Капойо (СИ) - Иолич Ася

Он вышел, а Аяна задумчиво встала и взяла тряпку с большой тумбы позади себя, вытерла стол и села, глядя через окно в подворотню, куда выходили окна кухни.

– Доели? – подошла к ней Иллира.

– Да. Я убрала то, что он разлил. Иллира, почему Раталл злится на меня?

– Не на тебя. Черилл брал его на работу, и он думал, что будет работать под начальством мужчины. Но Черилл сейчас здесь редко появляется. Раталл из тех мужчин, которые не любят, чтобы женщины ими командовали. Он еле переносит меня, а тут теперь ещё и ты...

– Я им не командовала.

– Ему достаточно, что ты пришла сюда одна, с ребёнком, и не стоишь, потупив глаза в пол, а ему пришлось мешки наверх из-за тебя таскать, и ещё придётся теперь ходить туда постоянно.

– Но мы не разговаривали! Два слова или три, и всё!

– Ему хватает того, что ты пришла жить сюда с ребёнком, но без мужа.

Иллира помолчала.

– Аяна... Я сегодня полдня провела с Киматом.

Иллира села, покусывая нижнюю губу, и нахмурилась, глядя на стол. Потом перевела взгляд на Кимата, который вертел в руках большой половник.

– Если бы я не знала, я бы решила... – неуверенно протянула она.

– Говори.

– Но этого не может быть. – Иллира посмотрела в глаза Аяне. – Не может быть.

Аяна поставила локти на стол и оперлась на ладони, закрывая ими рот и нос.

– Лекари тоже ошибаются, Иллира. Но откуда ты знаешь...

– Об этом все знают. Весь Ордалл шумел тогда. «Пулат отдал бесполезного сына». Никто не говорил прямо, но все знали точно. Причём это всё вылезло наружу только потом, когда эта история уже закончилась. Я тогда родила Верделла, и, помню, представляла себе, как это – жить, зная, что у тебя никогда не будет ребёнка.

– Мне сказали, что Пулат не должен знать.

– Да. Ни в коем случае. Но от меня он точно не узнает. Я помню, как Верделл упал тогда с дерева, пытаясь сбежать ко мне... Он был большим, когда его забрали. Если Кимо заберут у тебя, он тебя совсем забудет. Он будет звать мамой свою няню.

Аяна закрыла глаза. У неё похолодели пальцы рук и губы.

– Нет. Я даже думать об этом не хочу.

– И не надо. Пойдём, покажу тебе, что там теперь с твоей комнатой.

Она махнула рукой, и Аяна прошла вперёд, подхватив Кимата.

Она открыла дверь.

Здесь было как дома. Нет, конечно, нет, всё было другим, и свет, и запахи, и светлое покрывало на довольно широкой кровати, которую, видимо, притащил с верхнего этажа сердито пыхтящий Раталл. Но всё складывалось в уютную, совершенно домашнюю картинку, – коврик, плетёное кресло, крохотный столик, корзинка с игрушками... Детская кроватка.

Аяна сделала шаг и растрогано обернулась к Иллире.

– Спасибо... Спасибо!

Первая кроватка в жизни её сына. Аяна подошла, рассматривая невысокие деревянные борта, украшенные глубоко вклеенной витой проволокой и бусинами, нагнувшись, провела по полированному изголовью и потрогала мягкую подушку в светло-серой наволочке. Кимат тянулся потрогать, и она отпустила его на пол.

– Это детская кровать Черилла. Озеф не выбрасывал и не продавал такие вещи. Матрас Садор набил заново, так что он мягкий и чистый. Тут борта, так что Кимо не выпадет, но он мальчик подвижный, прямо как... Бойкий, так что я подстелила вниз коврик. Думаю, он не будет падать. Она ему, конечно, большая, но для колыбели он сам слишком большой.

– Спасибо. Это первая его кроватка.

– Первая?

– Он родился в пути.

Она села на кровать. Кимат пытался залезть по очереди на все предметы мебели в комнате. Верделл так и не увидел его. Увидит ли?..

Стамэ! Хватит. Надо что-то делать.

– Иллира, твой муж взял деньги в долг и выплачивает его постепенно. Может, мне тоже так сделать? Чем раньше мы начнём искать Верделла, тем быстрее его найдём.

Она старалась не думать о Лойке. О ней она узнает только в декабре.

– Ты женщина. Ссуду не дают тем, у кого нет имущества. Нам надо закладывать дом, но это гиблое дело. На Черилле долг за лавку. Вторую ссуду он не получит. С ростовщиками связываться – губить себя.

– Я могу продать свои платья! За них дорого давали в Фадо! – осенило Аяну.

Иллира оживилась.

– Покажи!

Аяна выбежала во двор и вернулась со своими вещами.

– Вот.

Кафтан с птицами и голубой халат шелестели, опускаясь на грубое белое покрывало кровати.

– Ты вряд ли выручишь много за эти наряды.

– Почему?

– Тут не в ходу такой крой. У них нет пышных юбок. Рукава слишком широкие, ну, их-то можно заузить, но остальное... У нас не носят такое. Ты можешь их продать, но дорого за них не дадут. И ты вряд ли найдёшь покупателей. Это красивый и дорогой материал, но их не переделать на наши фасоны.

Аяна села, сгребая наряды в охапку.

– Мне больше нечего продать. Иллира, мне нужна работа.

– Я постараюсь найти. Сюда заходит много народа, думаю, что-то да найдётся.

Стемнело. Аяна повесила на крюк красивый кованый фонарь со свечой.

– Ну что, Кимо, как тебе наш новый дом?

Кимат улыбался, запихнув пальцы в рот. Иллира узнала в нём Конду, которого видела больше трёх лет назад... Нет, так не пойдёт. Нужно отложить мысли о нём, иначе он так и будет приходить к ней во сне и мучить, проходя рядом, но не касаясь, обдавая жаром своей кожи, но не давая прикоснуться к себе. Она изведёт себя этими мыслями за восемь месяцев.

Стало отчего-то очень душно. Она подошла к окну и открыла его. В просветах между облаками проглядывали звёзды. Нежные лисья папоротника на перилах лестницы загораживали часть из них.

Она встала за изножье кровати и налегла на него. «Вр-р-у-у-уп», – затрещали, поскрипывая, половицы. Кровать встала под большое окно. Вот теперь с её кровати тоже было видно звёзды.

Пусть одна из них приведёт его к ней.

8. Хха!

– Аяна, у меня новости. Одной девушке нужна дэска. Я посижу с ним, – сказала Иллира, показывая на Кимата.

– Наконец-то. Я уж думала, никому не потребуюсь. Что они хотят?

– Вышивание, пение, мендере.

– Я не очень владею мендере. То есть совсем не владею. Знаю несколько аккордов.

– Сходи. Может, понравишься. Может, они захотят читар?

– Где это?

– Через две улицы. Совсем недалеко. Хороший дом, я слышала о них. Они рассматривают всех.

Аяна шла по улицам в радостном ожидании. За всё время никого, кому бы требовалась капойо или дэска, но без рекомендаций и связей, и тут вдруг такая удача.

Вот и нужный дом. Чистый, с красивыми окнами... Интересно, какой у них задний дворик? За последнее время она видела столько разных двориков, что начала даже придумывать, как бы сама построила дом, чтобы дворик был ещё живописнее, чем у Иллиры.

Она постучала в дверь. Манеры! Помнить про манеры! В голову приходили вежливые фразы из тех, что предлагал Харвилл, как подходящие для любых обстоятельств. Погода, похвала дому... Всё подобное.

Ей открыли дверь, и пушистая мордочка кота выглянула наружу и тут же спряталась.

– Проходи, – сказала женщина в светлом переднике с гладко убранными волосами. – Ты по поводу места дэски?

Аяна кивнула. Дом был в два раза шире, чем дом Иллиры, и напоминал некоторые большие дома, в которых она выступала с труппой Кадиара, только гораздо, гораздо меньше.

Катьонте оставила Аяну подождать внизу, в крохотном холле, потом снова спустилась за ней и провела наверх по узкой лестнице. Их встретила открытая арка в комнатку, расположенную там же, где обычно находилась общая комната между женской и мужской половинами в поместьях.

Аяна скромно потупила взгляд. Ей предстоит учить эту... кого? Она успела заметить только взрослых мужчину и женщину, сидевших перед ней на креслах у низкого светлого столика. Теперь её взгляд скромно протирал ковёр с явными следами разрушительного воздействия времени на его когда-то яркие краски.

– Как тебя зовут?

– Аяна.

Мужской голос был глубоким и красивым.