Третья половина жизни - Виктор Левашов

– Это вам не при чём. А нам очень даже при чём. Однажды понял: ещё немного и окончательно скурвлюсь или сопьюсь.

– Много пили?

– Не так много, как часто. Решил: пора менять воду в аквариуме. Знакомый сказал, что в Норильской экспедиции хотят организовать отдел по связям с прессой. Так я и оказался здесь. Сюда многих сносит, пытаются начать новую жизнь.

– И как вам новая жизнь?

– Пока интересно…

В глубокую тишину дома ворвался треск рации, шум атмосферных помех. Мартыныч вышел на связь.

НАЧАЛЬНИКУ ЭКСПЕДИЦИИ ШУБИНУ. СРОЧНО. В СВЯЗИ С ОСЛОЖНЕНИЯМИ В ХОДЕ РАБОТ НЕОБХОДИМ ВАШ ПРИЕЗД ДЛЯ КОНСУЛЬТАЦИИ НА МЕСТНОСТИ. НАЧАЛЬНИК ГИДРОГЕОХИМИЧЕСКОГО ОТРЯДА ЩУКИН.

XII

– Без двадцати час… Чёрт, прождёшь!.. Мартыныч, когда они обещали прилететь?

– Передали – с утра. Авиация, это дело такое. Тебе бы, Игорь Константинович, пора и привыкнуть, не первый день в геологии. Мы однажды восемнадцать дней вертолёта ждали. Сидели на гречке и постном масле, даже соли не осталось. И ничего, живы… А ты, девка, не отвлекайся, считай хорошо, нам с этих бутылок зарплату начислять будут.

– А вы не отвлекайте посторонними разговорами!.. Триста шестьдесят восемь… триста семьдесят… триста семьдесят две… Андрей Павлович, зачем отправлять пробы в город? Вы же сделали анализы.

– Они неточные, в самом первом приближении. В лаборатории определят содержание микроэлементов с точностью до четвёртого знака.

– Триста семьдесят четыре… Куда это Задонский подевался? Лыж его нет, ружья тоже.

– Я так полагаю, олешков увидел. Или свежие следы. Вернётся, куда ему тут деваться. А мяса – это бы нам неплохо…

– Пойду, не могу я терять день!.. Андрей, по инструкции я должен получить у вас разрешение на отлучку из лагеря. У вас есть возражения?

– Транспортный отдел дал интервал от десяти до четырнадцати часов, время ещё не вышло. Впрочем, как хотите. Пробы мы сможем погрузить и без вас. Но мне казалось, что вы в первую очередь должны быть заинтересованы во встрече с Шубиным. Почему бы вам не попытаться разрешить свои сомнения без помощи прокуратуры?

– Триста семьдесят восемь… триста восемьдесят. Всё, девятнадцатый ящик. Забирайте.

– Таскали не гуляли!.. Беритесь, Андрей Павлович, отволокём на вертолетную площадку. А вы, Николай Тихонович, тащите с Леонтьевым. Аккуратнее, не побейте!..

– Послушай, Игорь… Ты всё-таки собираешься? Между прочим, Андрей прав. Можно подумать, что ты просто боишься встречи с Шубиным… Что там за грохот? Вертолёт. Что это за машина?

– Обыкновенный «Ми-8».

– Пойдём встретим?

– Присутствовать при визите Шубина – куда ни шло. А выстраиваться перед ним в почётный караул – увольте!..

XIII

– Прошу, Владимир Семенович, проходите.

– Десять лет я здесь не был. Стоит посёлок. И долго ещё простоит. Лиственница – дерево крепкое! Здравствуйте, Игорь Константинович… Да, три года этот дом был для нас домом в самом полном смысле слова. И казался даже уютным. Вот, Андрей Павлович, всё это – оборотная сторона геологии. Бросовый ход. Поиск, давший отрицательный результат…

– Чаю, Владимир Семёнович?

– Спасибо, Ольга, не откажусь. Всё-таки холодно в вертолёте. Зато всего сорок минут. Раньше, бывало, вездеходами и тракторами добирались сутки, а то и двое. Как проходит ваша практика?

– Очень содержательно. Каждый день я узнаю что-то новое. Особенно в последние дни.

– Вы уже и отчёт начали? Ого, сколько уже написали!.. Откуда у вас эти газеты?

– Случайно нашлись, в углу. Тут много про Имангду. Приложу к отчёту, в раздел истории поискового района.

– Что ж, это оживит материал. Как себя проявляет практикантка, Андрей Павлович?

– Трудолюбива. И любознательна.

– А как ваши успехи, Игорь Константинович?

– Я должен поблагодарить вас за то, что вы дали мне возможность поработать в этом районе.

– Да, это очень интересный район. И не только с точки зрения геологии. Эти тундры – дикие, нехоженые! По-иному здесь всё воспринимается. Особенно на первых порах. Соразмеряется это, Андрей Павлович, с вашими впечатлениями? Вы ведь впервые на таком Севере.

– Трудно сказать. Первый раз за много лет я оказался в таком положении, когда не нужно никуда спешить, масса времени для всяческих размышлений. Праздных, возможно. Вас, наверное, удивил мой вызов?

– Когда у вас будет такой же опыт работы с людьми, как у меня, вы поймёте, что не стоит ломать голову раньше времени. Нужно просто взять и прилететь.

– Тут возникли неясности… Игорь Константинович?

– У меня нет никаких неясностей.

– Но ты же… Ладно, можно мне? Владимир Семенович, перспективы Имангды – что мне в отчёте писать?

– Не укладывается в голове? Да, жалко. И денег сюда ухлопано много, и нервов. Но отрицательный результат, Ольга, тоже результат очень важный. Можете написать, что Имангда на сегодняшний день представляет собой идеальную испытательную площадку для отработки и проверки новых методов изысканий. Вроде гидрогеохимического. И только.

– Значит, руды здесь нет?

– Приучайте к геологической терминологии. Нельзя сказать: «Руды здесь нет». Следует сказать: «Проведённые исследования дают основания предполагать, что запасы руды в данном районе ниже минимального уровня, установленного для промышленных месторождений». С другой стороны, те же изыскания дают основания кое-кому из моих коллег, Игорю, например, утверждать, что месторождение промышленное, только вот ретроград Шубин не даёт денег на постановку здесь буровых работ. Судя по его виду, он не изменил своей точки зрения и сейчас. А, Игорь Константинович?.. Но вам, Ольга, я не советовал бы делать эту концепцию основой своего диплома. Защитить такую работу будет нелегко.

– Но ведь это всего лишь диплом, работа учебная.

– Тем более. Нет смысла учиться делать ошибки. Придёт время – наделаете их без специального обучения.

– А если я всё же сумею доказать перспективность Имангды?

– Я первым поздравлю вас. Это удастся вам только в одном случае – если вы обнаружите коренное обнажение рудной жилы. А Игорь Константинович поздравит вас вторым.

– Верно. Так что недостатка в поздравлениях у тебя не будет. Вопрос лишь в том, будут ли все они искренними.

– Послушайте, Игорь Константинович, вы работаете у нас три года и всё время я чувствую в вас какую-то активную оппозицию ко мне. Домами мы не дружим, так что причины, очевидно, в производственной сфере. Наверное, сейчас не самый удачный момент для выяснения отношений. А может быть, наоборот, удачный. У нас есть еще немного времени, пока разгружают вертолёт и загружают ваши бутылки. Спрашивайте. Обещаю откровенно ответить на все ваши вопросы.

– Спасибо, но у меня нет вопросов.

– Что ж… Слушаю вас, Андрей Павлович.

– Одну минуту… Игорь Константинович, если у вас нет вопросов, помогите разгрузить вертолёт.

– Там и без меня грузчиков хватает.

– Ольга, будьте добры – «Инструкцию»!.. Часть третья, параграф сороковой: «При перебазировке, авральных и прочих работах руководитель геологического подразделения вправе использовать по своему усмотрению всех членов подразделения независимо от занимаемой должности…»

– Убедительно. Посмотрите в окно, это я уже таскаю ящики.

– Я вижу, Андрей Павлович, отношения у вас строго официальные!.. А вы куда, Ольга? Останьтесь, там справятся и без вас. У меня нет секретов, Андрей Павлович. Это для неё тоже практика.

– Возможно, мои вопросы не покажутся вам срочными. Но для меня это срочно и важно. Насколько мне известно, последние годы экспедиция стеснена в средствах. Но вместо того, чтобы сосредоточиться на поисках новых месторождений никеля и меди, вы организуете гидрогеохимическую партию, возможности которой проблематичны. Мне это на руку, но…

– Понимаю вас. Да, это вызвало некоторое недовольство. Сейчас я планирую создать партию математического анализа, она раз в двадцать дороже вашей. Вот уж где будет недовольных! А если говорить серьёзно, мне нравится ваш подход к делу. Вы совершенно правы, последнее десятилетие – не лучшее для экспедиции. Так бывает всегда. Нужна была руда – геологов на руках носили. Нашли – спасибо, до свиданья. Дело тут, как вы понимаете, не в чёрной людской неблагодарности. У каждого времени своя конъюнктура. Соответственно распределяются силы и средства. Поэтому, как правило, после больших геологических открытий, таких, как Талнах, экспедиции оголяются. Геологи, если они не связаны с доразведкой, подаются в другие места – туда, где победы ещё впереди. Я имею в виду – геологи думающие, а не технические исполнители. Так произошло и у нас…

– Почему не уехали вы?

– По разным причинам. Слишком многое связывало меня с этим городом. Я приехал сюда двадцать лет назад, хотел найти отца. В тридцать седьмом он получил двадцать пять лет, последнее письмо от него пришло из Норильлага перед войной. Больше писем не было.