Ида - Александр Евгеньевич Чигаев

мы все когда-нибудь, человек смертен, эта девушка, теперь уже женщина будет рыдать на его могиле, а детям будет рассказывать, какой он был прекрасный человек.

Вы и сейчас можете мне возразить. Выбор всегда есть, и я соглашусь с вами. Выбор всегда есть, все зависит от обстоятельств.

Вот обстоятельства решили судьбу Салыка. Оказалось, он очень любил читать, у него была прекрасная память, несмотря на раннее употребление оковитой, к этому набору прилагался и абсолютный слух. Он не стал настройщиком музыкальных инструментов, он великолепно открывал замки, сейфовый или дверной, значения не имело. Ни кто его не учил этому ремеслу, ко всему этому он пришел своим умом. Начало карьеры не очень интересно, так небольшие кражонки в зажиточном центре Одессы, вот в дальнейшем его кражи обсуждала вся Одесса и окрестности Ростова-на Дону, Москвы и Питера, хотя ни кто и не мог доказать, что это он сделал, ну, а кто же еще, если не Салык. Начитавшись, Канон Дойла, где Холмс находит спрятанную фотографию, Салык провел ту же идею в жизнь, фотография мадам Пинаки ему не была нужна, а вот где у неё находятся ценности, доставшиеся ей по наследству от покойного мужа, он узнал быстро. В кинотеатре пропала бабина с пленкой, где Вера Холодная играла страстную женщину. Такая пленка ж ни кому не нужна, киноаппаратов ни у кого дома не было, и продать ее было не кому. А, вот Салыку она была очень нужна. В квартире мадам Пинаки он был неоднократно, когда та ходила на «Привоз» за мясом или овощами, а денег найти ни как не мог. Всю квартиру простучал и обнюхал как легавая собака, нет ценностей и все, а они должны быть и не малые. Вдова роскошно жила.

Если целлулоидную кинопленку поджечь, она прекрасно горит, а если её слегка притушить и не дать доступа воздуха, пленка начинает так дымить, как будто горит пароход на одесском рейде, в трюмах которого тысяча тонн хлопка.

В воскресный день, рано утром, когда мадам Пинаки отправилась на Привоз, Салык пошел на дело. С собой он захватил Маньку Соплю, да, да, именно Маньку Соплю, которая позже выйдет замуж за сына деда Бурмаки. Манька была маленькая и тощая как глиста. Зайдя, к жертве домой, он засунул Маньку в узкую щель между роскошным диваном и не менее роскошным шкафом мадам Пинаки и приказал сидеть тихо и глядеть в оба глаза. Как только вдова выскочит на улицу, Маньке было приказано покинуть помещение. В другие подробности дела он Маньку не посвящал. Мадам Пинаки пришла домой быстро, в прекрасном настроении и отправилась готовить гуся по-царски. Сегодня вечером ее должен был посетить красивый молодой человек, из хорошей семьи. Мадам Пинаки имела на него виды, ей очень хотелось выйти за него замуж, раз из порядочной семьи. Салык не собирался палить квартиру Мадам Пинаки. Он обернул пленку в десяток слоёв промасленной бумаги, и у него получилась великолепная дымовая шашка. Эту дымучку он закинул в окно соседки и естественно, начал орать во все горло — Пожар, пожар. Все произошло в точности как у Канон Дойла. Мадам Пинаки вбежала в свою спаленку, открыла потайной шкафчик, достала чего-то там завернутое в тряпицу и сунула свой клад за бюстгальтер. Грудь у мадам Пинаки была роскошной в два херсонских арбуза, туда было, что положить, это больше чем рюкзак альпиниста, если кто видел, нет, не грудь мадам Пинаки, а альпиниста в полном снаряжении. Через секунду она уже с соседями лицезрела, как валит дым из квартиры мадам Селезневой. Приехали пожарники, утопили всю квартиру и уехали. К этому времени, Манька Сопля уже доложила Салыку, чего видела. Салык дал ей серебряный рубль, деньги не малые на то время. Говорить Сопле, что бы она молчало, это было излишним. Любого подростка на Молдаванке можно было разорвать на части, он бы все одно ни чего не сказал. Открой только он рот и твоя жизнь на Молдаванке кончена, нет, нет, ни кого не убьют, человек, попросту останется в полном одиночестве. А, как известно, человек стадное животное, ему нужно общение. Через несколько дней мадам Пинаки стала рядовой одесской женщиной, хотя впоследствии и вышла хорошо замуж, но не благодаря золоту, а своей роскошной груди. Молодой человек, из хорошей семьи, быстро сбежал. Она вышла замуж за старика Меломуда. Меломуд, это обыкновенная фамилия, а не кличка. Вскоре Меломуд умер от инфаркта и это естественно, кто же мог долго держаться за такую грудь, какая была у мадам, теперь уже Меламуд. Недолго мадам Меломуд ходила богатой вдовой. Нет, Салык больше не заходил в ее новую квартиру. Пришла Советская власть и все забрала молча и без пожара. Второй раз свой трюк Салык повторил уже при НЭПе, к этому времени у него уже была организованная группа, в простонародье — шайка. Артель имени Парижской коммуны, которой управлял бывший купец с ёмкой фамилией Разарёнов. По бумагам та артель торговала шорной продукцией. Сёдла, сбруи и прочая конская утварь, тут оборот был не велик. Чего возьмешь с молдавана или цыгана. Больших конюшен уже ни кто не держал, так, одна две лошадки у извозчика. Налоги они тут платили исправно, все по белой кассе проходило, а вот вне налоговая торговля балыками, осетриной, икрой и прочими деликатесами проходила незаметной для властей. Артель не брезговала торговать крадеными вещами, мануфактурой, контрабандными сигаретами, бывало и камешками. Вне налоговый оборот артели был миллионным, в золотом эквиваленте, ибо лучшие ресторации Киева, Москвы, Питера и даже Жмеринки отоваривались у Разоренова. В воскресный вечер, когда подсчитывались выручка, председатель артели Разорёнов, как обычно отправился в трактир попить чайку с мадерой, а его помощник Петр Ильич Костюк в наглухо закрытом помещении остался подсчитывать барыши за неделю. Разоренов полностью доверял своему помощнику, он был у него приказчиком при царе, а сегодня и проверенным компаньоном. Костюк и более суммы держал в руках, когда хозяина рядом не было. Рядом загорелся магазин, когда приказчик услышал эту новость, он не выскочил на улицу. Деловито положил всю выручку в сейф, закрыл его и дернул за ручку, так на всякий случай. Естественно сейф не открылся, лишь после этого Костюк вышел во двор. Во дворе уже стояла пожарная конка со всей командой, единственный гидрант находился как раз во дворе артели имени Парижской коммуны. Пожарные были вызваны на пожар еще до начала пожара, друзьями Салыка. Салык рассчитал все верно и пожарных и гидрант. Конечно, можно было просто