То, что нас объединяет - Роушин Мини

Еще раз выражаю Вам свою признательность за книгу. Полагаю, этот экземпляр Вам уже не нужен. И если Вы не напишете мне обратного, то на следующей неделе я передам его в местную благотворительную организацию. Они всегда рады пожертвованиям.

Искренне Ваша,

Хелен читала письмо с нарастающим раздражением. Ну что за наивная дурочка! …Имеет смысл вовсе промолчать, если Вы не найдете ни единого повода для похвалы. И как, позвольте узнать, ей писать в этом случае рецензию? Опять целая страница чуши, аккуратно выведенной фиолетовыми чернилами.

Наверняка эта слащавая миссис Флэннери только и делает, что рассыпается в комплиментах, сгорая от желания осчастливить всех и каждого. Если бы Хелен пришлось затыкать себя всякий раз, когда на язык так и наворачивается резкое словцо, она большую часть жизни провела бы в полной немоте.

Что ж, именно это многие в ней и ценят. «Язычок у тебя как бритва», – частенько повторял ей Брин. Можно подумать, сам он не сотрясал воздух всякий раз, когда Хелен случалось в чем-то с ним не согласиться.

«Я создал эту проклятую газетенку, – рычал он в телефонную трубку, – и мне решать, что и как тут печатать. Мне, а не какой-то выскочке, которая считает себя вторым Хемингуэем. Будешь много умничать, в момент получишь пинка под зад». Разумеется, вместо «проклятой» там было другое словцо. И этот человек имел наглость всегда ткнуть в Хелен пальцем, если ей случалось выругаться во время их жарких телефонных споров!

И все же Брин не собирался отказываться от ее услуг. Что ни говори, а Хелен была для его газеты ценным приобретением. Да и она скрепя сердце вынуждена была признать, что Брин – лучший из редакторов, с какими ей приходилось работать. Он за версту замечал любую неточность в присланном материале и на дух не переносил халтуру. Работы Хелен пользовались у него неизменным уважением. Впрочем, будь у нее возможность, она рассталась бы с ним без малейшего сожаления – уж очень ее достал этот самодовольно-приказной тон. Пока же у нее получалось только огрызаться время от времени.

Не то чтобы Брин был совсем уж плох. Как-то раз Хелен пришлось отказаться от статьи из-за того, что Элис сломала себе запястье, свалившись в парке с турника. В тот же вечер – вот уж сюрприз! – в дом позвонил курьер, привезший девочке большого голубого слона. И хотя Хелен не без оснований полагала, что подарок был делом рук Кэтрин, той все-таки требовалось согласовать все с Брином. Стало быть, под его дорогим костюмом все же билось что-то, похожее на сердце.

Она вновь пробежала глазами письмо. Я… сама пишу сейчас книгу. Можно представить, что за слащавая чепуха выйдет из-под пера этой особы! Никаких вам смертей или болезней. Все будут милы и любезны друг с другом, как прихожане во время проповеди. Сара Флэннери. Пожалуй, стоит запомнить это имя. Уж ее-то книгу Хелен точно не упустит! При условии, конечно, что найдется издатель, который решит опубликовать этот бред.

Хелен с раздражением швырнула письмо в мусорную корзину. Безмозглая дурочка. Видно, совсем уж нечем заняться, как только писать нравоучительные письма между вышиванием подушек и прочей дамской чепухой.

Она потянулась было за сигаретой, но в этот момент зазвонил телефон. Хелен сняла трубку.

– Миссис Фицпатрик?

Голос, такой уверенно-любезный, казался смутно знакомым, но Хелен никак не могла определить, кто же это.

– Я слушаю.

– Это сестра Алоиза. Я звоню вам насчет Элис.

Вот черт – очередная жалоба! Хелен решила опередить события.

– Да, моя дочь немного опоздала вчера на занятия, – зачастила она, разглядывая висевшую в углу паутину, – но это исключительно по моей вине. Понимаете, я забыла завести…

– Миссис Фицпатрик, – на этот раз голос монахини звучал более сухо, – я звоню не для того, чтобы пожаловаться на опоздание, хотя приучать девочек к пунктуальности необходимо уже с такого юного возраста.

Высокомерная сучка, прошипела про себя Хелен. Ну, что еще там натворила ее дочь? Стащила у кого-нибудь конфеты? Поломала чужие карандаши? Что такого мог сделать семилетний ребенок, чтобы переполошить саму директрису?

– Видите ли, у Элис полно вшей, и продолжается это уже не один день. Я была бы очень признательна, если бы вы занялись ее головой.

Вшей? Хелен ошарашенно молчала в трубку.

– Я знаю, миссис Фицпатрик, что вы и без того очень заняты, но это такой вопрос, которым нельзя пренебрегать. Сами понимаете, вши с легкостью могут перейти и на других детей.

У ее Элис вши?

– Миссис Фицпатрик? Алло? Вы меня слышите?

– Да, – сглотнула Хелен.

– Вам нужно почаще заглядывать к Элис в портфель.

Заглядывать в портфель? Там что, тоже вши?

– Мисс О’Киффи регулярно рассылает родителям записки, в которых затрагивает самые разные темы. Напоминает она и о том, как важно проверять головки детей на предмет вшей. Не знаю, в курсе вы или нет, но она лично раскладывает записки по портфелям.

Записки? Ни о чем подобном Элис даже не упоминала. Когда она в последний раз проверяла портфель дочери? Похоже, никогда.

– Спасибо, – выдавила она. – Я прослежу за этим.

Сестра Алоиза продолжала что-то вещать, но Хелен, как сомнамбула, отвела трубку от уха и повесила ее на рычаг. На кухню она вернулась, кипя от гнева. Другое дело, что она и сама не знала, кто был виновником ее раздражения.

Элис, не потрудившаяся передать ей записки? Или эта святоша, сестра Алоиза, которой наверняка доставило удовольствие сообщить Хелен эту малоприятную новость? Или бестолковая мисс О’Киффи, успевшая, должно быть, предостеречь других деток от общения «с этой неряхой Элис»?

Да что там, поморщилась Хелен, вся вина лежит только на ней. Что она за мать, если не удосужилась даже купить частый гребень? А ведь в детстве, припомнила Хелен, ее не раз вычесывали подобной штукой. Неприятная, но крайне необходимая процедура. Бедняжке Элис явно не повезло с матерью.

Вытряхнув из пачки сигарету, Хелен зажгла ее трясущимися пальцами и принялась в гневе расхаживать по кухне. Господи Боже, ну и новость свалилась на нее этим утром! У Элис вши. Внутри у нее все сжалось, когда она представила себе крохотных копошащихся тварей.

Как только она умудрилась проглядеть, что Элис чешется? Наверняка та регулярно теребит себе голову. Как она могла не заметить вшей, когда промывала дочери волосы? Она занималась этим каждую субботу, и Элис все время хныкала, что мать слишком сильно трет ей голову, а от пены у нее щиплет в глазах. Хелен и правда терла, что было мочи. Как только вшам удалось выжить?

А вдруг они завелись и у нее? От этой мысли Хелен передернуло. Она яростно затеребила голову. Только этого не хватало! Надо срочно бежать в аптеку, а статьи уж как-нибудь подождут.

Вихрем взлетев на второй этаж, она сдернула с кроватей постельное белье и оттащила все в ванную. Запихнув тюк в стиральную машину, она принялась заполнять ее водой. В висках у нее все еще колотилось от бешенства. Куда подевался этот проклятый Мэлоун? Самое время как следует наорать на него.

Пока вода в машине грелась, Хелен швырнула остатки тоста в мусорную корзину, на приторно-сладкое послание Сары Флэннери. Уж в ее-то доме и слыхом не слыхивали о вшах! Наверняка проверяет головки своих милых деток дважды в неделю, а в ванной у нее, на всякий пожарный случай, стоит бутылочка с чудодейственным снадобьем.

Резко наклонившись, Хелен выхватила из корзины письмо и стряхнула с него крошки. Пробежалась глазами по фиолетовым строчкам, после чего, скомкав, вновь швырнула его на кучу мусора. Отточенным движением выдернула из стопки чистый листок и сунула его в печатную машинку.

Печатала Хелен быстро, почти без остановок. Закончив, она вытащила листок, перечитала написанное и быстрым росчерком поставила подпись. Чистый конверт она отыскала в куче газет и журналов, а в треснувшей чашке на окне нашлась неиспользованная марка.

Конец ознакомительного фрагмента.

Сноски

1

Герои баллады Эдварда Лира (1812–1888) – английского художника и поэта, одного из основоположников «поэзии бессмысленного».

2

Ширли Темпл (1928–2014) – американская актриса, известная по своим детским ролям в 1930-х гг.

3

Героиня одноименного романа американской писательницы Элинор Портер (1868–1920) – одиннадцатилетняя девочка, которая во всем находит повод для оптимизма и учит окружающих игре «в радость».