Капойо (СИ) - Иолич Ася

Копыта застучали подковами по мостовой, экипаж тряхнуло, и он, мелко подёргиваясь на швах брусчатки, двинулся из-под навеса.

Аяна ни разу не видела на улицах экипажи, из которых кто-то выглядывал, но любопытство не давало ей покоя. Она осторожно отвела в сторону ткань, слегка затёртую и захватанную, и посмотрела наружу. Лошадь бодро шла рысью. Они ехали к порту, и мимо проплывали деревья, огороженные решётками, дома и площади.

Экипаж проехал мимо каких-то больших строений на столь же большой площади и миновал целый квартал крупных, многоэтажных зданий, стоящих на небольшом расстоянии друг от друга, потом остановился. Извозчик громко крикнул «Эй!», и с других сторон тоже послышались возмущённые крики и брань.

Аяна высунулась посмотреть. Несколько экипажей на перекрёстке не могли разъехаться, и она сидела и смотрела, как извозчики пытаются развернуть лошадей, чтобы дать друг другу дорогу.

Наконец крики и брань прекратились. Лошадь рысила дальше, улица плавно свернула на запад, и справа вдруг возникла небольшая зелёная роща.

Аяна передвинулась на левую сторону, к другой занавеске. Улица поднималась на склон, всё выше и выше, и внизу виднелись дома, слепленные друг с другом, и порт, над которым кружили чайки. У неё свело в груди. Где-то здесь – дом, в котором живёт Конда, о котором он рассказывал ей, лёжа в её бывшей зимней спальне, опираясь на локоть, дом, на балконе которого он любит сидеть вечерами и глядеть на звёзды. Она пришла к нему, но Конды тут нет.

Навстречу ехали стражники в красных куртках, как всегда, по двое. Она снова села справа и рассматривала большие дома, мимо которых они ехали.

– Приехали, – вдруг сказал извозчик, останавливая лошадь.

Аяна вышла с лёгким чувством недоумения. Она почему-то ожидала от поездки в экипаже чего-то необычного, но эта повозка с мягким ходом, закрытая спереди тканью, просто переместила её из одного места в другое мимо домов и площадей быстрее, чем она добралась бы пешком. Это не было разочарованием в полном смысле этого слова, но Аяна почувствовала себя немного глупо. Никакой разницы с фургоном.

Извозчик развернулся и поехал обратно, а она с распахнутыми глазами смотрела на красивый жёлтый дом, увитый лозами нокты с распустившимися розовыми цветами. Жёлтая штукатурка! Не может быть...

– Здравствуй! Эй! – окликнула она катьонте, поливавшего небольшие цветущие кусты за большими коваными воротами. – Это дом Бинот?

– Да, – сказал катьонте, и Аяна ощутила некоторое разочарование, смешанное с облегчением. – По какому делу?

– Мне нужно встретиться с киром Бинот Карисом. Он дома?

– Да.

Какая удача! Аяна радостно вздрогнула.

– У него посетители. Ты по личному вопросу?

– Ну... Да. Я по личному вопросу.

– Проходи в ворота для катьонте. Вон там, справа, – сказал он, оглядывая её платье. – Тебя проводят. Как о тебе доложить?

Аяна растерялась на миг, но потом улыбнулась.

– Белисса.

Она стояла у ворот, ожидая, и наконец парень вернулся.

– Пойдём. Кир сейчас освободится.

Он вёл её позади большого дома. Аяна задрала голову и рассматривала галерею с арками, опоясывающую второй этаж, и балконы, которые смотрели на сад.

– Вот сюда, – сказал катьонте, открывая заднюю дверь, и Аяна спустилась по лесенке в коридор с деревянными панелями. – За тобой придут.

В коридорчике было пусто и невыносимо скучно, здесь даже рассматривать было нечего. Она прислонилась спиной к панелям, верхняя часть которых была оклеена бумагой с вензелями, и стояла, как лошади извозчиков под навесом, дремавшие в ожидании поездки.

– Иди со мной, – сказал вдруг ей другой катьонте, высунувшись из-за угла. – Не отставай.

Они шли по коридору, сворачивали, поднимались по лестнице и снова сворачивали, и неожиданно катьонте открыл перед ней дверь.

10. Нелит Анвер

– Здравствуй, – сказал с улыбкой Карис из-за письменного стола. - Я не трону тебя и не обижу.

Дверь за катьонте закрылась, и Аяна оказалась в небольшом кабинете с видом на рощу. Тут немного пахло сладковатым дымом, и запах напомнил ей о Конде. Карис смотрел на неё внимательно и доброжелательно, и она тоже рассматривала его при дневном свете. Аккуратно причёсанные волнистые волосы, светлая рубашка, безрукавка из плотной седы. Интересно, как они впервые встретились с Рави? Почему Карис понравился ей? У него были строгие черты лица, но дружелюбный взгляд и волнистые волосы смягчали его образ. Когда он улыбался, один из верхних клыков немного задевал нижнюю губу, и это привлекало внимание к улыбке. Камзол с золотым шитьём висел на спинке кресла за ним, и Карис отряхнул его и надел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Тебе потребовалась моя помощь?

Аяна решила перейти сразу к делу.

– Да, кир Карис. Я не могу найти работу в Ордалле. Мне предлагают работать за гроши. Помоги мне, пожалуйста.

– Сколько?

Аяна моргнула и свела брови.

– Прости. Что ты имеешь в виду, кир Карис?

– Сколько денег тебе надо?

– Я пришла не за деньгами, – сказала Аяна ошарашенно. – Меня не берут на работу капойо и дэски без рекомендаций. Я хотела спросить, не мог бы ты, кир, помочь мне устроиться на хорошее место, или, быть может...

– Дать тебе рекомендательную бумагу, – ухмыльнулся Карис. – Я понял. Ты удивила меня. Похоже, ты всё же не артистка того театра. В этом доме, к сожалению, ты работы не найдёшь. Мы с братом единственные дети Бинот, и уж точно не нуждаемся в капойо. Но я не могу отказать тебе, тем более, что ты не просишь денег. Ты очень помогла мне, – сказал Карис, и его лицо расплылось в улыбке. – Рави написала мне, что это ты побудила её отправить то письмо. Она никогда не смотрела на меня, и я думал, что противен ей. Прадед завещал жениться только по любви. Я и подумать не мог... Ладно.

Он позвонил в колокольчик. Катьонте вошёл в комнату.

– Варт, мне нужны имена. Съезди быстро к соседям, спроси у других камьеров.. Мне нужны все, кто недавно отказался от капойо. И дэсок тоже. Ступай.

Он повернулся к Аяне.

– Что ты умеешь, кроме как носить письма?

Аяна стояла и перечисляла, загибая пальцы, и когда они закончились, и она пошла на второй круг, он уже откровенно смеялся.

– А что у тебя с рукой? Ты морщишься.

– Кидала нож, – со вздохом призналась Аяна. – Теперь мне больно.

– Изумительно. Но не стоит показывать все свои таланты. Я более чем лоялен к тебе, потому что твои действия были мне во благо. Но будь осторожна. В больших домах нужно трижды думать, прежде чем сказать одно слово, и двенадцать раз, прежде чем сделать что-то. Кто твой попечитель?

– У меня нет его. Владелец хлебной лавки может оформить...

– Нет. Не нужно. Мы сделаем по-другому. Я пока не глава дома, но у меня тоже есть полномочия. Имя Бинот на попечительской бумаге произведёт впечатление, подкрепив рекомендации. Но сначала я хочу услышать, как ты играешь на кемандже и поёшь. Я должен хотя бы иметь представление, кого рекомендую.

Это было справедливо, но Аяна, которая от радости, что всё получается, готова была чуть ли не расплакаться, с сожалением покачала головой.

– Я не взяла с собой кемандже. Я играла у кира Суро после твоего отъезда, кир.

– Ничего, – сказал Карис. – Постой.

Он открыл одну из дверей, и Аяна с изумлением увидела за ней кровать.

– Вот, – сказал он, вынося из комнаты короб. – Почему у тебя такое лицо? А! Кровать! Да, ты в моей комнате, на мужской половине. Я не хотел, чтоб о моих делах, связанных с кирьей Рави, кто-то знал до того, как её отец ответит.

– Я не боюсь, кир Карис, – сказала Аяна, присаживаясь на один из стульев. – Ты не выглядишь человеком, который может обидеть девушку.

Она настроила кемандже и наиграла лёгкий весенний напев, наполненный голосами птиц, а потом спела одну из маминых колыбельных.

– Превосходно. Не суди людей по внешнему виду, – качнул головой Карис, присаживаясь к столу, – и всегда составляй полную картину, прежде чем судить. Как тебя зовут?