Мертвая авеню - Диана Клепова

Сработало.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, в недоумении нахмурившись, когда он потянул меня за руку и повел вверх по лестнице. Мои каблуки громко стучали о бетон.

– Я хочу увидеть свет, – сказал он, не глядя на меня.

Я быстро перебирала ногами, едва поспевая за его широкими шагами. У меня ведь ноги короче! Мог бы и поддаться бедной девушке!

– Ты хочешь путешествовать? – удивилась я, спотыкаясь о неровности дороги. Я добилась совершенной походки на каблуках, но этот коридор был полон сюрпризов в виде различных неровностей: ямочек и камушков. – Или тебе нужно на улицу? – спросила я, больше всего склоняясь именно к этому варианту.

Напутешествовались мы уже по горло – хватит на всю жизнь.

– На улицу, – был его ответ.

Я приподняла брови, но вопросов задавать не стала. У Квентина были проблемы с девушками в тесных помещениях? Или просто клаустрофобия? Почему бы нам не поговорить в здании?! На улице было холодно, а на мне был надет один лишь комбинезон. Не хотелось бы простудиться – сейчас меня никто лечить не будет.

Мы дошли до столовой, свернули налево, уперлись в стену, свернули направо, оказались в более-менее просторном зале с какой-то стойкой, напоминающей рецепцию в отеле, и полицейской будкой, как в метро рядом с экскаватором, освещаемом дневным светом из больших окон, и обнаружили открытую дверь на улицу.

Стоило мне выйти, как я поежилась от холода. Заметив это, Квентин обнял меня за плечи, и стало теплее. Я огляделась по сторонам. Вокруг – ни души.

Мертвая авеню выглядела тихой и серой, будто люди покинули это место много десятков лет назад. А правда была иной – только год назад сюда приезжали туристы со всего Света, чтобы полюбоваться ночным Манхэттеном. Я всегда хотела сюда приехать. Но не при таких обстоятельствах.

Мы с Квентином нашли скамейку и сели. Пока я укладывалась на его плечо, несколько раз успела прикинуть, где именно мы находились, как далеко от нас Тайм-Сквер и как долго шагать до Центрального парка. Подбородок Сарандона касался моего лба. Я поерзала и немного сползла вниз, поэтому моя голова уже покоилась на его груди. Я слышала его сердцебиение и с уверенностью могла сказать, что оно участилось, когда Квентин заговорил.

– Наверняка ты подумала, что мне плохо из-за Мии, – начал он. – Но она – не главная причина почему я так себя веду, – он вздохнул, словно прикидывая, стоит мне рассказать или нет. – Я шел сюда… Не просто так, Сьюзан. Не только потому, что я хотел выжить и немного отсрочить свою неизбежную смерть. Была и другая причина.

Его сердце билось все чаще. В чем дело, Квентин? Что с тобой не так?

– Мой брат, – выпалил он наконец. – Я надеялся, что он еще мог быть жив, но… Его здесь нет.

– У тебя есть брат и ты не посчитал нужным сказать мне об этом раньше? – возмутилась я.

Задетая до глубины души, я отодвинулась на скамейке и скрестила руки на груди. Наверное, мне не стоило слишком злиться – историю своей семьи я рассказывать не стала и никогда не стану.

– Я боялся, что ты посмеешься надо мной, – попытался оправдаться Квентин. Он подвинулся ко мне и коснулся моего плеча, но я в ярости смахнула его руку. – Вероятность встретить Марка была все-таки мизерной. Это было почти невозможно. Глупо было надеяться.

Я постаралась засунуть свою гордость куда подальше и повернулась к нему с обеспокоенным лицом:

– Это не глупо! – с горячностью заявила я. – Надежда – единственное, что у нас было тогда. Надежда была у нас, мы были друг у друга. Если бы не эти немаловажные факторы, мы бы не добрались до города выживших…

– Какой толк сейчас спорить об этом? – проворчал Квентин, напомнив восьмидесятилетнюю, замученную жизнью, дамочку. – С тех пор, как появились зомби, изменилось все…

– Кроме наших чувств! – перебила я.

Я обязана была убедить Квентина в том, что он не зря надеялся. Если бы не надежда, он уже был бы мертв. Но что я могла сказать в ее защиту? Квентин не нашел того, что искал. С этим нельзя было поспорить.

– Я не вижу смысла продолжать этот разговор, Мия! – воскликнул парень.

Мия? Его глаза округлилось, когда он понял, что ошибся именем. Сарандон посмотрел на меня и тихо так произнес следующее:

– Извини. Мы должны вернуться… Пока нас не хватились.

С этим словами он поднялся на обе ноги, протянул мне руку, которую я демонстративно проигнорировала, встала, гневно сверкнула на Квентина глазами и пошла ко входу. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что он идет за мной. Я слышала его шаги и то, как он захлопнул дверь, стоило нам оказаться в помещении.

Глава 13. «Адреналин»

Она не знала, в чем причина ее одиночества. Она могла выразить это только словами: «Это не тот мир, на который я надеялась».

Айн Рэнд

Эйприл

Мое утро началось с ледяного душа.

– Папа! – возмутилась я и подскочила на постели.

Отец часто будил меня именно таким образом, если я не хотела вставать – просто выливал кружку холодной воды мне на лицо, и я сразу же становилась такой бодрой, будто бы уже давно проснулась и даже успела сделать зарядку.

Сейчас было то же самое, только вот когда я подняла голову, то обнаружила, что надо мной стоял вовсе не отец. Я поймала на себе строгий взгляд Феникса.

– Подъем! – скомандовал он повелительным тоном, и я сразу же ощетинилась.

– Тебе действительно необходимо будить меня так, чтобы я заработала себе пневмонию? – я встала мятежом.

Против отца я ничего не могла сделать, но Фениксу я уж точно не позволю мной командовать и так с собой обращаться.

– У тебя есть десять минут на сборы, – холодно парировал он, игнорируя мои слова, и удалился.

Я протерла глаза и огляделась. Вчера нас отвели сюда сразу после ланча: это большая комната с низкими потолками, заставленная доброй дюжиной коек, к каждой из которых была приставлена маленькая тумбочка с двумя ящиками, и освещаемая старыми люминесцентными светильниками. Холодные шершавые стены, покрытые серой краской, напоминали о том, что жизнь здесь сахаром ни одному из нас не покажется. Справа от меня стояла койка Сьюзан, за ней – кровать Мии, а я спала у стены, – неважно, какой холодной она была, в углу в любом случае я чувствовала себя уютнее.

– С добрым утром! – поприветствовала меня Сьюзан с широкой улыбкой на лице, зашнуровывая свои сапоги.

Она уже успела расчесаться и накраситься, а я была похожа на взъерошенную версию домовенка Кузьки. Более того – если у всех беженцев были рюкзаки, набитые всем необходимым, то мои вещи остались дома.

– Ты не одолжишь мне расческу? – я с надеждой смотрела на нее, подобно потерянному щенку.

– Конечно. Лови! – отозвалась Сьюзан и бросила расческу на мою койку. Я ответила ей благодарной улыбкой. – А, и еще кое-что, – вспомнила она и указала прямо на пол перед моей кроватью. – Это всем принесли сегодня утром. Примерь.

Я посмотрела туда, куда указала Сью, и обнаружила высокие армейские сапоги черного цвета. Наскоро расчесав волосы, я свесила ноги вниз, быстро влезла в обувь и встала, когда поняла, что чувствовала себя в них вполне комфортно.

– Сидят как влитые! – обрадовалась Сьюзан и от восторга захлопала в ладоши. Я бросила на нее негодующий взгляд, и та сдалась. – Ладно, ладно! Я поменяла твои сапоги на мои, потому что последние оказались слишком тесными. А твои мне идеально подошли, и я переживала, что тебе не подойдут мои.

– Слишком много «твои-мои», – я издала смешок и ободряюще улыбнулась девушке.

Если бы на месте Сьюзан был кто-то другой, я бы разозлилась, но она умела преподнести все так, что мне даже стало весело от того факта, что она поменяла сапоги без моего согласия.

Я не приняла душ вчера вечером, – все мои средства гигиены остались дома, но, к счастью, бежать за ними домой не придется, ведь уборщица пообещала принести всем нам по комплекту, куда входили: щетка, мочалка, зубная паста и шампунь, – поэтому так и не переоделась в комбинезон и спала в своей одежде. Глянув на свою тумбочку, я заметила на ней принадлежности для водных процедур и, немедленно схватив их вместе с комбинезоном, потопала в женскую душевую, где, быстро приняв водные процедуры, переоделась в чистую одежду.

В последний раз взглянув на себя в зеркало, я уже собиралась выйти «в свет», но дорогу мне преградила мужская фигура. У меня вытянулось лицо, когда я встретилась с его глазами. С его вдумчивыми глазами цвета морской волны.

Феникс стоял в дверном проеме, по-хозяйски уперев руку в стену, тем самым блокируя мне выход. Я попыталась прочитать на его лице хотя бы одну эмоцию, но оно было бесстрастно. Сколько времени я проторчала в душе? Пятнадцать минут? Двадцать? А он дал мне всего десять. Я проштрафилась.