выбрались из тени на свет, я даже не думал, что это получится так. Как раньше уже точно не выйдет — это было или начало, или конец. И заблокированный аккаунт что-то не особо тянул на начало, однако знать наверняка пока не хотелось.

— Кстати, — не унимался Даня, — а Стейша Грей уже в топ-двадцать! Представляешь…

Я рассеянно повернулся к нему, еле улавливая, о чем он вообще говорит.

— Она решила теперь не только соло делать, — продолжал Даня. — Партнера себе ищет. Не хочешь…

— Не интересуюсь, — опередил я вопрос.

Трахаться с бывшей одноклассницей на камеру было последним, чего мне еще не хватало. Да и попасть в топ-двадцать тех, на кого дрочат, казалось весьма сомнительным достижением.

Словно стремясь увеличить количество проблем в моей жизни, рядом бодро простучали шаги, и чьи-то ладони энергично шлепнулись на парту, требуя внимания.

— Значит, с ней трахался! — наклонилась ко мне Яна. — Серьезно? И мне, получается, с ней изменял!

Ее голос звучал пугающе воодушевленно. Повернув голову, я сразу же натолкнулся на широкую улыбку и светящиеся глаза. Надо же, никогда не думал, что новость о том, что я изменял ей с Сашей, приведет ее в такой восторг. Знал бы — сказал гораздо раньше. Может, тогда Саша и получила бы свой тройничок.

— А ты чего такая довольная? — спросил я, меняя тему.

Грозно прищурившись, Яна огляделась по сторонам, намекая всем любопытным отвернуться, и заговорщически махнула рукой, приглашая меня к самому дальнему подоконнику.

— Пойдем, что-то покажу…

Немного заинтригованный, я отошел вместе с ней. Встав к группе спиной, Яна потянулась к вороту своей блузки и знакомыми быстрыми движениями начала расстегивать пуговицы. Она что, хочет показать грудь, чтобы меня подбодрить? Не поможет. Вот если бы Саша прислала свою или хотя бы пару слов… Расстегнув пару верхних пуговиц, Янины пальцы нащупали под тканью золотую цепочку и, потянув ее, ловко вытащили наружу висящий на ней круглый кулон — совсем небольшой, размером с подушечку пальца. Уличный свет игриво отразился на потертой золотой поверхности, которая мучительно напоминала мой оставленный дома медальон.

— Смотри, — Яна перешла на полушепот, — что она мне дала…

«Она» было произнесено с таким восхищенным придыханием, что можно было даже не спрашивать, кто эта она.

— Сказала, что если будут какие-то проблемы, то она мне поможет. Так что, — Яна бережно убрала медальон обратно под блузку, — я тоже теперь не одна…

Не давая все это обдумать, за спиной громко хлопнула дверь.

— Все по местам! — прогрохотала каблуками Алина.

— Что это со святошей? — хмыкнула Яна, застегивая блузку. — Недотрах?

Похоже, она всем ставила один и тот же диагноз.

— У окна, вам требуется отдельное приглашение?

Фыркнув, Яна направилась за свою парту, а я снова сел рядом с Даней. Вся группа притихла, растерянно глядя на нашего куратора. Во второй день Форума доброты и нравственности Алина была безумно злой — какой ее тут вообще еще не видели.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Где ваша староста? — спросила она, пробежавшись строгим взглядом по рядам.

Молчание в кабинете стало еще гуще. Я уже в который раз уперся глазами в пустую парту. Сам бы хотел знать, где она.

— Она должна была читать речь, — отчеканила Алина. — Про моральный выбор и ответственность, которую она всем продемонстрировала, не придя сюда! — в голосе послышались первые раскаты грядущей грозы. — И кто будет это читать вместо нее?