Капойо (СИ) - Иолич Ася

Её впустили через главные ворота и пригласили подняться сразу наверх, в холл. Она поднялась и ждала, пока передадут записку, а мимо с криками, размахивая палками, пронеслись два мальчишки, догоняя весёлого рыжего щенка и не обращая на неё никакого внимания. Она проследила за ними взглядом, пока те не скрылись в одной из открытых комнат слева.

– Здравствуй, – сказал катьонте, спустившись до середины лестницы. – Поднимайся сюда.

Она робко поднялась по лестнице, глядя наверх. В доме было два этажа, не считая нижний, хозяйственный, и над лестницей был построен ещё и третий, в виде стеклянного купола. От яркого света всё пространство будто тоже светилось, и мраморные светлые перила из-за этого казались похожими на нежную кожу девушки, вышедшей на солнце из зимней спальни. Аяна положила на них руку. Перила были чуть тёплыми. Ковёр на лестнице приглушал шаги, вкрадчиво ложась под ноги.

Катьонте привёл её в общую комнату.

– Присаживайся, – сказала ей, прочитав бумаги, полная, миловидная кира, чьи виски украшала изрядная доля благородной серебристой седины. – Познакомься. Это Талиэт. Нам нужна капойо или дэска, чтобы сопровождать её.

Талиэт сидела, дёргая ногой в атласном башмачке, сползшем с пятки, и в глазах её Аяна заметила какой-то чрезвычайно знакомый блеск. И чем больше она смотрела, тем более знакомым он ей казался.

– Здравствуй, кирья Роан Талиэт.

Талиэт скривилась, изобразив такую скуку на лице, что Аяна чуть не рассмеялась, но вовремя спохватилась. Нельзя забывать про приличия! Она выдохнула и посмотрела на киру.

– У нас всё просто. Начинаешь в половину шестого, потому что кирья встаёт рано, и сопровождаешь её. Нужно особо следить, чтобы она...

Кира замялась и облизала губы.

– Она... Она должна научиться приличным манерам. К сожалению, предыдущая капойо была невнимательна, и мы однажды нашли Талиэт...

Она придвинулась к Аяне, и та тоже наклонилась.

– ...на дереве, – с ужасом прошептала кира. – Хорошо, что никто не успел заметить! Она росла в эйноте, пока я была в столице со старшей дочерью, выдавая её замуж, и теперь мне стыдно даже подумать, как через год мне придётся представить её в свет.

Аяна выпрямила спину и подняла подбородок.

– Ты можешь не сомневаться в том, что я сделаю всё возможное, чтобы тебе не было стыдно за дочь, – сказала она.

– Хорошо. Я пойду посоветуюсь с мужем, останься, пожалуйста, здесь. Мы сейчас вернёмся.

Она вышла, прикрыв дверь, и Талиэт моментально закинула ногу на ногу.

– Ты занудная, – сказала она состроив рожу и болтая ногой. – Ты и твои тупые манеры. Ты занудная, как все эти люди. Можешь уходить, мне с тобой неинтересно. Мне не нужна унылая капойо. Я скажу отцу, что ты...

Она замолчала и вытянула шею, разглядывая нож, который вдруг возник в руках Аяны, потом встала и подошла поближе.

– Я умею кидать его так, что он втыкается на два пальца в дерево, – сказала Аяна, поигрывая ножом так, как учил её Айол, чтобы производить впечатление, и хитро прищурившись на Талиэт. – А ещё я езжу галопом без седла, стреляю зайцев из лука и самострела, ловлю рыбу и умею свистеть так, что слышно будет аж в самом порту. И я тайно научу тебя этому, если в остальное время ты будешь изображать из себя приличную, скромную кирью, как это делаю я. Ты будешь сноровистее любого парня в той деревне. Усекла? Смекаешь?

Талиэт горячо закивала, взволнованно дыша. Её щеки разрумянились. Она села на краешек дивана, выпрямив спину и оправив своё красивое, громоздкое платье с узким корсажем, и в глазах у неё бушевал ураган, как у Лойки, какой её помнила Аяна.

– Здравствуй, – сказал вошедший кир, садясь на диван. – Я вижу, вы уже познакомились.

Кира вошла за ним и слегка дёрнулась, увидев, в какой позе сидит Талиэт. Она присела на своё кресло и переводила подозрительный взгляд с невозмутимой Аяны на свою дочь.

– Да, и я очень рада знакомству, кир Роан.

– Тогда обсудим твои обязанности. Сопровождение, кемандже, обучение манерам и вышивке. В общем, всё как обычно. От тебя требуется добропорядочность и следование заветам добра и совести.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Хорошо, – сказала она. – Кир желает послушать, как я играю на кемандже?

– Пожалуй, нет. Перечисли мне заветы добра и совести. Этого будет достаточно.

Аяна бросила быстрый отчаянный взгляд на Талиэт, но та еле заметно покачала головой с таким же отчаянным выражением.

– Не убивай, – неуверенно произнесла Аяна. – Не... укради. Не лги, не обижай тех, кто слабее тебя, не сквернословь, не нарушай кровных клятв, дитя своё да не опои вином... не плюй на землю... блюди чистоту рук... не отказывай сироте.

В голове упрямо вертелась песенка, которую, смеясь, спел ей Конда, когда она спросила, сколько всего этих заветов существует. Он сказал, что катис Эрсет таким образом наконец помог ему запомнить заветы.

Тот, кто врёт,

Тот, кто пьёт,

Человека кто убьёт,

Тот, кто нос всегда дерёт,

Детям пить вино даёт,

Отнимает у сирот,

Чьи-то вещи украдёт,

Или на пол наплюёт,

Кто малявок обижает,

Бранным словом рот марает,

Рук своих не омывает,

Клятву крови нарушает,

В оуран не попадёт.

Там были и другие строки, но, как назло, больше она ничего не помнила. Она отчаянно напрягала память, но там было пусто, как в мешке Верделла после того, как она развязала и вытряхнула его на стол перед Иллирой.

– К сожалению, я дальше не помню, – сдалась она наконец.

– Ты нам не подходишь, – сказал кир, уничижительно глядя на Аяну.

– Но... – расстроенно протянула кира, глядя на сидящую прямо дочь.

– Папа, пожалуйста, – взмолилась та. – Я выучу сама и научу её заветам! Я буду сидеть ровно и не сострою гостям ни одной рожи, клянусь!

– Нет.

Аяна расстроенно встала и вежливо кивнула, приседая. Она шла вниз по лестнице в сопровождении катьонте и вела рукой по мраморным перилам, подсвеченным ярким солнцем. Внизу она попросила воды и уныло выпила её, потом сутуло прошаркала по мелким камешкам подъездной дороги и всей спиной ощутила надсадный скрип закрывающейся створки ворот.

12. Фонтан

Осталось семь. Семь строчек в списке. Как невероятно глупо получилось! И ведь она тогда повторила за Кондой! Там в конце были такие, которые она лишь смутно помнила. Что-то там было про чужих женщин и чистоту рода... не женись на сестре... не обрывай нити, не доткав... или вроде того. И да будет свет, вспыхнувший во тьме на твоём пути, не концом, а началом.

Было жарко. Она вынула из кармана лист и снова взглянула на него. Кемандже так и не пригодилась. Дальше по списку были девушки. Сколько им лет? Пятнадцать, шестнадцать, пять, снова шестнадцать. Десять. О, семь! Семилетняя девочка. Спокойный возраст... Наверное, хорошо умеет уже читать и писать, да и ноты знает. Но она будет работать только до декабря. Стоит ли идти к ребёнку, который привяжется к ней?

Аяна огляделась. Время шло уже за полдень, и солнце слегка припекало. Лёгкий ветер облегчал жару, обдувая шею под заколотыми наверх волосами. Надо, наконец, их постричь, иначе гребни скоро перестанут держать. С наступлением жары станет совсем невыносимо.Тили с её копной волос, доходящей до середины бёдер, тут бы, наверное, страдала.

Было очень, очень обидно, что так получилось с Талиэт. Аяна шла по дороге между кипарисами, размышляя, найдётся ли капойо, знающая заповеди, которая не будет пытаться силой превратить Талиэт в послушную девочку, такую, какой хотел бы видеть её отец.

Семь домов. Наверное, стоит зайти ещё в один, раз уж она здесь, или даже в два. Под лямкой короба кемандже на кафтане с птицами образовалось тёмное пятно от пота. Кожа чесалась под поясом сумки и рубашкой.

Аяна снова осмотрелась. Она уже спустилась ближе к порту и к центру города. Ближайший дом с неизменной лозой нокты был чуть меньше, чем все предыдущие, и она отыскала взглядом за решёткой и аккуратно подстриженной живой изгородью голову катьонте.