Ида - Александр Евгеньевич Чигаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Здравствуйте мои дорогие соседи. Что я вам могу сказать? Тут один русский писатель получил Нобелевскую премию. Он так хотел попасть в Россию, но из-за этой премии его не пустили на родину. Так зачем эта премия мне, денег мне и так девать некуда. Я не был уверен в своей формуле и подарил ее своему ученику. Пусть ее доработает. Он и доработал. Сверху написал свою фамилию и имя. Вот в таком виде он передал формулу в Нобелевский комитет. Награда нашла своего героя. Теперь обращаюсь к своей маме. Мамаша, вы узнали, освободилось ли место учителя арифметики в моей четвертой школе? Мне очень хочется в Одессу.
Тут Пантелеймон зачесал себе затылок и произнес.
— Вот Вам и Моня поцык, а Вы говорили.
Дворовой народ зашипел на Пантелеймона, почти разом и сказал.
— Да, какой же он поцык, он настоящий ПАЦАН!!!
Коллективное творчество и кому принадлежит знаменитое слово ПАЦАН, определить невозможно. Одесское слово, вот и все.
Вот так симбиоз русской и еврейской культуры образовал новое слово ПАЦАН.
(Небольшое пояснение. Поц с идиш — это член. Пацан, видимо — маленький член. Это всем понятно. Но убей меня Бог, ни как не могу взять в толк, появившееся новое слово — ПАЦАНКА). — Примечание автора.
16. Химик.
Математик явно не подходил, нужен был химик. Лесик Ручка занялся этим вопросом, голова Михельсона в это время торговала продукцией «Пианинки», хотя, как вы сами понимаете, пианино ни кто не собирался делать, Все были в здравом уме. Химик такой нашелся, добрые люди подсказали. Он жил между Слободкой и Пересыпью в балке под поэтическим названием Известковая улица. Там молдаване, еще со дня основания самой Одессы жгли камень ракушняк и делали известь. Улица пользовалась не доброй славой, в негашёной извести найти останки человека не предоставлялось возможным, а люди иногда пропадали бесследно. Чужим туда дорога была заказана. Говаривали, что там были склады контрабандного товара и туда не рисковали заходить ни полицейские при царском режиме, ни милиционеры при советской власти. Вот туда Лёсик Ручка и отправился. Человек он был знаменит на всю Одессу и на Известковой его прекрасно знали. На задворках Известковой улицы он таки нашел нужного человека. Вышел мужичонка пропитой наружности по имени Петя Шмагайло и по кличке Шухер. В годы своей молодости он был студентом одесского университета на факультете химических наук. Его очень интересовал спирт и спиртосодержащие продукты. Он настолько усовершенствовал процесс получения браги в кротчайшие сроки из почти любых продуктов содержащих сахар, а так же усовершенствовал самогонный аппарат. В итоге нужно было весь курс исключить из университета за академическую неуспеваемость, но убрали самого Шмагайло. И кличку свою он получил в университете. Обычно, когда он гнал самогон на кафедре, то просил, кого из студентов постоять на шухере, а когда появиться профессор срочно маякнуть ему. Теперь к нему обращались только Петя Шухер и лишь в официальных случаях, например, когда выгоняли из университета, то обращались Шмагайло. Учитывая звучную свою фамилию, Петя не возражал, когда его называли Шухер. Это звучало более поэтично. Что было с Петей после изгнания из университета и до прихода Лёсика, это ни кому не интересно. Вы знаете, Петю таки заинтересовало новое дело, он даже пить перестал. Через неделю, может две лак был готов. Голь на выдумку хитра. Лак получился на славу. При добавлении некоторых компонентов лак мог стать светлым и темным, можно было получить множество оттенков, а самое главное, во время душевной тоски его можно было пить без ущерба для здоровья. Как бы сказали сейчас, экологически чистый продукт. Так появилась новая артель под руководством того же Михельсона и Брамса. Шмагайло категорически отказался от руководства, он взял на себя обязанности химика-производителя. И гонорар почти ему не был нужен, так как в его руках постоянно был экологически чистый продукт. Что человеку теперь нужно, только закуска. После конца НЭПа артель Брамс-Михельсон превратилось в государственное предприятие под названием одесский лакокрасочный завод, где долгое время химиком производителем работал Петя Шмагайло, по кличке Шухер. Петя прожил долго и счастливо и ни какая холера его не брала. За ним прийти боялась и сама смерть, Петя мог и ее напоить до потери чувства и лишить ее девственности, как говорили веселые ребята в Одессе.
Первую скрипку «Пианинки» купил цыганский табор. Нет, это был не Страдивари. Такую скрипку не взяли бы и в одесский оперный театр, даже, если бы у них пропали все скрипки, но на просторах одесских степей и Бессарабии инструмент звучал довольно неплохо. Как сказал Михельсон, нужно уметь играть, а не пиликать, как в театре. После НЭПа государство прибрало к рукам и «Пианинку». Брамс продолжал работать простым мастером на своей фабрике, а вот старого Михельсона хватил удар от такой потери. Его хоронили, перейдя Люстдорфскую дорогу. О Михельсоне еще вспоминали, потому что без него продать ни один инструмент было невозможно, тут был нужен талант Михельсона. «Пианинку прикрыли. Так начали обрабатывать дерево и Пианинка снова начала гореть. Потом наладили производство фанеры, но и там начались проклятия Ставриди. Далее, производили полированную плиту из опилок. Пожары продолжались. В самом конце советской власти «Пианинку» окончательно закрыли, вместе с этим прекратились и пожары, не чему было гореть. Не многие одесситы сейчас помнят, где находилась знаменитая «Пианинка» на Бугаёвке.
17. Рождение Иды.
Ида родилась как-то буднично, но в праздник. Пролетарии готовились к встрече третьей годовщины Великой Октябрьской Социалистической Революции и покинули школу рабочей молодежи за полночь, что бы утром, с новыми силами пройтись до Куликова поля с транспарантами и лозунгами «Даешь всемирную революцию». Белле пришлось мыть полы ночью. Тут её и прихватило. Хорошо, что пару работяг еще дорисовывали транспаранты, а то бы пришлось рожать в школе. Ребята здоровые, благо и
