Царская тень - Мааза Менгисте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эскиндер знает горы и их тайны. Гетачев легок, как ференджи, и может говорить на языке итальянцев и жителей соседних деревень. Хирут видит улыбку на лице Кидане, когда тот спрашивает: Французский? А человек кивает и отвечает: Да, и французский. Хаилу знает ядовитые растения и те, которые можно использовать как лекарственные. Есть и еще один человек — со шрамом на плече и умными глазами, тот, который посмотрел на нее, а потом отвернулся с выражением отвращения и сострадания на лице.
Я величайший снайпер, каких вы когда-либо будете знать. Ни один человек не может меня остановить, деджазмач Кидане. Ни одна пуля никогда меня не убьет.
Это Аклилу, ты видела его мать на базаре, она им так гордится, шепчет кухарка. Это его специальная охрана, некоторые из них — сыновья родственников, продолжает она. Будь у него взрослый сын, он тоже стоял бы здесь.
Пройдя вдоль шеренги, Кидане закрывает глаза и поднимает лицо к солнцу. Меня зовут Кидане, сын Чеколе, величайшего сына величайшего воина по имени Лемма, говорит он. Я ношу имя его отца, храбрейшего из всех людей. Моя кровь не боится покинуть тело и впитаться в эту землю, которая тоже принадлежит мне. Сегодня я даю вам клятву: с этого дня я буду вашим щитом в бою. И вы таким же образом должны будете вести остальное мое войско. Я буду защищать вас моею жизнью, клянусь в этом каждому из вас. Вы станете моими сыновьями, моей кровью и плотью. Потерять кого-либо из вас для меня все равно что потерять часть себя.
Губы кухарки каменеют. Его отец произносил эту же речь, когда Кидане был мальчиком, говорит она. Она показывает на конюшню. Они стояли вон там, тьма людей в компаунде, и на дороге, и на склоне холма. Повсюду.
И ты была здесь? спрашивает Хирут.
Кухарка бросает на нее пристальный взгляд и отрицательно качает головой. Нет, конечно, Берхе мне рассказывал. Перед тем как отец Кидане отправился сражаться в Адуа, Кидане взял отцовский меч и порезал себе руку. Всего лишь мальчик, но его воспитывали, как воина. Она вытягивает руку ладонью вниз. Он позволил своей крови стечь на землю, а потом втер эту землю в ноги отца. Это традиция их семьи. Когда отцы уходят сражаться, сыновья проливают кровь перед ними. Она кивает и смотрит на Берхе, который наблюдает за ней от конюшни. Тайное знание соединяет их через пространство двора.
Отправляйтесь в ваши деревни и возвращайтесь с точными сведениями обо всем оружии, какое есть у ваших людей, говорит Кидане. Отберите тех, кому вы доверяете, чтобы они служили под вашим началом, и ведите в Ворету, где я буду вас ждать. Я не хочу собирать большое войско, как это делают другие. Мы будем небольшой и гибкой, но мощной единицей.
По группе людей проходит одобрительный гул.
Деджазмач Кидане, мы уже принесли тебе все наше оружие. Это говорит Аклилу, почтительно опустивший глаза. Нам не хватает винтовок и патронов. Он отваживается посмотреть в глаза Кидане. Мы не можем использовать винтовки наших отцов.
Аклилу из Годжама, сын моего младшего двоюродного брата, родившийся в Алем-Бере, говорит Кидане. Выказывай почтение, говоря со мной. Он складывает руки на груди. Ты тот, о ком говорят жители. Всадник с талантом снайпера. Но все же лишь сын моего двоюродного брата.
Аклилу склоняет голову, потом выпрямляется, отводя глаза в сторону. Они почти одинакового роста, хотя Аклилу немного выше. Рядом со зрелой силой Кидане он — бурление энергии.
Ты опасаешься, что я не смогу привести вас к победе?
Я верю тебе безоговорочно, деджазмач. Аклилу снова наклоняет голову. Не доверяю я своей винтовке.
Кидане прищуривается. Ты говоришь, как твой отец. Мехари хорошо воспитал тебя, но ему следовало научить тебя еще и подчиняться твоему командиру. Оружие будет, добавляет он.
Аклилу ждет, что Кидане скажет что-нибудь еще, на его лице снова выражение отрешенной суровости.
Кидане показывает на большое дерево близ ворот. Попейте воды, говорит он своим людям. Берхе даст вам чашки. Он дружески кивает Берхе, в руке у него мешок, который он протягивает им. Потом мы поедим. Встретимся во дворе.
И вот в этом месте история дает сбой. Если верить популярной песне, то Астер, словно призрак появляющаяся рядом с мужем, прерывает Кидане. История утверждает, что в тот день, когда великий Кидане мобилизовал своих людей, с кровати поднялась одинокая фигура, чтобы внять его призыву к сопротивлению. Говорят, что созерцание этих людей, окруживших ее возлюбленного мужа, отвлекло Астер от безутешных печалей, вывело из спальни на веранду к мужу, одетому для войны в накидку и головной убор из львиной гривы. Но Астер не поднимается с кровати и не направляется к мужу, облаченному в свои одежды. Она не берет мужа за руку и не заверяет его в своей преданности. Она не просит у него прощения за свои необузданные скорбь и злость. Она не клянется умереть у его ног, если он падет, защищая их страну. Она уж точно не прикасается к животу и не обещает новых сыновей для войска Кидане.
Нет: Астер встает с кровати, одетая в черное, и направляется в кабинет мужа. Она идет, беззащитная и непреклонная, из страны скорби, потому что вспоминает то, чего не вспомнил он: сегодня день рождения ее умершего сына. А она, перед тем как Тесфайе испустил дух, дала материнскую клятву, что покинет его, только когда он вырастет настолько, что сможет понимать одиночество. И легенда никогда не расскажет, что Астер понимает и другое: все, любимое ею прежде, ушло навсегда.
Астер тех знаменитых песен появится позже, но даже и тогда она будет легендой, сочиненной ее собственными трудами. Потому что сегодня по эфиопскому календарю 27 Нехас 1927, этот день называется также 2 сентября 1935 года, а еще Anno XIII[26]. Столько разных способов назвать один и тот же месяц, один и тот же год того дня, когда Астер входит в кабинет Кидане, садится за его стол и обнаруживает газету с рассказом о женщине по имени Мария Ува, итальянке, живущей близ Порт-Саида. Пока ее муж стоит в окружении мужчин и рассказывает им о подвигах своего отца, Астер склоняется над газетой, чтобы получше разглядеть эту женщину-ференджи, которая кричит и размахивает флагом, словно объявляя войну. Астер всматривается в фотографию,
