Свет молодого месяца - Эжени Прайс

— У меня пока нет на это ответа. Я этого не продумал. Я не могу присоединиться ни к той, ни к другой стороне по вопросу рабства.

— Это невозможно! По такому жизненному вопросу, как право владеть тем или иным видом собственности надо быть или на одной, или на другой стороне.

Хорейсу совсем не хотелось попасть в безвыходное положение.

— Я могу хоть сейчас начать спор с эмоциональных позиций или согласиться с тобой, но все это было бы именно эмоционально. Признай за мной право думать, старина.

— Конечно, — Алекс засопел, — хотя мне этого не хочется. Мы — Южане, Хорейс. Хоть мы получили образование на Севере, мы — Южане, и гордимся этим, правда?

— Да, сэр, — горячо согласился Хорейс.

— У меня такое чувство, что хотя я неизвестно где буду жить, частичка меня всегда будет находиться под висячим мхом и вдыхать запах жасмина весной.

— Да ты поэт, и еще глупый, осторожный идеалист. — Алекс засмеялся. — Слушай, ты не думаешь, что нам следует возвращаться? Начинает темнеть. Хочешь наперегонки?

— Еще бы!

Они поскакали, как индейцы, кричали, увертывались от коров, от ручных тележек, и смеялись все время до самой конюшни.

— Неприятное соседство на Ист-Брод рядом с конюшней, — сказал Алекс, когда они завернули на Президентскую и подошли к дому Дрисдейлов. — Где моряки собираются, там сразу же появляются подозрительные личности. Не люблю бывать там вечером.

— А я бываю, — сказал Хорейс. — Часто хожу. Мне нравятся моряки.

— Присматривай за бумажником. Слушай, Хорейс, ты будешь навещать мою маму почаще, когда я уеду?

— Да, Алекс, раз ты хочешь. Но, конечно, мне, может быть, придется уехать неожиданно.

— Пока нет потерявшихся перевозок?

— Пока нет. Но я, может быть, не буду ждать, если найду место, куда мне захочется поехать и что-то, чем мне будет интересно заняться. И, пожалуйста, не читай мне лекций о ценности высшего образования.

— Не буду. Я это кончил. Я вижу, что ты пока ничего не решил, неизвестно, где ты будешь и чем займешься. Я не понимаю, что, собственно, беспокоит тебя, но я не возражаю.

Они стояли на углу Президентской и Булл, в круге света от фонаря, только что зажженного рядом с водяной колонкой. Алекс резко повернулся и положил руки на плечи Хорейса.

— Слушай, дружище, давай поддерживать связь время от времени. Omnes in uno.

— Omnes in uno. — Сказал Хорейс и они пошли дальше. На ступенях у входа в дом Дрисдейлов они пожали руки, но никто из них ничего не сказал, пока они не вошли в дом. Хорейс собирался только поздороваться с родителями Алекса и уйти в свой пансионат. Но с такими добрыми, гостеприимными людьми как Дрисдейлы это было невозможно. Его утащили в гостиную, полную людей, где пела красивая женщина в мягком голубом платье.

Прежде чем она кончила петь, Хорейс влюбился.

Глава VIII

Хорейс сдержал обещание заходить к матери Алекса. Невозможно было не заходить. Он был уверен, что, если он достаточно часто будет там бывать, в какой-то день — чудесный день! — женщина в мягком голубом платье будет там опять среди гостей, и он увидит ее и, может быть, даже недолго поговорит с нею.

В тот вечер его представили ей в толпе гостей; он знал ее имя, оно звучало волшебно: Линда Тэтчер. Миссис Дрисдейл назвала ее — вдова Тэтчер, и ему это было неприятно. Он знал, что вдовы не обязательно преклонного возраста, но само слово отдавало старостью, а Линда Тэтчер была вне времени. Старше, чем он на несколько лет, может быть, но разве важны годы, если сердце вдруг загорелось любовью?

Через неделю после отъезда Алекса он опять зашел к Дрисдейлам.

— Как приятно, что вы сегодня пришли, мистер Гульд, — встретила его миссис Дрисдейл. — У нас опять вечер музыки. Вы, может быть, не помните ее — я молодых людей знаю, — но сегодня опять будет петь вдова Тэтчер.

В глазах Хорейса высокая, облицованная темной панелью, передняя начала скользить набок; он почувствовал, что лицо его горит. Миссис Дрисдейл, по-видимому, ничего не заметила, потому что она продолжала восстанавливать тот вечер в его памяти: — Это было вечером накануне отъезда Алекса в университет. Вы еще тогда верхом ездили. И вы появились в середине арии. О, дорогой мой мальчик, как нам повезло в Саванне! Эта талантливая дама собирается обосноваться здесь.

Внезапно Хорейса охватила абсурдная паника. Линда Тэтчер еще не пришла, и надо придумать какой-нибудь предлог, чтобы уйти, пока ее нет.

— Проходите в комнаты, мистер Гульд, — говорила его хозяйка, — сегодня на улице морозец, и может быть вы выпьете горячего чаю или глинтвейн?

— О нет, я не могу остаться, мэм. Как бы мне не хотелось ее опять послушать, я… у меня другие планы на сегодняшний вечер.

Она лукаво улыбнулась.

— Надеюсь, хорошенькая и подходящая?

На всей земле не было красивой и подходящей, кроме Линды Тэтчер, но он смолчал.

— Спасибо за любезность, миссис Дрисдейл. Я бы не зашел, если бы знал, что у вас гости. Я в другой раз посижу у вас, если можно. Как это великолепно, что миссис Тэтчер будет жить в Саванне.

— Да, не правда ли? Прелестная дама, из хорошей семьи, с Севера, Массачусетс. У нее очаровательная девочка, Хэрриет. Хрупкая и хорошенькая. Вся головка в золотистых кудрях. Когда девочка входит в комнату со своей черноволосой матерью, это просто картинка! Ну, я должна идти к гостям. Но обязательно приходите еще, мистер Гульд!

Он стоял в тени большого кедра напротив дома Дрисдейлов, пока не появился ее экипаж. И на короткий миг он увидел ее опять. Давая распоряжения кучеру, она засмеялась, и смех ее был так же музыкален, как и пение. И, чудо из чудес, она была одна. Дамы редко отправлялись куда-нибудь вечером в одиночку, но она была особенная, и его сердце радостно забилось от мысли, что может быть в ее жизни найдется место для него.

Даже с мистером Лайвели Хорейс поздоровался тепло, встретив его перед кафе.

— Вы, кажется, в хорошем настроении, молодой человек, — сказал его начальник.

— О да, сэр. Прекрасная погода, не правда ли?

— Да, действительно, и, наверное, завтра, в субботу, тоже будет хорошо. Вы придете к нам, чтобы вместе идти в церковь, как обычно, Гульд? Моя семья ждет вас.

— Да, сэр. Я приду.

— Завтра нас ожидает в церкви большое удовольствие, вы слышали об этом?

— Нет, сэр, не слышал.

— Вдова Тэтчер будет петь! Вы, конечно, знаете, что эта великолепная певица собирается жить в Саванне?

— Да, сэр, я слышал об этом.

— Она тоже принадлежит к епископальной церкви, на наше счастье, и теперь будет радовать нас своим дивным голосом каждое воскресенье!