Воин султана - Бейтс Болдуин

Бейтс Болдуин

Воин султана

Часть первая

ТРУП ЛЬВА

«…и Вот рой пчел в трупе львином и мед».

Глава первая

ЛИС И СОБАКИ

Лис устал. Он едва переставлял ноги, пышный хвост волочился по земле. Выйдя из зарослей, он устремился вверх по полю на краю плантации Кэри. Далеко позади слышались лай собак, звуки рога, крики охотников. Ранальд Мак-Грегор, его гости и с полдюжины прихлебателей, какие всегда окружают значительного человека, ехали верхом вслед за собаками.

Но пока лису удалось далеко опередить погоню. Охотники заплутали в болоте, через которое он бежал, и в маленьком хитром мозгу зверя впервые появился проблеск надежды. Пологий склон перед ним вел к краю желтых утесов, глядящихся в ослепительную синеву Чесапикской бухты. Слева за грядой округлых холмов скрывалась Черная река, слишком широкая, чтобы плыть через нее. Можно было выбрать еще один путь — направо, к югу.

Этот путь вел на плантацию Бак-Хилл — там были дома, поля и дороги. Оттуда, где стоял лис, местность, постепенно повышаясь, шла через полосу густых зарослей к гребню холма. Изгородь, увитая виноградом, жимолостью и вьющимися розами, отмечала границу возделанной земли, а вдоль нее шел ряд высоких пышных деревьев, неожиданно обрывавшийся на тенистой поляне почти у самого края прибрежных утесов. Пологий склон, покрытый аккуратно огороженными зеленеющими полями, приводил в тенистый, увитый лозами лесок в лощине между плантациями Бак-Хилл и Кэри. Фасад большого кирпичного дома обращался к Линхейвен Саунд и Хэмптонской дороге, ведущей в маленький порт Норфол.

На этом пути была опасность встретить людей, но, с другой стороны, вряд ли кто-то ожидает, что он отправится именно сюда. Лай собак раздавался уже ближе, и лис понял, что нельзя терять время. Передохнув, он быстро побежал вверх по холму, через заросли кустарника, к бахроме леса на гребне и зеленеющим полям.

Сгорая от нетерпения, Дик Мак-Грегор ждал в заросшей лесом низинке, где маленький полуостров сужался и тропа Милл-Гат пересекалась с дорогой, ведущей к причалам. Юноша не слышал звуков охоты, которая сейчас находилась далеко к северу, с другой стороны Бак-Хилл, но, если бы даже и слышал, они не дошли бы до его сознания, так он был взволнован.

Для своих лет — а ему не исполнилось еще и двадцати — Дик был высок, строен и силен, как взрослый мужчина. У него были широкая грудь, тонкая талия, узкие бедра. В нем отсутствовала мальчишеская хрупкость: юноша был крепок, словно тот молодой дубок, к стволу которого он прислонялся.

Темные, с отблеском меди волосы, связанные на затылке ремешком из лосиной кожи, не знали пудры. Линия губ над крепким подбородком казалась одновременно твердой и чувственной — это были губы мужчины, умеющего найти в жизни вкус, но не склонного к излишествам. Темно-голубые глаза со стальным отливом смотрели мечтательно и задумчиво. Но Дик явно не был ребенком. По его повадкам становилось ясно, что он привык иметь дело с мужчинами и женщинами старше себя. По-видимому, умел он обходиться и с животными — лошадь ласково терлась мордой о его плечо.

Погруженность в раздумья не помешала ему, однако, уловить легкое движение на тропинке. Он выпрямился, бросил повод и поспешил навстречу приближающейся девушке. Лицо юноши осветилось, словно солнечный луч, пробившись через листву, коснулся его.

— Эжени! — закричал он. — Я боялся, что ты не придешь!

Ее глаза были темны, словно омуты в полночь, но в них таился свет, озаривший его. Темно-каштановые волосы блестели. Девушка была высокой, юное тело — стройным, гибким и сильным. Она запыхалась от спешки, щеки разрумянились, алые губки приоткрылись в радостной улыбке, показывая мелкие белые зубки.

— Как ты мог подумать, Ричард, что я не приду? — произнесла она с мягким упреком. В речи явно слышался французский акцент. — Папа поехал на охоту с твоим отцом. Я сказала ему, что мне нужно в последний раз сходить на берег и купить английские перчатки.

— В последний раз?

Улыбку словно стерли с его лица.

Девушка кивнула, и радость в ее взгляде тоже угасла.

— Да. Наш корабль готов, и…

— Но я думал, что у нас еще две недели! Эжени пожала плечами — совершенно галльское движение.

— Так и предполагалось. Но все дела удалось закончить гораздо скорее, и нужно отправляться, больше здесь делать нечего. Корабль отремонтирован. Папа теряет терпение. И матросы начинают скучать и беспокоиться.

— Ах, черт бы их всех побрал! — закричал он, но это был лишь вопль души разочарованного мальчишки.

— Не надо, Ричард!

Положив руки ему на плечи, она смотрела на него снизу вверх.

— Зачем ты так? Им ведь очень досталось. И если бы наш король Людовик не дал отцу разрешения плыть в Акадию и набрать людей, которые отправятся с ним в Луизиану — разве мы с тобой стояли бы теперь здесь? разве мы встретились бы когда-нибудь?

Дик хотел было прервать девушку, но ее слова превратили его хмурую гримасу в улыбку, исполненную любви.

— Наверное, меня тянет к тебе потому, что моя мать наполовину англичанка.

Она смотрела на него с робким восхищением.

— А моя — наполовину француженка, разве ты забыла, Эжени! Может быть, именно потому ты всегда можешь заставить меня слушаться, может быть, это и привлекло нас друг к другу?

— Может быть!

Она потупила глаза, чуть зарумянившись.

— Но мне хотелось бы думать, что причина в другом.

На мгновение Ричард казался озадаченным, потом пальцем приподнял ее подбородок — теперь она глядела ему прямо в глаза.

— Тогда не стоит терять времени.

Он взял повод своей гнедой лошади и повернулся.

— Пойдем, Эжени!

Ее глаза блеснули.

— Только недолго, Ричард! К приходу папы я должна быть на борту.

— Мы быстро, — пообещал он, смеясь. — Да пусть я попаду прямиком к дьяволу, если причиню тебе хоть какие-нибудь неприятности, Эжени! Мне нужно кое о чем спросить тебя. И если наши отцы поехали кататься верхом, почему бы и нам не сделать то же самое?

Лошадь мотнула головой и потерлась о его плечо.

— Видишь? — вскричал он. — Леди Энн одобряет. Пусть она и посторожит нас. Ты будешь хорошим сторожем — да, Леди?

Темноглазую девушку не нужно было долго уговаривать.

— Хорошо, Ричард, — тихонько сказала она, шагнула к нему и мягко оперлась о протянутую руку.

Лис осторожно пробирался через заросли. Он старался двигаться бесшумно — малейший шорох мог выдать его преследователям.