Божье воинство. Новая история Крестовых походов - Родни Старк

И все же Асма Афсаруддин гневно заявляет, что эта история отражает лишь ненависть христиан к мусульманам [177], не обращая внимания на то, что впервые мы встречаем ее в XIII веке в сочинении мусульманского египетского историка! Затем ее повторяли и другие мусульманские авторы, в том числе знаменитый Ибн-Хальдун [178]. То, что обвинение халифа в сожжении великой библиотеки выдвинули и поддерживали сами мусульмане, не делает его более правдоподобным; в конце концов, оно впервые прозвучало лет через шестьсот после самого предполагаемого события. Но то, что в эту историю поверило столько мусульманских интеллектуалов, открывает нам нечто куда более интересное: оказывается, многие мусульмане, включая глав государств, относились к книгам и учению враждебно!

Эта антиинтеллектуальная позиция выглядит очевидной, если читать не отчеты о достижениях исламской науки, а политическую историю ислама. Из нее мы узнаем, например, что в 847 году, едва став халифом, Мутаваккиль «начал преследовать независимое мышление и научные исследования и усилил давление на религиозных диссидентов» [179]. Так же поступали и его преемники. Затем халифат рухнул, и невозможно было уже проводить никакую политику, ни «репрессивную», ни «просвещенную»: мусульманская империя раскололась на мозаику эмиратов, постоянно воюющих друг с другом. С тех пор некоторые мусульманские правители относились к ученым, книгам и обучению толерантнее прочих, но особенной терпимостью не отличался никто. Так, Саладин, знаменитый мусульманский герой XII века, вызывающий такое восхищение у западных авторов, закрыл государственную библиотеку в Каире, а книги выбросил на свалку [180]. Все это наводит на мысль, что между высокоразвитой культурой дхимми, так называемой «мусульманской», и реальной культурой мусульманских элит преобладало напряжение.

Мифические «темные века»

Мнение, что мусульмане обладали более высокой культурой, строится также на иллюзиях о культурной отсталости христианского мира – на широко распространенном, но ни на чем не основанном убеждении, что после падения Рима Европа погрузилась в «Темные века» и утратила свое культурное наследие, по-прежнему процветавшее в исламе. Вольтер (1694–1778) утверждал, что после того, как пал Рим, «варварство, суеверие и невежество омрачили чело мира» [181]. Согласно Руссо (1712–1778), «Европа впала в варварство древнейших времен. Люди в этой части света… прожили несколько столетий в состоянии худшем, чем простое невежество» [182]. Эдвард Гиббон (1737–1794) также объявил эту эпоху «триумфом варварства и религии» [183].

Неудивительно, что такое мнение стало общепринятым. Так, в свой бестселлер «Открытия» (1983) известный историк, лауреат Пулитцеровской премии и директор Библиотеки Конгресса Дэниел Дж. Бурстин (1914–2004) включил главу под названием «В темнице христианских догматов», в которой заявил, что «Темные века» начались еще до падения Рима. «Христианство покорило Римскую империю и большую часть Европы. Затем мы наблюдаем распространившийся по Европе феномен забвения знаний, поразивший весь континент с 300 г. до по крайней мере 1300 г. н. э.». Это произошло потому, что «вожди ортодоксального христианского мира выстроили на пути научного прогресса непреодолимую стену» [184]. Говоря словами другого выдающегося историка, Уильяма Манчестера (1922–2004), это была эпоха «нескончаемых войн, коррупции, беззакония, одержимости странными мифами, почти непреодолимой бездумности… “Темные века” были поистине темны – во всех своих аспектах» [185].

Некоторые из этих заявлений откровенно лживы, и все поразительно невежественны. Начать с того, что германским племенам, захватившим Рим, как и мусульманским завоевателям, открылась сокровищница великой культуры, которой необходимо было овладеть, чтобы соответствовать своим предшественникам. Но к их услугам было не только множество римлян, готовых наставлять и направлять их; у них была Церковь, бережно поддерживавшая и развивавшая культуру, унаследованную от Рима [186]. Что еще важнее, эпоха, несправедливо названная «Темными веками», стала «одной из эпох, полных великих открытий»; в эти столетия новые технологии развивались и внедрялись «в невиданном прежде объеме» [187]. В сущности, как мы увидим далее, именно в период «Темных веков» Европа совершила огромный технологический скачок, оставив позади весь остальной мир [188]. Сейчас это так хорошо известно, что отказ от концепции «Темных веков» как от безосновательного мифа фиксируется в тех же респектабельных словарях и энциклопедиях, что еще несколько лет назад принимали и пропагандировали этот миф. Так, если более ранние издания «Британской Энциклопедии» относили пять или шесть столетий после падения Рима к «Темным векам», пятнадцатое издание, вышедшее в 1981 году, отвергает этот «неприемлемый» термин, поскольку он неверно характеризует эту эпоху как «период интеллектуального мрака и варварства».

Как мы уже видели, заявления о превосходстве и большей утонченности мусульманской культуры часто основаны на ее «интеллектуальности». Однако культура далеко не сводится к книгам или «книжному учению». Читая Платона или Аристотеля, не научишься возделывать землю, плавать по морям и выигрывать битвы. Технологии в самом широком смысле слова – вот основа реальной жизни, вот что определяет, хорошо ли живут люди и могут ли себя защитить. И независимо от того, что знали или не знали мусульманские интеллектуалы о научных взглядах Аристотеля и политических теориях Платона в сравнении с учеными христианскими схоластами, исламские технологии решительно отставали от технологий Византии и Европы.

Технологические контрасты

Сравнение христианского мира с исламским в терминах технических достижений в наше время затруднено; дело в том, что в этой области доминируют мусульманские авторы, склонные к самым абсурдным заявлениям. Так, один из них «открыл», что «в 800-х годах уроженец исламской Испании Ибн Фирнас изобрел, сконструировал и проверил на деле летательную машину» [189]. Судовой руль, оказывается, изобрели не христианские, а мусульманские судостроители (какие?). И компас изобрели не китайцы, а мусульмане. И так далее, и тому подобное [190].

Транспорт

Одно нам известно совершенно точно: после захвата мусульманами Египта, прочей Северной Африки и Испании со всех этих территорий исчезло колесо! [191] На протяжении столетий здесь не было ни телег, ни повозок. Все грузы носили на плечах или перевозили на спинах лошадей, ослов, верблюдов. Это произошло не потому, что арабы не знали колеса, но потому, что не видели в нем особого смысла. По их понятиям, для колесных повозок требовались дороги. А верблюд и пешеход везде пройдут! Более того, учитывая их пренебрежение колесом, вряд ли мусульмане представляли, как должна